– А я тебя помню… – заливисто хихикаю и подаюсь корпусом вперед, держа бутылку за горлышко и тычу в эту растерянную идиотку пальцем. Она пугливо бегает взглядом от меня к Харду. Их маленький секретик может быть раскрыт. Миловидная стерва прославится на весь университет как девушка неспособная возбудить парня, а Томас как парень, у которого не встает…

Длинные пальцы британца впиваются в моё хрупкое плечо. Обращаю взор своих невинных океанов на сосредоточенное лицо Харда и кротко улыбаюсь, по пьяни облизывая губы. Для Томаса – это как красная тряпка для быка. В фантазии британца мои пухлые и влажные губы скользят по его члену, и он готов рискнуть репутацией, если бы ощутить это.

Раскрывать не принадлежащие мне тайны – некрасиво, а я девушка порядочная и держу свои обещания.

– Правда, что ты имела выдающиеся успехи в спортивной гимнастике, но из-за травмы ушла из спорта? – Брэд разворачивается всем корпусом и ошарашенно глядит на девушку, о которой, как ему казалось, он знает всё. Многие думали, что хорошо знают историю жизни миловидной и сексуальной Лоры за ночь, с которой менее популярные парни грызут друг другу глотки. Никто и помыслить не мог, что за красивой оберткой скрывается поистине выдающаяся личность. И именно я напомнила этой девушке о её истинной сущности и по доброте своей душевной не опустила на глазах у всех.

Лора смотрит на меня немигающим взглядом. Черты её лица спокойны, но тень печали и грусти омрачает её красоту. И только я понимаю, что она чувствует на самом деле.

– Правда, – протягиваю своей сопернице по игре бутылку с пойлом, которую она принимает как великий дар свыше. Обхватывает горлышко крашеными губами и зажмуривает глаза, пряча выступившие слёзы от обжигающего напитка, что залила внутрь.

Отдышавшись, Лора продолжает говорить:

– Травма позвоночника и прощай золотая медаль, – делает последний глоток и возвращает бутылку мне. Поддерживаю трагическую судьбу своей соперницы, отпиваю светлую жидкость.

Шокированные пьяные студенты трезвеют на глазах, впечатленные таким интересным поворотом событий. Брэд незаметно сигналит Харду, надеясь, что хотя бы лучший друг объяснит ему какого хрена происходит и почему его бывшая телка начала проникаться симпатией к его новой игрушке?

Это всё действие алкоголя. Он искажает реальность, разукрашивает яркими красками и делает жизнь более сносной.

– Теперь моя очередь, – Вудли проводит ладонью по своим волосам и оскаливается в хищной улыбке. Лора бросает на него злобный взгляд. Она взбешена тем, что Брэд намеривается лично поиздеваться надо мной? Правильные слова творят чудеса!

– Нет, довольно, – приказ Харда разлетается по гостиной братства и влетает в уши всех пьяных болванов хоть на секунду задумавших продолжить игру.

– Майя взрослая девочка, Хард и может решить сама, – от моего имени на губах Брэда, кареглазого дьявола встряхивает как от электрического разряда, и он готов сорваться с места, и начистить поганую рожу лучшего друга.

– Она сделает как я скажу, – удивленно глазею на этого подонка и с какого хрена я буду слушаться его, – и ты тоже, Брэд! – глаза британца сужаются как у хищника, приметившего свою жертву и готовившегося к нападению!

Вудли ехидно хмыкает. Игра его не интересовала, ему нужна была реакция Томаса.

– Весело у вас здесь, – с трудом поднимаюсь с мягкого дивана, шатаясь в разные стороны.

«Валим домой пока не попали в крупные неприятности» – дельный совет.

Аккуратненько пробираюсь через Харда, маневрируя на поворотах и неся свою пьяную тушу, двигаюсь к выходу. Налетаю на пьяных студентов, прокладывая путь к свободе.

Вечерняя прохлада действует отрезвляюще, остужая мое горячее от духоты и высохших слез лицо. Сбегаю по ступенькам вниз и иду по дорожке к ближайшей, одиноко стоящей скамье.

– Повеселился, Хард? – он садится рядом, а я разглядываю его абсолютно трезвого и идеального в свете ночного фонарного столба. Британец не отвечает на мой вопрос, но это моя фишка – не отвечать на его вопросы.

