– Мы собрались в связи с моим расследованием. Стало известно о готовящемся покушении на королевскую семью, – тут мужчина сделал небольшую паузу, давая время осмыслить сказанное. Однако мой мозг упорно отказывался выдавать какую-либо разумную реакцию, поэтому я просто механически кивнула, позволив ему продолжать. Что он и сделал:
– И обсуждали вопросы, касающиеся защиты короля и его дворца, пока ты не выбила дверь. Как ты здесь оказалась? – вопрос был задан ласковым, но довольно требовательным тоном.
Пришлось превозмогать еще не до конца ушедшую шепелявость и рассказывать про приглашение короля и про сороку, и про лазание по стенам, и про неравный бой с безобразным колючеплодником. Пока я объясняла ситуацию, сидевшие рядом мужчины старательно делали серьезные лица и самоотверженно пытались сдержать смех.
– Я же говорил, зря вы этот бешеный огурец тут посадили! Зеркало-то хоть отвоевала? – весело уточнил молодой человек, сидевший на кушетке.
Я перевела взгляд на говорившего. Он был высоким, статным, с короткими темно-каштановыми волосами и внешне довольно ощутимо напоминал Рэда, но с более изящными чертами лица.
– А как же! – отозвалась я и в доказательство своих слов, вытащила из кармана заветный футлярчик.
Мужчина одобрительно улыбнулся и, повернувшись к Тэтчерду, потребовал:
– Может быть, ты все-таки соизволишь представить меня этой милой леди?
Рэд злобно зыркнул на него и резко оборвал:
– Когда посчитаю нужным, тогда и представлю!
– Ри, в самом деле, – подал голос блондин из-за стола.
– Какой еще Ри? – я удивленно уставилась на сидящего, но тот вдруг как-то стушевался и замолчал.
Не получив ответа, повернулась к Рэду. На его лице огромными буквами четко отразилось слово безысходность.
– У нас тут что, анонимное сборище глухонемых? – молодой весельчак вышел вперед и низко поклонившись, произнес. – Разрешите мне тогда представиться самому. Габриэль, второй паладин его величества и, по горькому стечению обстоятельств, брат этого брюзжащего старого ворчуна.
Габриэль, улыбаясь кивнул в сторону Рэда. Тут за моей спиной кто-то тихонько закашлялся.
– О, простите, мне мою невоспитанность, – наигранно спохватился он. – Кира, разрешите представить вам его величество, короля Лайрона Амадея Второго, – с этими словами мужчина указал на блондина за столом и ехидно добавил. – Как видите, наше сиятельство сегодня ослепляет всех модным в этом сезоне фиолетовым оттенком!
На лице короля разлился такой не свойственный монархам застенчивый румянец.
– Гэйб, я тебя придушу! – прошипел он.
– Вставай в очередь, – проворчал из угла Рэд.
Несколько мгновений я стояла в немом молчании, а потом постепенно стало приходить понимание ситуации. Я имела наглость вломиться в комнату самого короля!
Испытывая жутчайшее чувство стыда, я тут же упала на колени и стала каяться:
– Ваше величество, просите! Мне очень жаль! Я прервала важное совещание! Клянусь, это вышло не специально!
Краем глаза заметила, что рядом со мной, рожками вниз покаятельно бухнулся чертяка, видимо, на всякий случай.
Его величество удивленно вскинул брови, а затем снисходительно произнес:
– Встань, дитя. Я не сержусь на тебя, но вынужден просить, чтобы все, что вы здесь увидели и услышали, не покинуло этих стен.
Я подняла голову и энергично закивала. Стоя лицом к лицу с самим королем, у меня появилась редкая возможность рассмотреть монарха повнимательнее. Изящные, классически правильные черты лица, выдавали в нем породу. Подобная внешность не свойственна большинству обыкновенных людей. Какой бы высокородной не была сука, приплоду никогда не стать породным, если она понесла от простой дворняги. Однако, в роду у Лайрона, подобного конфуза точно никогда не случалось. Совершенные линии его лица, острозаточенные высокие скулы, явно были добыты путем долгого скрещивания самых лучших образчиков рода человеческого.
От уголков небесно-голубых глаз разбегались лучики морщинок, как обычно бывает у человека, который часто улыбается. Длинные светлые волосы рассыпались по широким плечам. Навскидку ему можно было дать около сорока лет. Я предположила, что он может быть чуть старше Рэда. Но если Тэтчерд с присущей ему внешней суровостью, мог бы походить на бога войны, то король Лайрон определенно занял бы в божественном пантеоне место покровителя красоты и искусства. Во всяком случае, я с радостью посвятила бы ему пару поэм, написала оду и сочинила десяток гимнов в его честь. Жаль, что боги обделили меня талантом. Все эти мысли сумбурным потоком проносились у меня в голове, глядя на его почти совершенное лицо. Картину портили лишь два больших синяка.
