На этих словах девушка слегка зарделась и смущенно отвернулась, а Крис посмотрел на нее долгим пристальным взглядом.

– Здесь поблизости еще есть дома, или ваш единственный? – утонила я, выходя за забор.

– Только наш, – отозвалась Нами, а потом встрепенулась. – Кстати, если пройдете по этой дорожке немного дальше в лес, то уткнетесь в полянку, на которой растет морошка. Такой сладкой ягоды вы нигде больше не попробуете!

Рассудив, что при совершенно ненавязчивом сервисе, в «Випспиз» запросто могут случиться перебои с питанием, мы решили не упускать шанса собрать немного ягод про запас и, попрощавшись с доброй Нами, отправились по указанной тропинке в лес.

Немного попетляв по указанной узкой тропинке, мы действительно вышли на большую болотистую поляну, сплошь усеянную спелой морошкой. Ягода оказалась крупной и спелой, терпко-сладкой на вкус.

Вдоволь наевшись, я стала осматриваться по сторонам. Здешний лес казался густым и на первый взгляд не слишком приветливым. Ветвистые деревья с густыми кронами, почти полностью скрывающие чащобу от солнечных лучей, делали его темным и мрачным. Длинные спруты белесого мха, свисающего с ветвей и колышущиеся на ветру. Разглядывая их, я вспомнила старую легенду, которую рассказывала мне в детстве бабушка.

«Давным-давно, в далеком-далеком королевстве жил одинокий король. И была у него единственная дочь с такими длинными и прекрасными волосами, что не было им равных по красе во всем белом свете. Отец нежно любил свое дитя и оберегая от всяческих несчастий, запрещал покидать пределы своего замка. Однажды, гуляя по дворцовому саду, девушка увидела молодого садовника и сразу же полюбила его. Юноша тоже всей душой полюбил принцессу. Но король, узнав, кого любимая дочь выбрала себе в мужья, воспротивился неравному браку. Тогда молодые решили тайком убежать из дворца. Прознав об этом, разгневанный монарх пустился в погоню и настиг беглецов прямо на высокой дворцовой стене. Ухватился он за косы дочери и попытался удержать ее. Тогда девушка приказала своему возлюбленному отрезать ей локоны. Как ни было жаль, юноша послушался любимую и садовым топором отрубил ее прекрасную косу. Порыв ветра тут же подхватил волосы и разметал по огромному кипарису, растущему у стены. Длинные пряди зацепились за изогнутые ветви и стали развеваться на ветру точно змеи, оплетая тело стоящего рядом короля. Но никак не мог он смириться с бегством дочери, долго бился, порываясь догнать ее. Все сильнее затягивались волосяные путы на его теле, пока в конце концов не задушили короля. Увидела со стены принцесса смерть дорогого родителя, загоревала, и тотчас же волосы ее на дереве поседели. Принцесса все же покинула дворец и прожила с садовником долгую счастливую жизнь. С тех пор прошло много-много лет, а пряди ее волшебных волос до сих пор развеваются на высоких кипарисовых деревьях, напоминая нам о вечной любви и вечной скорби».

Задумчиво разглядывая белесые косы висячего мха, я заметила под деревом белые соцветия птицемлечника, крайне редкого лекарственного растения. Не так давно, занимаясь одним из расследований, мне пришлось истратить приличное количество разных лекарственных настоек и порошков. И теперь в срочном порядке необходимо было восстанавливать утраченное, поэтому упускать такую возможность было бы совершенно расточительно с моей стороны.

Я встала и, отряхиваясь на ходу, бросила друзьям, собиравшим ягоды:

– Тут растут нужные мне цветы и травы, пойду немного соберу.

Крис с чертякой, подняв головы, одобрительно кивнули и тут же снова принялись за свое.

Увлеченно собирая растение и связывая его в небольшие пучки, я потихоньку отдалялась от морошковой поляны, забираясь все дальше и дальше в густой валежник. Вдруг мне почудилось, что среди лесной тишины я слышу тихий протяжный стон:

– У-у-у-у…

Оглядевшись, и не увидев ничего подозрительного, я снова присела собирать цветы, но стон снова повторился. На этот раз громче и отчаяннее.

