Первые недели работы в роли психолога были ужасны. Я не работала непосредственно психологом, мне приходилось писать разные отчеты, готовить карточки и составлять психопортреты учеников, с которыми я была знакома не больше недели. Но реально за психологической помощью ко мне никто не обращался.

Когда ко мне стали отправлять студентов, чаще всего они приходили с проблемами, далекими от психологии: я освоила для себя иную стезю – сексологию. В академии очень туго с сексуальным образованием, а, точнее, его нет. Здешние преподаватели игнорируют этот вопрос. Студенты в основном приходили ко мне, чтобы поговорить на тему интимной жизни.

После года работы психологом в академии студенты меня полюбили и обращались за помощью в улаживании конфликтов с преподавателями. В этом способствовал общеизвестный факт моей дружбы с директором академии. Даже ходили слухи о нашем романе с Эммануэлем.

На второй год работы, Эммануэль предложил вести несколько предметов на выбор. Среди них были: эстетика, психология, риторика и искусство. Вас, наверное, удивит такой перечень. В молодости, до того, как стать практикующим психологом, я получила образование искусствоведа. Мне, конечно же, захотелось взять знакомые дисциплины, поэтому мой выбор пал на психологию и искусство, но позже добавилась риторика.

Некоторым студентам было некомфортно находится на моих занятиях. Такое происходило обычно с теми, кто обращался ко мне за помощью интимного плана. Поэтому я старалась проводить разного рода тренинги, чтобы устранить проблему и дискомфорт, появившийся в ходе работы.

О депрессиях и подростковых влюбленностях

Как психолог я много ездила по Европе и изучала депрессию в подростковом возрасте. Могу поделится своими исследованиями: большая часть подростков, страдающих от депрессии, на самом деле ею не больны. Психотерапевтам только дай волю, они всех готовы посадить на антидепрессанты, а уже потом разбираться, нужно это человеку или нет.

За пять лет я обследовала около тысячи подростков из Германии, Франции, Великобритании, стран Скандинавии, Италии и Испании. Около 30% подростков действительно страдали от депрессии, и их лечение было оправдано. Почти у 52% депрессия отсутствовала, лечение в этом случае оказывало угнетающий эффект. У 18% обследованных подростков в возрасте от 15-18 лет депрессия находилась в ранней стадии, но им прописывались серьезные антидепрессанты, которые только ухудшали общее состояние детей.

Депрессия – это действительно очень серьезная болезнь, требующая должного лечения, как медикаментозного, так и терапевтического. Но многие психотерапевты имеют недостаточную квалификацию, из-за чего население просто сидит на антидепрессантах. Картину ухудшает еще тот факт, что для многих депрессия становится модным трендом, причиной всех бед и ухудшения работоспособности.

Мое исследование показало: 53% принявших участие в исследовании подростков в возрасте от 15 до 18 лет страдают от депрессии вследствие неудачной влюбленности; 29% – из-за заниженной самооценки и трудности с принятием себя; 18% – по иным причинам.

На сегодняшний день известно о том, что депрессии в подростковом возрасте иногда переходят в пассивное состояние; человек полностью забывает о своих проблемах и живет, как ни в чем не бывало. «Дремлющая депрессия» – этот термин я ввела вместе со своей коллегой Ту Юн из Оксфордского университета. Самая большая опасность пассивной депрессии заключается в том, что она может настигнуть человека в любой момент его жизни. Отсюда такое большое количество попыток суицида, наркомания, алкоголизм во взрослом возрасте.

Сейчас могу сказать лишь одно: депрессия на почве влюбленности в подростковом возрасте оказывает колоссальное влияние на взросление человека, подверженного социальному давлению. С развитием интернета картина только ухудшится; мир подсядет на антидепрессанты, обогащая фармацевтические компании.

Автор Лайза Элеонора Вебер

«Покой и уверенность я ищу в родном доме, но с каждым разом это делать все сложнее».

