Эстелле стало чуточку жаль кузину. Недостаточно, чтобы не сказать:

– Почему? Он, кажется, действительно неплохой человек, мы можем поладить.

– Ага, мне тоже так казалось, – Катрин снова всхлипнула. – Неужели ты правда не понимаешь?

Было больно на это смотреть. Эстелла села рядом, подала кузине платок.

– Послушай, я не настолько легкомысленна, как ты думаешь. Не собираюсь идти на эту сделку, пока есть малейшие сомнения.

Губы Катрин дрогнули в робкой улыбке, и она прошептала:

– Спасибо. Если придется поселиться в этом захолустье, я такого не выдержу.

От этих слов последние капли жалости испарились.

– Но и отказываться, потому что условия тебя не устроили, тоже не собираюсь, прости.

– Стоило догадаться, – Катрин сжала губы в тонкую ниточку. – Гаруш может отнести письмо моему отцу? Пусть приедет, заберет меня отсюда поскорее.

Эстелла не смогла сдержать нервный смешок от послышавшегося настойчивого стука клюва в стекло.

– Боюсь, любой, кто его об этом попросит, сильно пожалеет.

«И я тоже пожалею, если сейчас открою окно», – пришло в голову, когда рука уже тянулась к ручке. – «И что с того?»

Влетевший в комнату Гаруш радостно захлопал крыльями. Не успел закаркать: Эстелла вовремя прижала палец к губам.

– Тс-с. Веди себя тихо. Мне очень жаль, но хозяин дома не рад тебя здесь видеть. Идем, покажу тебе нашу комнату.

Ворон и впрямь затих. Прижался к Эстелле, будто стараясь стать как можно меньше. Только оказавшись в спальне по соседству с занимаемой Катрин, он взлетел, открыл клюв… но не издал ни звука. Эстелла едва успела подхватить что-то маленькое, серебряное. Маленькую пластинку-кулон на цепочке.

Очень знакомую пластинку.

«Музыкальный театр «Инкансо»», – прочла Эстелла выгравированную надпись. Достала из сумочки второй кулон, точно такой же.

«Илай был знаком с моими родителями?»

Обрадоваться такой находке, или поддаться липкой волне ужаса? Решить оказалось непросто. Пластинки – по одной на каждой ладони – словно обжигали. Эстелле показалось, что еще несколько секунд, и на коже отпечатаются скрипичные ключи. Не раздумывая дольше, она протянула один из кулонов Гарушу.

– Спасибо, – она потрепала его по голове, когда приблизился. – А теперь будь добр, отнеси туда, откуда взял.

По-прежнему не издавая не звука, Гаруш вылетел в открытое перед ним окно. К тому месту на дороге, где час назад стояла их застрявшая повозка.

Повозка заняла почти половину мастерской. Илаю пришлось в кои-то веки разложить все инструменты на предназначенные для них стеллажи, чтобы расчистить оставшееся место. Ничего, рано или поздно нужно было навести здесь порядок.

«Лучше бы позднее», – хмыкнул он про себя.

Илай часа полтора провел за работой, полусогнувшись при скудном свете свечи, и теперь глаза у него слезились. Но жаловаться было не на что. Да, поправить колесо и сменить сломанную балку не составило труда, зато вот внести некоторые изменения – тут пришлось постараться.

Их кучер будет рад.

Наверное.

Непременно будет, если все получится, хоть и не просил об этом. Когда все получится. Когда повозка поедет плавно и раза в два быстрее обычного. А главное – без помощи лошадей. Вряд ли кучер вообще догадывается, что такое возможно, а Илай как раз искал, на чем проверить свое изобретение.

Но это позже. Завтра, прямо с утра, нужно будет провести испытания.

Илай вытер испачканные мазутом руки о штанины. За окном уже виднелась поднимающаяся над горизонтом Луна. Как же быстро наступила ночь, он и не заметил.

Ночь – пора для других, невесомых и невидимых большинству людей материй. Илай взял со стеллажа маленькое круглое зеркальце в серебряной оправе. Точнее, то, что со стороны казалось всего лишь зеркальцем. Самое время. Другого может еще долго не представиться, ясные ночи здесь редки.