– Раньше ты вмешаться не мог? – забираюсь с ногами на скамью и сажусь полубоком. Кареглазый черт даже не дышит в мою сторону, но сидит рядом, значит мои ответы в тупой игре что-то затронули в душе этой скотины.

– Ты и без меня неплохо справлялась, – прислоняется к спинке и скрещивает руки на груди.

– Тогда я могла бы продолжить игру… – лукаво улыбаюсь, чуть склонив голову на бок и отпиваю еще глоток спиртного, потерявшего свой мерзкий вкус.

– Нет, не могла! – он сдержанно рявкает мне в лицо, обдавая полыхающим, бескомпромиссным взглядом. – И прекрати пить эту дрянь! – вырывает бутылку из моих слабых рук, швыряет в мусорку и отворачивается.

Бледный свет фонарного столба освещает его лицо и мне отчетливо видно, как хаотично двигаются желваки под кожей и дрожит вена на шее.

– Ты красивый, – подпираю щеку ладонью и мечтательно щебечу вслух свои пьяные бредни.

Идеальная и точеная линия подбородка делает лицо кареглазого обольстителя волевым, сдержанным и справедливым. Губы всегда плотно сжаты в тонкую линию. Карие глаза обрамлены длинными ресницами, а густым бровям позавидует любая девушка.

Непослушные кудряшки спадают на лоб и Хард всегда откидывает их движением головы или зачесывает назад.

Обычная, но притягательная внешность британца с нотками английского аристократизма и достоинством в каждом жесте, несмотря на аморальный образ жизни, захватывает дух.

– А ты пьяная, Льюис, – Том по-доброму усмехается и кидает на меня беглый взгляд, стараясь не пялиться на мои губы.

– Это факт, – глупо посмеиваюсь, не отрывая глаз от Харда.

Запускаю пальчики в кудрявую шевелюру британца. Несильно сжимаю и пропускаю через пальцы мягкие пряди. Чувствую давление затылка Томаса на мою ладонь. Он льнет к моим рукам, наслаждаясь моими прикосновениями. Ползу вверх, массируя кожу головы и спускаюсь вниз. Хард отрывисто дышит и оттягивает воротник черной футболки. Трёт грудь, заставляя легкие принимать спасительный кислород.

Подползаю вплотную к Томасу, игриво задевая кончиком носа мочку его уха. Брюнет дрожит как осиновый лист, не двигаясь с места. Ласкаю горячим дыханием, подкрепленного алкоголем, кожу на шее британца и лыблюсь как дурочка, замечая пульсацию венки. Оставляю влажный поцелуй. Том шумно втягивает глоток воздуха через нос и прикрывает глаза.

Безумие! Пьяная пристаю к самому желанному парню на скамейке перед домом братства не стесняясь посторонних.

– Я пьяная, – облизываю ухо британца, и он прикусывает нижнюю губы до крови, заглушая рвущийся стон. – И ты с радостью этим воспользовался бы, Хард, – наглаживаю член британца через ткань джинс, чувствуя, как он стремительно твердеет. Это тебе месть за моё неудовлетворение в спальне!

– Но мне пора домой… – нежно целую этого поплывшего мальчишку и заставляю себя подняться на ноги.

В какой стороне мой дом?

«Алкоголь отравил твой мозг!»

Ведомая пьяным, сбитым ориентиром, оступаясь на каждом шагу, бреду по темной дороге. Голова жутко кружится и чем дальше я ухожу от дома братства, тем меньше света и больше тишины.

– Проклятье! – оступаясь и потеряв равновесие, падаю на асфальт, сбивая колени в кровь. Острая боль пронзает тело, напоминая о душевных увечьях, причиненных мне в этом рассаднике извращенцев и подонков.

Как жалкая, всеми брошенная, пьяная девчонка ползу на четвереньках прочь от места, в котором мне причинили боль. И мне глубоко плевать насколько комично я выгляжу со стороны! Студенческие вечеринки – это жестокая игра без правил и если ты способна хотя бы ползком добраться до дома – уже достижение.

Музыка, доносящаяся из дома братства, становится тише, но громче мысли в моей голове и сильнее боль в сердце.

– Отвези её домой, Хард, – Кэт выбегает на улицу с остервенелым выражением лица защитницы всех слабых и беспомощных созданий, которые добираются до дома ползком.