Дж.Э.У. Персиваль

Настало долгожданное лето. Наконец Марк смог вернуться домой, чтобы восстановить свои силы после долгого и тяжелого учебного года. И если предыдущие летние каникулы мальчик проводил вдали от дома, разъезжая с отцом по миру, то сейчас ему хотелось уюта, семейного быта и покоя. Марк мечтал отдалиться от всех проблем, шума и мира, чтобы наконец побыть наедине с самим собой.

В поместье его встречали радостно, хотя находились те, кто не мог сдержать слез. Прошло уже девять лет с того дня, когда Марк вместе со своим отцом покинул поместье и отправился в академию Карла Арратанского. С тех пор их родовое поместье практически не изменилось. Однако люди, работающие там, состарились и напоминали мальчику о прошедших годах.

В остальном же – все без изменений. Именно этой стабильности так желал Марк последние месяцы учебы в академии. Одним это покажется странным, другие поймут юношу. В конце концов мальчик намного опытнее и сообразительней, чем любой его сверстник. Опыт академии быстро взращивал из ребенка мужчину, готового брать на себя ответственность, способного управлять людьми и быть лидером. Марк обладал всеми этими качествами.

Но если от многих проблем юнец смог скрыться в поместье, то был один вопрос, настигнувший его в самом сердце его личного рая – Аррата.

– Сэр, доброе утро, – обратился к Марку один из работников, который раньше часто с ним играл на улице. Только теперь Циммерман почувствовал, как все изменилось: он больше не маленький мальчик, он взрослый человек, а все люди в поместье всего лишь работники, а не его друзья.

Первый день своих каникул Марк провел, гуляя по лесу. Там он встречал знакомые деревья и тропы, находил новые пути и наблюдал, как лес разросся в северной части. Теперь было сложно пробираться через молодую поросль. Отыскав старую тропинку, ведущую к поляне в самом центре леса, Марк направился туда.

Воздух стал сухим и горячим, значит поляна была близко. Поросль исчезла и появилась высокая сочная зеленая трава, а лучи солнца все сильнее пробивались через кроны деревьев. Еще несколько шагов, – и вот она, излюбленная поляна, где Марк в детстве играл вместе со своей матерью.

Маленький мирок посреди огромного леса. Аромат травы, благоухание полевых цветов, сухой воздух – все напоминало мальчику о прошлом, безвозвратно утерянном и частично забытом.

Марк вытащил из рюкзака плед, расстелил его на поляне, снял футболку, потянулся и рухнул на свое лежбище. Свобода – это чувство он уже позабыл.

Безмятежность, безлюдность, лесная музыка и покой – вот главные «таблетки» от тяжелой жизни. Марк провалился в сон на несколько часов. Возможно, он провалялся бы на поляне до конца дня, но кусочек современного мира достал его в личном раю. В рюкзаке зазвонил телефон. От резкого пробуждение Марк почувствовал сильное сердцебиение; мальчик растерялся и несколько секунд приходил в себя.

– Да, – сонным голос ответил Марк.

– Ты куда пропал? Мы тут обыскались уже, – Циммерман не сразу узнал голос звонившего. Убрав телефон от лица, он пристально вглядывался в экран, где было имя собеседника.

– Сейчас вернусь, пап, – Марк повесил трубку и уселся на поляне, наслаждаясь последними минутами отдыха. Лениво натянув футболку, мальчик затолкал плед в рюкзак и направился в сторону тропинки, по которой смог попасть на поляну.

От этого места до поместья Циммерман около двадцати минут быстрой ходьбы. Однако лень и сонливость замедляли его так сильно, что короткий путь превратился в длинную дорогу, растянувшуюся на целый час.

Райнхольд нервно расхаживал взад-вперед по парадному крыльцу дома и иногда посматривал в сторону дороги. Наконец показался Марк и отец облегченно уселся на ступеньки.

– Тебя не было почти семь часов! – издалека закричал Райнхольд в сторону сына. Марк никак не отреагировал; он продолжал идти и старался игнорировать весь мир. – Ты вообще меня слышишь?! – реакции никакой.