Он поймал в отражение луч лунного света, направил на единственную гладкую стену в мастерской. Привычно досчитал до восьми, пока отраженный белый круг не затрепетал, будто испуганное нежное создание.

– Как прошла встреча? – спросил мелодичный женский голос. – Расскажи все без утайки.

Илай машинально загородил собой вид на повозку, сам до конца не понимая, зачем. Если его маленькое увлечение и увидят, то вряд ли осудят. Она бы точно не осудила.

– А особо нечего рассказывать, – Илай пожал плечами.

Совершенно нечего. Он ожидал от сегодняшней встречи гораздо большего. Стоило ли? Вообразил себе невесть что. Определенно, не стоило.

– Вижу, ты разочарован, мой мальчик? – в голосе послышалось беспокойство.

– Разочарован? Вовсе нет, с чего бы?

Сказать это оказалось легко, только эта легкость не ввела в заблуждение собеседницу.

– Ты можешь лгать мне. Это ничего, я вовсе не обижусь. Но никогда, слышишь, никогда не лги самому себе.

Как обычно, видит насквозь. Ее слова будто сдернули пелену с глаз, помогли увидеть все в истинном свете. Даже то, в чем он не хотел себе признаться.

– В ней нет ничего особенного. Обычная девчонка, уж простите за такие слова. Даже ее ворон, кажется, поинтересней будет. Может, мы ошиблись?

– Не стоит судить так поспешно. Иногда нужно присмотреться, чтобы понять, сколько вокруг удивительного.

Ее слова всегда мудры, но в этот раз… в этот раз их мудрость не утешила, скорее расстроила.

Удивительного? Что в Эстелле могло бы его удивить, Илай не имел ни малейшего понятия. Симпатичная, да, с характером. Пожалуй, даже понравилась. Что же тогда не так – объяснить бы не смог.

«Никогда не лги себе».

– Я бы так хотела взглянуть на твою нареченную, хотя бы одним глазком, – донеслось сквозь пелену мыслей.

Почему в памяти так прочно отпечатался каждый жест Эстеллы, каждое слово, малейшее движение? Каждое мгновение, как только ее повозка оказалась на его земле.

– Ты задумался, это хорошо, – прервала его размышления собеседница. – Горячность легко приводит к ошибкам, предсказания не ошибаются никогда. Имей немного терпения.

Не о том он задумался, совсем не о том.

Нельзя привязываться, потом будет слишком больно.

– Двадцать восемь дней? – уточнил Илай, но ответа не получил. Принесенное ветром облако закрыло Луну, и серебристый свет, дрогнув на прощание, потух.

Что ж, это будет даже любопытно.

Накинув плащ прямо поверх рабочей одежды, Илай ловко забрался по шаткой лесенке на крышу мастерской. Под прохладный моросящий дождь.

Ему будет этого не хватать. Уютного домика, где знаком каждый уголок. Душистых лавандовых полей до самого горизонта, от аромата которых кружится голова. Пасеки с лучшим медом в округе. А может, и вообще во всей стране.

«Не лги себе».

Одного ему действительно будет не хватать. Мастерской, где привык проводить каждую свободную минуту. Придется смириться. Ему – с такой досадной мелочью, а вот Эстелле… интересно, как скоро она поймет? Да и сможет ли понять до конца?

Туча исчезла так же быстро и внезапно, как появилась. Теперь на светлеющем небе легко можно было увидеть розовеющую полосу. Предвестник рассвета. Нужно поспешить, пока дом еще накрывает сонная пелена.

– Вот уж не знал, что графья по крышам лазают, – послышалось снизу, и Илай вздрогнул от неожиданности.

– Случается, если ночь выдалась лунной. А кучерам почему вдруг не спится?

– Да разве ж то не спится? – отмахнулся кучер, привезший Эстеллу. Дождался, пока Илай спустится на землю по водосточной трубе, и только потом продолжил. – Всегда до рассвета еще на ногах, а тут уж как утерпеть?

– Понял, – Илай открыл дверь мастерской. – Хочешь проверить, что там с повозкой твоей?

Кучер на это предположение быстро закивал, чем вызвал улыбку.

– А то как же! Обратно-то ехать как на сломатой?

– На «сломатой» никак, – охотно согласился Илай. Приглашающим жестом указал кучеру на дверь. – А на твоей теперь – легко и с ветром в волосах.