Мальчик безмятежно прошел мимо отца и вошел в поместье. Поднявшись по лестнице в свою комнату, он заперся там.

В дверь тихонько постучались. По стуку Марк сразу понял, кто пришел.

– Входи, мам.

– Как ты догадался, что это я? – Равенна грациозно открыла дверь и начала сразу с вопроса.

– В академии чему только не учат… – Марк улыбнулся матери и продолжил раскладывать вещи по полочкам.

– Мы можем с тобой поговорить?

– О чем?

– Это серьезный разговор, мне неловко… ты… – Циммерман не дал закончить матери фразу и, продолжая раскладывать вещи, спокойно и без всякого смущения сказал:

– Если ты про секс: я предохраняюсь, обо всех инфекциях знаю, в ближайшее время внуков не ждите.

Равенна оцепенела. Немного помолчав и переварив все, что ей сказал сын, стала вести себя свободнее и уверенней. Она прошла в комнату и уселась на кровать Марка.

– Да я не об этом, – мальчик отвлекся от раскладывания вещей и проницательно посмотрел на свою мать. – Нам нужно поговорить об Аррате. Конечно, эту беседу должен провести Райнхольд, но все куда сложнее.

– Ты о том, что меня с раннего детства растили для управления Арратой; о том, что мою судьбу решили за меня; о том, что вы с папой меня предали и отняли детство? – в голосе Марка звучала обида и разочарование. Будь мальчик чуть сентиментальней, он бы расплакался. Но Марк был слишком взрослым, слезы для него стали роскошью.

Равенна виновато смотрела на своего сына и чувствовала себя разбитой и бессильной что-либо изменить. Однако она не предавала сына, она не желала ему такого будущего, только вот оправдываться и объясняться уже поздно.

– Я никогда не хотела для тебя такой жизни, никогда! У твоего отца просто не было выбора.

– А у кого тогда есть выбор?

– У тебя, – Равенна сказала это с такой теплотой и чуткостью в голосе, что Марк раскраснелся, – у тебя, сынок, есть выбор. Твоему отцу нельзя такое говорить, а мне можно. Аррата выбрала тебя, но крайне важно твое добровольное согласие. Если откажешься, все будет кончено.

– Так просто…

– Да, сынок, так просто, – Равенна крепко обняла Марка и не отпускала. Он снова почувствовал себя ребенком, тем мальчиком, которому читали сказки перед сном, заставляли убирать посуду со стола, мыть руки и чистить зубы, вежливо здороваться и слушаться.

Равенна вытерла слезы. Немного подождав, пока глаза перестанут быть красными, женщина вышла из комнаты сына и отправилась на первый этаж.

Марк вернулся к своим делам, но время от времени вспоминал слова матери. Если решение за ним, то что ему выбрать: власть и могущество, для которых он был рожден, или остаться самим собой? Бремя забот и тяжесть ответственности нагнали Марка дома, где он пытался скрыться от всего мира. Впервые мальчик осознал крохотность планеты, где он живет.

Прозвонил колокольчик. Ужин был подан и ожидал жильцов дома. Марк надел рубашку изумрудного цвета и черные брюки, уложил волосы водой и спустился в столовую. За столом сидели Райнхольд и Равенна и о чем-то переговаривались, но очень тихо, чтобы никто не услышал. Увидев сына, они тотчас замолчали.

– Проходи скорее! – сказал отец, чуть привстав со своего стула. – Первый ужин в родном доме спустя так много лет.

Марк прошел на место, где раньше всегда сидел: напротив окна, откуда открывался дивный вид на сад и поля. Стол застилала скатерть молочного цвета, украшенная ручной вышивкой; в высокой вазе стояли цветы из сада и чудесно пахли, напоминая Марку поляну; стол изобиловал блюдами: утка с яблоками и лимонным соком, отварная фасоль, овощи гриль, несколько салатов, жареные куриные ножки, тыквенные пирожки, кукурузный хлеб, отварной рис и перепелиные яйца, очищенные от скорлупы, запеченный и толченый картофель, свежие овощи из теплицы. На отдельном столике находилось несколько бутылок белого вина 1960 года.

Давно уже Марк не видел таких шикарных столов; в академии так не кормили, а во время разъездов по миру со своим отцом он питался скромнее, чем мог себе позволить.