– Я могу избавить вас от гематом, если хотите, – вдруг предложила я.
Его величество в молчаливом изумлении уставился на меня. Я мысленно обругала себя и треснула по лбу: «Кира, ну куда ты лезешь? Вечно тебе больше всех надо. Как можно указывать монарху на его несовершенства?». Но тут король перебил поток моих внутренних ругательств:
– Правда? Каким образом? – его голос звучал ровно и выдержанно, но в нем едва различимо сквозила заинтересованность.
– У меня в комнате есть заживляющая мазь. Она вылечит вас за считанные минуты. Я сейчас принесу, – пояснила и, не дожидаясь монаршего разрешения, бодро двинулась в сторону выхода.
– Если вас не затруднит, – только и успел сконфуженно ответить его величество.
Оставив чертяку в комнате, как своеобразный гарант своего возвращения, я вышмыгнула в коридор и неспеша побрела в комнату. Мазь оказалась лишь удобным предлогом поскорее убраться оттуда, на самом деле мне просто жизненно необходимо было побыть в одиночестве и подумать. И тут, в благоговейной тишине пустынного коридора на меня обрушилась реальность. Обрушилась внезапно и болезненно, как черенок садовой лопаты на голову, ночью на чужом огороде.
За спиной скрипнула дверь и послышались чьи-то торопливые шаги. Я обернулась – по коридору шел Рэд. Не испытывая ни малейшего желания с ним сейчас разговаривать, я ускорила шаг. Он ускорился тоже. Внезапно сорвавшись с места, я как полоумная кинулась вниз по лестнице, бегом к спасительной двери своей комнаты. Тэтчерд, не отставая, ломанулся следом за мной. Я бежала с трудом разбирая дорогу, ноги путались в ворохе длинных креповых юбок. Двери чужих покоев мелькали перед глазами сливаясь в каком-то безумном хороводе. И вот, когда спасительная дверь была уже близко и я почувствовала под ладонью прохладный металл ручки, огромная мужская лапища накрыла мои плечи и дернула назад. Через мгновение меня ослепил яркий янтарный сполох, и я провалилась в бездну.
Кто бы мог подумать, что дно у бездны, которое, как оказалось, все-таки есть, покрыто мокрым песком. По крайней мере приземлилась я именно туда. А в следующую секунду меня омыла теплая морская волна.
– Прости, немного не рассчитал, – послышался сбоку виноватый голос Рэда. – Не нужно было убегать от меня, – укорил он.
– Не нужно было меня догонять, – в тон ему отозвалась я.
Глубоко вздохнув, я предприняла решительную попытку подняться. Но без посторонней помощи это оказалось невозможно. Мгновенно отяжелевшее от воды платье, тянуло вниз, напрочь отказываясь принимать вертикальное положение вместе со мной. Рэд учтиво протянул руку в попытке помочь, но я лишь демонстративно отвернулась и просто уселась на песке, подтянув колени к подбородку, делая вид, что так и было задумано. И теперь сидела на берегу бескрайнего моря расстроенная злая и мокрая, но бесконечно гордая и довольная собой. Рэд обреченно вздохнул и присел рядом.
Какое-то время мы молча смотрели на набегающие одну за другой волны. В этом монотонном движении было что-то успокаивающее. Что-то, что заставляло нервные струны отпустить напряжение и расслабиться. Вода вымывала из головы весь ненужный сор и делала мысли чистыми и ясными. Понемногу боль в груди отступала и дышать становилось легче с каждым вдохом.
Место, куда Тэтчерд нас перенес порталом, оказалось совершенно неповторимым в своей удивительной дикой красоте. Недалеко от брега, прямо на отвесной скале, возвышался каменный замок. Острые шпили многочисленных башен уходили вверх и терялись где-то в темном ночном небе. Окруженная с трех сторон морем, а с четвертой практически вертикальной скалой, крепость издалека походила на гнездо какой-нибудь огромной птицы, свитое в самом труднодоступном месте, которое только можно найти. Но этот грозный на первый взгляд пейзаж, почему-то совершенно не вызывал во мне чувства страха. Скорее наоборот, бескрайнее море и неприступность замка дарили внутреннее ощущение свободы и защищенности.
