– Развлекаетесь? – британец появляется неожиданно в приподнятом настроение и только я знаю, что его так раззадорило. Он приземляется рядом со мной и кладет руку на спинку дивана за моей спиной, демонстрируя границы, которые никто не смеет переступить.

– Ждали только тебя, Хард. – Брэд сидит напротив нас. – Даже твоя подружка присоединилась…– он заговорщицки подмигивает мне, одобряя выбор компании. Напряжение Тома чувствуется кожей и витает в воздухе. Диван под ним проседает, словно тело его потяжелело. Хард приобнимает меня за плечи, стараясь… защитить?

– Новенькие среди нас всегда рассказывают о себе или играют в игру, – до боли знакомая девушка, сидящая на коленях у Брэда, сверкает своей ослепительной ядовитой улыбкой. Роскошная копна каштановых волос, вызывающая одежда и яркий макияж, открытый взгляд серых глаз, клянусь, я знаю её…

Перебираю в памяти знакомства и новые встречи, рассматривая тусклые образы людей, ставших воспоминанием. В памяти всплывает первый день в университете, библиотека, книжные стеллажи… Господи! Да не может быть! Это миловидная подружка Харда, которую расстроила реакция дружка британца на её ласки. Теперь она протирает свою задницу на коленях у Вудли. Смена партнеров и достойная мужская дружба, ничего не скажешь!

Расплываюсь в улыбочке и готова подскочить с дивана, и завопить на весь дом, что я узнала эту несносную, но чертовски привлекательную, стерву.

Хард странно смотрит на меня, а кончики пальцев нервно подрагивают.

Либо я сейчас продолжу и дальше убедительно играть по их правилам, либо они разорвут меня как хищники жертву.

– Что за игра? – неприятный отвратительный холодок бежит по мокрой спине и мне хочется сорваться с места и спрятаться под кроватью как в детстве. Я часто пряталась там от отца.

– Правда или действие, – сердце подскакивает к горлу, и я судорожно сглатываю, чтобы протолкнуть его на место. Хард ощетинивается, пуская убийственные молнии в свою бывшую подружку по постели. Непроизвольно до боли сжимает моё плечо, но вспоминает, что за нами наблюдает толпа любопытных зевак и хищных стервятников, восседающих на грязном диване, как на троне и убирает руку обратно на спинку дивана.

Чертова стерва победно скалится, пробегая язычком по своим припухлым губам. Ей плевать на игру и на правдивость моих ответов, она просто хочет отомстить Харду за своё унижение. Для такой девушки как она неприемлемо, чтобы её место занимала жалкая девчонка, не обладающая выдающимися сексуальными способностями, но подзадержавшаяся в жизни Харда. Какая будоражащая мысль!

– Разве это не детская игра? – голос даже не дрожит, что странно, потому что внутри всё колотится от страха.

– Усовершенствованная версия для взрослых, – она знает такие умные слова, я впечатлена. – Либо говоришь правду, либо выполняешь любое желание игрока, – зная их извращенные умы меня обязательно попросят поцеловать кого-нибудь или прогуляться по спальням братства в красках рассказав, что творится за закрытыми дверьми. Недовольно морщусь, веселя своей миной эту поганую стерву.

– Кто начинает? – Хард дергает головой в мою сторону и просверливает взглядом дыру у меня на лице. Ему абсолютно плевать, что он проявляет чрезмерную заботу к девушке на глазах у своих мерзких дружков.

– Майя… – Томас предостерегающе шепчет моё имя одними губами. Он что волнуется за меня?

Даже Кэт заметно напрягается, сидя в самом дальнем углу, а это с её то бойким характером.

– Расскажи про свою семью, – её голос звучит так сладко и дружелюбно, что у меня руки чешутся заехать ей по роже.

– Ну, моя мама давно умерла, – вытираю вспотевшие ладони о шорты, – а с отцом я не общаюсь.

Она меняет правила игры и всем глубоко наплевать на это, главное, что у каждого появилась возможность узнать мои тайные секреты.

– Потому что он бил тебя в детстве? – вопрос звучит так естественно и просто, что несколько долгих секунд я ошарашенно молчу, утопая в давящей тишине. Желудок скручивается в тугой узел. Меня тошнит от услышанного и бьет неприятный озноб, как при болезни.

