– Вот черт! – Сердце испуганной птахой затрепетало в горле. – Соберись же, ссыкло! – Разозлилась я на себя. – Дверь заперта, ты в безопасности.

Вслед за рукой в тамбур пролезла хрупкая, девичья фигура в махровом халате. Лицо прикрыто спутанными волосами. Шаткой походкой приблизившись к моей квартире, она неожиданно осмысленно постучала в нее.

– Эй, есть кто дома? – Слабым голосом спросила она, откинув со лба прядь, и я с трудом узнала в своей гостье соседку снизу.

– Ирина? – Изумленно спросила я, не решаясь открыть дверь. Уж слишком болезненно она выглядела в тусклом тамбурном свете. Синюшные губы, бледное лицо. Шея – напротив, покрыта красными пятнами.

– Ага, – почти прошептала она. – Похоже, кирдык мне скоро, Варь. Откроешь? Поговорить надо.

– Прости, но нет, – испугалась я. – Тебя укусил муж. Теперь ты тоже – потенциальный источник инфекции.

Ирина засмеялась, обессиленно осев на пластиковый коврик:

– Сама знаю, – хрипло сказала она, приваливаясь к обувной полке, стоящей вдоль стенки. – Поэтому и пришла. У меня там сын дома. Я тебя сейчас попрошу. А ты пообещай, что не проигнорируешь?.. Хоть ты и не открываешь, но в душе я верю, что ты добрая девчонка. Я сейчас уйду, посижу немного во дворе, на воздухе… Жарко мне. Тело прям огнем горит. Так же ночью у мужа было. Метался-метался, а под утро с катушек слетел.

– Да брось, – попыталась я ее успокоить. – Это совсем не обязательно.

– Не лги мне! – Повысила голос соседка. – Не вздумай… Прошу тебя только об одном: поднимись потом к Мишке. Я ему наказала запереться строго-настрого и никому не открывать, особенно мне. Оставила свой мобильный. Сказала, что тётя Варя придет за ним по предварительному звонку, и заберет к себе. Визитка у тебя есть. Не бросишь его? – С надеждой прохрипела соседка, и голос ее совсем сорвался. – Ему всего восемь. Так себе возраст, чтоб стать самостоятельным.

– Я тебе "Скорую" вызову, – подбодрила соседку я. – Не падай духом раньше времени.

– Да срала я с горки на твою "Скорую", – разгневалась вдруг впавшая в ступор Ира. И покачавшись несколько долгих секунд у двери, завизжала так, что уши мои заложило.

Кот, задремавший на пуфе в прихожей, сорвался с насиженной точки и поспешил укрыться за диваном.

От апатии соседки не осталось и следа. Вскочив на ноги, она забилась и захохотала, как сумасшедшая, крутясь волчком вокруг своей оси и стуча попутно в другие двери. Халат ее распахнулся, обнажая подтянутую фигуру в дорогом белье.

– Выходите все! Скорее! – Веселилась она. – Устроим праздник. Подохли что ли? Скучные сволочи?

Поковырявшись в импровизированной визитнице, я выудила оттуда бумажку с номером участкового:

– Чумаков! – Прозвучало на том конце провода.

– Это Варя! – Повысила я голос, пытаясь перекричать беснующуюся за дверью соседку. – У меня тут Ира-Юрист за дверью совсем "перегорает". Ну, помните, утренняя, с ребенком и укусом? – Не без надежды прокричала я.

– Машин не хватает. – Покусал губу лейтенант. – Вы в безопасности?

– Абсолютно, – поспешила заверить я.

– А сын Ирины? – Пролаял Чумаков в трубку, старательно перекрикивая звуки чьей-то истерики.

– Относительно. Ирина ушла из квартиры, пока еще была в сознании. Наказала никому, кроме меня не открывать. Даже ей. Особенно ей.

– Отлично, – заорал Чумаков. – Что-нибудь придумаем. Отбой! – И бросил трубку.

Что за дела там у них творятся? Где он? "Всё смешалось в доме Облонских", – некстати всплыла в сознании цитата классика.

Выудив из кипы визиток номер Ирины, я набрала его, в надежде услышать голос мальчонки.

Гудок, другой, третий, десятый:

– Ну, давай же. Неужели, удрал вслед за мамкой? – С досадой прошептала я.

– Алло? – Послышался на том конце провода детский голос.