Ужин проходил обычно; никто ни с кем не разговаривал, комнату наполняли звуки вилок, ножей и ложек, иногда звенели стаканы, фужеры и блюдца, время от времени поскрипывали стулья.

– Стой! – приказным тоном сказал отец, когда Марк встал из-за стола, закончив трапезу. – Ничего не хочешь сказать?

– Спокойной ночи? – как бы спрашивал Марк, пытаясь понять, что от него хотят.

– Спасибо?

– Да, большое спасибо, безумно вкусно! – обратился Марк в сторону поваров, сейчас взявших на себя роль официантов. Те мило заулыбались, но ничего не ответили, хотя раньше они свободно шли на диалог с Циммерманом младшим. Время все изменило.

Марк спокойно вернулся в свою комнату, переоделся в привычную одежду и разлегся на кровати. Спать ему не хотелось, дневной сон давал о себе знать.

Решив, что он так и не заснет, Марк спустился по дальней лестнице. Ею редко пользовались родители, что позволило, не привлекая внимания, покинуть дом. Мальчик направился в конюшни. Лошадей он любил, как и всякий в роду Циммерманов.

Найдя в конюшне жеребца посильнее, мальчик отправился на конную прогулку. Конь был ретив и быстр, ветер свистел в ушах у Марка, глаза слезились от иссушения, свежий воздух наполнял легкие, нагоняя усталость и сон.

Добравшись до границ поместья, Марк повернул обратно, но решил проехать по дороге, идущей через лес. Найти ее было легко: озеленители осветили ее с помощью светильников на солнечных батареях. Эта тайная тропа и огонечки превращали лес в волшебную рощу, где живут разные лесные создания: феи, духи, эльфы, фавны, дриады, наяды и нимфы.

Конь медленно шел по тропинке, а Марк резво уворачивался от веток деревьев, пытавшихся его щелкнуть по лицу или рукам. Впереди послышался шум. Мальчик остановил лошадь и начал внимательно разглядывать пустоту перед собой. Показалась чья-то высокая фигура, с каждой секундой становясь все четче и зримей.

– Ты меня напугал! – вырвалось у Марка. Раздался глубокий басистый смех.

– Мой сын боится тени в родном лесу? – теперь Райнхольд стоял у лошади и его отчетливо было видно. Мальчик заулыбался, слез с коня и обнял отца.

– Как ты меня нашел?

– Это не сложно… видел, как ты уезжал на лошади. В детстве ты любил гулять по этой дороге, решил пойти навстречу.

– Нужно избавляться от предсказуемости, – отец рассмеялся и потрепал Марка за волосы. – Ты ведь искал меня из-за Арраты.

Райнхольд, услышав слова сына, изменился в лице. Мальчику показалось, что старость в одну секунду нагнала его отца. Взгляд стал уставшим, веки утяжелились, в дыхании послышался легкий хрип.

– Завтра приезжают верховные советники, чтобы начать твое восхождение в должности главы совета Аррата. Нам нужно было давно поговорить с тобой об этом, но у меня не хватало смелости и сил.

– Я ведь даже не вхожу в совет, как я могу им управлять?

– Ты – Циммерман, а значит в Аррате с самого рождения.

– Но у меня есть возможность отказать совету…

– Что?! – былая суровость вернулась к Райнхольду. – Равенна, черт ее побери! Это твоя мать, да? Она тебя надоумила?

– Так я могу отказать или нет? – Марк игнорировал вопросы отца, настаивая на своем. Райнхольд тяжело вздохнул и сделал пару шагов в сторону от сына. Он долго молчал и не желал отвечать на вопрос.

– Да… право такое есть, отказать Аррате ты можешь. Но будь готов к последствиям…

Райнхольд взял лошадь сына и поскакал в сторону поместья, оставив Марка одного в лесу. Отец не желал, чтобы его сын вступал в совет, но, как глава Арраты, он понимал, что иного выхода нет.

Марк недолго думая пошел пешком в сторону поместья. С каждым шагом, с каждой секундой он все больше убеждался в том, что Аррата ему противна. Памятуя о зле, что сотворил совет, мальчик начинал испытывать отвращение ко всей организации и людям, входившим в нее.

«Нет, – подумал Марк, – не дождутся они меня в своем совете! Ноги моей в нем не будет!»