– Правда, что отец тебя… бьёт? – пусть она заткнет свой поганый рот и прекратит повторять это.

Жалкие ничтожества, отравленные алкоголем, никотином и собственной ненавистью, не обладают телепатическими способностями и не могут прочитать мои мысли. А даже если бы могли – не стали. Никто не рискнёт вступиться за меня и прекратить эти издевательства.

Как это ни странно, от банальности вопроса я прыскаю от смеха и покачиваю головой, не впечатлённая страстным порывом этой змеи задеть меня за живое.

– Бил. И да, это правда, – широко улыбаюсь и пустым взглядом смотрю на всех присутствующих.

На маленьком столике валяются пустые пластиковые стаканчики из-под пива, бутылки, окурки от сигарет и полная бутылка алкоголя неизвестного происхождения. Если я сейчас не выпью, точно кого-нибудь убью.

Хватаю бутылку, открываю и прикладываюсь к горлышку, делая два больших глотка обжигающей жидкости. Пиво в красных пластмассовых стаканчиках – напиток богов, а это настоящее пойло. Быстро действующее и раскрепощающее.

– Ты сказала правду, пить необязательно, – кто это у нас тут такой заботливый? Фокусирую свои раскосые зенки на лице незнакомого парня, которого ещё окончательно не испортили. Ну, ничего, долгие и упорные тренировки в пьяном угаре обязательно дадут нужный результат.

Салютую ему бутылкой, криво улыбаясь и отпиваю еще глоточек.

– Такая гадость, – кашляю и высовываю язык, чтобы остудить и проветрить. – Но у вас лучше не бывает, – хихикаю и откидываюсь на спинку дивана так порывисто, что рука Харда соскальзывает мне на плечи и создается видимость, что он действительно меня обнимает.

– Это должно быть тяжело? – сверкающий оскал сучки пронзает тишину. Она пытается реабилитироваться и вернуть себе утерянный контроль. Но пьяная скромница – это интереснее и веселее.

– О чём мы говорили? – она краснеет от сдерживаемой ярости. Даже Брэд ухмыляется, признавая, что я изящно обставила его новую подружку. Интересно, это случайность или бывшая пассия официально перешла к его лучшему другу?

– Вспомнила, – смеюсь в горлышко бутылки и прежде, чем продолжить свой пьяный монолог, выпиваю для храбрости, утирая губы тыльной стороной ладони. – На самом деле всё очень просто. – Приказываю голосу звучать твердо и серьезно. В противном случае я разрыдаюсь как маленькая девчонка и ничего кроме презрения этих бесчувственных тварей не получу.

Пальцы Харда впиваются в моё плечо и мне абсолютно плевать по какой причине такая реакция, то ли он переживает за меня, то ли за свою задницу. Но карие глаза внимательно фокусируются на моем оголенном животе, присматриваясь к шрамам и порезам. Какого черта я снова подвернула эту сраную футболку? Сейчас уже поздно думать о собственной осечке.

– Ты просто позволяешь бить ему себя, пока он не устанет. – От неуверенности голос дрожит и першит в горле, но я использую лечебный эликсир всех студенческих вечеринок, продолжая хлестать пойло и топить свою боль в алкоголе.

Очень действенный способ! А женский алкоголизм не лечится!

– Почему он тебя бил? – посмотрите, есть среди них не бесчувственные ублюдки. И опять этот неиспорченный парнишка, затерявшийся среди этого беспредела.

Наши посиделки как-то неожиданно превратились в курсы душевно-травмированных. А лучшее лекарство – спиртное.

– А за что родители наказывают своих детей? – все молчаливо хлопают своими глупыми зенками.

– За не-пос-лу-ша-ние, – по слогам проговариваю слово, отпечатавшееся на моей коже в виде шрамов от отцовского ремня. Непослушание – наказание.

– Моя очередь… – сучка перепугано подпрыгивает на коленях Брэда и пересаживается на диван. – Правда или действие, Лора? – её миловидное личико искажается от удивления, и она растерянно хлопает своими накладными ресницами.

– Правда, – гордо вздергивает подбородок, а сама трясется от страха. Изящные плечики дрожат, и она нервно поправляет свои шикарные волосы.