– Слава Тебе, Господи! – С облегчением выпалила я. – Это Варя, соседка снизу. У тебя все хорошо?

– Да, я в "Плэйстэйшн" играю, – отчитался бесхитростный паренёк.

– Отлично. Никуда не ходи, никому не открывай. Мама приболела. Так же, как и отец сегодня. Я ей сейчас вызову "Скорую", ее госпитализируют. За тобой приду в течение дня. Сначала позвоню. – Пообещала мальчику я. – Если будет страшно, набирай этот номер. Сам никуда не ходи. Чего молчишь? – Удивилась я гробовой тишине на том конце провода.

– Я киваю, – всхлипнул пацан. – Мама же не вернется? Да? Они оба с папкой "зомбанулись"?..

– Не исключено, – не стала я обманывать парня. – Но и не стопроцентно. Ты, главное, сиди тихо, как мышь. И жди меня. В подъезде сейчас не спокойно. – Честно призналась я. – Но как только кипиш утихнет, я тебя заберу.

– И Жужу. – Шмыгнул носом мальчик.

– Какую Жужу? – Напряглась я.

– Собаку нашу, – пояснил пацан.

– У вас еще и собака имеется? Вот это новости. Ну, и ее не оставим на произвол судьбы, не парься. – Нервно рассмеявшись, пообещала я ребёнку.

Положив трубку, я крепко призадумалась, что делать с Ирой, в данный момент самозабвенно беснующейся в подъезде. Даже сквозь толстую металлическую дверь я слышала ее вопли, каждый раз содрогаясь от нового удара.

Оставлять все как есть, категорически нельзя, ведь она может напасть в любой момент на людей ничего подозревающих. Не все листают новости в сети, а официальные СМИ, похоже пока молчат.

Чумаков с Петренко на выезде – в городе и так забот хватает. Не надеясь на успех, я набрала номер дежурной части. Короткие гудки, что, в общем-то максимально предсказуемо. Попытав удачу несколько раз к ряду, я смирилась с поражением и решила поменять стратегию.

– Попробовать что ли раздобыть номерок Петренко? – Размышляла я вслух. – Не так давно сержант был в соседней квартире, а я и не заметила, как он оттуда вышел. Возможно, наряд милиции до сих пор дежурит у подъезда? – Кот, оседлав подлокотник дивана смерил меня презрительным взором, мол, "чего тут думать, все и так понятно".

Вновь набрав Чумакова, я долго висела на линии, ожидая ответа, да видно, не судьба.

Раздосадованная неудачей, я бросилась к окну. Всего второй этаж: есть все шансы докричаться, если полиция ещё не уехала. Обычно процедура сбора показаний – дело длительное. Пока обойдут всех соседей, составят протоколы. А водитель, наверняка, скучает в машине.

Открыв окошко, я выглянула во двор. Бдительные старушки попрятались по домам – очевидно, Чумакову удалось убедить их не искушать судьбу своими посиделками. Детская площадка – необычно пуста. Только местный оплот стабильности – алкаш Дядя Жека – устроился на качелях с толстенной книгой в руках, обёрнутой в красочную суперобложку.

Отлично, милицейский "бобик" на месте. Потоптавшись немного, превозмогая стеснение, я, что есть мощи заорала в окно:

– Милиция! Ээээээй, ау!!! Помогите!

Вздрогнув, Дядьженя вскочил на ноги и тут же, не удержав вертикального положения, свалился на землю, болезненно застонав.

Понятно. Ситуация – вполне рядовая. В удачные дни, уже к двум часам он способен так наколдыриться, что мать родную не узнает. А еще говорят, что русские стали меньше читать. Ну вот врут же, сволочи, врубая на полную глас антироссийской пропаганды. Ведь даже в состоянии, близкому к летаргическому, книголюб Евгений, в прошлом литературовед и филолог по образованию, не устраивает пьяных дебошей, не ругается матом на соседских детей, а просто устраивается на качелях и мирно погружается в чтение. Да у нас полстраны, не меньше, из таких вот "Жек" состоит.

– Дядьжень! Здравствуй! – Снова крикнула я.

Не вставая, алкоголик неистово завертел головой, как филин.

– Это Варя! Я наверху! – Снова предприняла я попытку установить связь. – Позови милиционера, будь добр.

Подняв голову вверх, Жека долго смотрел на меня бессмысленным, грустным взором. А затем, издав мощный неприличный звук, упал навзничь и захрапел.