– У-у-а-а-а-а…

Я встрепенулась и, собрав травы в передник, пошла в ту сторону, с которой доносился звук. Заросли становились все гуще, тропка все нехоженнее. Наконец, я вышла к небольшой поляне, на которой разлилась глубокая буро-зеленая топь. У края топи, наполовину вынырнув из жижи, лежала нагая женщина. Ее длинные темные волосы, испачканные болотной грязью, прядями облепили тело, словно толстые мерзкие черные змеи. Она лежала навзничь, протягивая руки вперед, и глухо стонала.

– Святые ежики! – ужаснулась я. – Что здесь произошло?

Женщина подняла голову и, едва взглянув в мою сторону, молча указала на лежащее за ее спиной огромное старое бревно.

– Тебя придавило? – догадалась я.

Она едва заметно кивнула и снова застонала.

Отбросив цветы в сторону, я засучила рукава, и аккуратно обойдя болото сбоку, уперлась обеими руками в валежник, пытаясь его сдвинуть. Сперва он не поддавался, но спустя немного времени, мне все же удалось слегка его отпихнуть. Женщина тут же дернулась и из воды вверх взметнулись два зеленых змеиных хвоста.

Пленница болота оказалась женщиной лишь наполовину. Несмотря на то, что теперь ее ничто не удерживало, уплывать она почему-то не спешила.

– Ну-у-у… теперь ты свободна, – неуверенно начала я.

– К сожалению нет, – грустно отозвалась та. – Я не могу остаться на болоте, мне нужна чистая пресная вода.

– Тут рядом мой друг, если хочешь, мы перенесем тебя куда скажешь, – подумав, предложила я.

– Мужчина?! – воскликнула дева и отплыла чуть дальше.

– А что? – меня совершенно сбила с толку ее странная реакция.

– Ни одному мужу не позволено видеть меня такой, – дрожа пояснила она, указывая на тои дело выныривающие из болота хвосты.

Я задумалась. Женщина выглядела довольно хрупкой, но тащить ее в одиночку сквозь лесную чащу довольно сомнительное занятие, тем более что неизвестно, сколько идти до ближайшего источника пресной воды. Пока я размышляла над тем, как быть, она подплыла поближе и с интересом меня разглядывала. Затем слегка повела носом, принюхиваясь и спросила:

– Ты ведьма? Пахнешь как она.

Я удивленно кивнула:

– Да, меня Кира, кстати, зовут.

– Мелюзина7, – представилась женщина и склонила голову набок.

– А что, ведьмы пахнут как-то особенно? – полюбопытствовала я.

– Угу, – подтвердила она и пояснила. – По-разному, но все больше травами.

– Ясно, – изумленно протянула я. Никогда не слышала, чтобы кто-то мог определить ведьму по запаху.

Неожиданно из кустов вывалился, как всегда ворчащий, Шнырь:

– Кира, где тебя носит? Домой пора, – увидев, что я не одна, он осекся и замолчал.

Потом послюнявил лапки и, лихо подкрутив торчащие в разные стороны кончики платка, важно подошел к болоту и тягучим сладким голосом произнес:

– Оу, мадемуазель, разрешите рекомендоваться, известнейший из ныне живущих, личный детектив его величества, между прочим, прекраснейший, непревзойденный…

– И очень скромный мой фамильяр. Закругляйся, – оборвала чертяку я. – Нам нужна помощь.

– Дама в беде – это как раз мой профиль, – кокетливо заметил чертяка и игриво подмигнул пленнице.

– Шнырь, это Мелюзина, – представила я, и пояснила. – Ее нужно срочно перенести в пресную воду. Без Криса нам не справиться, но при этом нельзя, чтобы он ее увидел. Ума не приложу, как быть.

Чертяка на некоторое время задумался, а потом вдруг хлопнул себя по лбу и радостно затараторил, обращаясь к Мелюзине:

– Не боись, Люзька, сейчас решим. Все будет в лучшем виде!

С этими словами он умчался обратно в кусты, оставив нас изумленно таращиться ему вслед.

Через некоторое время беглец вернулся, аккуратно ведя за собой Криса. У друга на глазах красовался плотно завязанный платок с головы чертяки. Подойдя вплотную к болоту, Шнырь заставил мужчину вытянуть руки перед собой и торжественно возвестил: