– Давайте знакомиться, – предложил Филипп. – Илария, с тебя начнем, – мальчик устало посмотрел на сожителя, скрестил руки на груди и нехотя начал:

– Мое имя Илария Моретти. Моя мать из ЮАР, а отец – коренной итальянец.

Марк сразу заметил, как часто Илария хмурит свои черные брови. Сам мальчик был брюнетом, кареглазым и довольно высоким для семи лет. Лицо дополняли милые щечки; они скрашивали хмурый взгляд. На шее он носил национальную подвеску из ЮАР. Одежда серая и немного старомодная.

– Кристофер Магнусон, – продолжил тему знакомства тощий мальчик, – уроженец Ирландии. Приехал сюда из-за семейных обычаев. Не знаю, что это значит.

Кристофер был рыжеволосым голубоглазым мальчиком, тощим и с веснушками на лице. И если в Артуре на себя обращала внимание щербинка, то у Магнусона был сильно выраженный желобок над верхней губой и огненные брови.

– Филипп Мэтью Грин, родился в Англии, – этот мальчик был выше всех в комнате. Шатен с голубыми глазами и волосами, собранными в маленький хвостик. Его вытянутое лицо не вписывалось во внешность Филиппа, делая ребенка неказистым.

– А я, а я! – завопил Артур, но все мальчики разом закричали на него:

«Мы знаем, кто ты такой!» – Хова грустно уставился в пол и тут же замолчал.

– Мое имя Марк Циммерман, – Марк сказал это так, как учил его отец: гордо, величественно и уверенно, – ведь он из рода Циммерман.

– Я слышал о тебе, – подхватил Кристофер. – Мой отец иногда упоминал твою фамилию в разговорах со взрослыми дядьками в нашем доме.

Знакомство прошло как нельзя лучше: даже Иларии удалось вписаться в компанию, и он стал чувствовать себя свободней и уверенней.

За окном начался сильный ливень. Капли будто чеканили монеты об откосы и крыши, вода с грохотом падала на землю с черепицы, мчалась по дорожкам и тротуарам, стремясь попасть в водосток. В квартирке стало прохладно; во втором коридоре послышались разговоры и грохот в котельной. Во мраке из трубы повалил дым, холод отступал, на окнах появились капельки воды, меланхолично сбегающие по стеклу.

– Вы слышали, как тут проходит первый учебный день у новичков? – тему поднял Филипп. – Они отвозят их за много миль от академии, оставляют одних и требуют, чтобы те вернулись в школу сами.

– Ты шутишь! – засмеялся Артур, заподозрив ложь в словах Филиппа. – Или не шутишь? – впервые на лице мальчика нарисовалась гримаса ужаса и волнения.

– Мой отец говорил мне, что так отсеиваются слабые. Кто не справится – поедет домой, – поделился с друзьями Кристофер, не понаслышке знающий об академии от отца.

Обмениваясь переживаниями и опасениями, мальчики не заметили, как стрелка часов перевалила за десять вечера. Неожиданно для друзей в квартирку без стука ворвался старый мужчина с клюкой. Осипшим голосом он стал громко кричать, размахивая палкой:

– Живо спать, мелюзга! В десять часов отбой! Расселись тут! Спать, бегом спать, а то отхожу этой самой палкой!

Мальчики с криком разбежались по комнатам, не раздеваясь залезли под одеяло и погасили свет. Старик вышел из квартирки и захлопнул за собой дверь.

– Старый хрыч, – послышался шепот Иларии, больше других не любившего рано ложиться спать.

Через полчаса, когда жильцы квартирки были уверены, что никто не войдет к ним, они осторожно повылезали из постелей и разделись. Развесили одежду настолько аккуратно, насколько это было возможно в темноте, и улеглись спать.

– Марк, ты не спишь? – спросил Артур. Циммерман угукнул. – Вот и я не сплю. – Мальчик ерзал в постели, меняя положение рук и ног. То закинет руки за голову, то ляжет звездочкой, спрячет одну ногу под одеяло, затем весь укутается, опять раскроется.

Марк заснул раньше Артура и не слышал, как тот затих.

Следующий день прошел вполне себе обычно. Зарядка, душ, завтрак, экскурсия по территории академии, обед, инструктаж по технике безопасности в общем зале, личное время, ужин, отход ко сну.

Мальчики еще лучше узнали друг друга. Оказалось, что Артур – самый прямолинейный и дерзкий из всех; Илария помешан на логике и все рационализирует; Филипп часто шутит и разыгрывает людей вокруг; а Кристофер – та еще заноза в заднице, но во вранье ему равных не находилось.

***

1 сентября 2001 год. 5:00 утра. Во все комнаты новичков руководство академии пустило сонный газ. Детей окутал крепкий сон. К корпусу подъехало несколько автобусов, куда загружали учеников.

– Трогай! – скомандовал мужчина в черном костюме и маске.

Колонна из пяти автобусов тронулась и быстро двинулась по направлению к главной дороге в академию. Выйдя на трассу, транспорт разъехался кто-куда, увозя детей от академии "в пустоту".

Жестокие традиции академии Карла Арратанского были приведены в действия. В прошлом у учебного заведения случались инциденты, когда дети погибали во время испытания; другие не просыпались после газа; десять человек в 2000 году погибло от переохлаждения, еще семь пострадали, получив переломы и сильные сотрясения.

Мир жесток, а академия взращивала детей на жестокости с первого дня учебного года.

Марк очнулся раньше других ребят. Тело отказывалось слушаться; он то просыпался, то снова засыпал, но силы бороться с сонным газом у него были. Наконец, совладав с самим собой, он смог сесть и оглядеться. Недалеко от него лежали друзья: Филипп, Артур, Илария и Кристофер. Видимо, газ подействовал на них сильнее, они до сих пор еще не очнулись.

Вокруг возвышался хвойный лес. Мох, усыпанный росой, устилал землю. Солнце стояло высоко, Марку показалось, что уже полдень. Из-за сильного ливня два дня назад от земли все еще веяло холодом. Одежда вся промокла, и чувство дискомфорта одолевало Циммермана. Но это не главная проблема. Они совсем одни, без еды и воды, без карты и компаса. До сегодняшнего дня он думал, что рассказы про жестокие испытания академии – лишь байки, придуманные старшекурсниками для новичков.

На поляне раздался стон; Артур просыпался. Мальчика мутило, голова сильно болела, а в глазах все плыло. Он попробовал пошевелиться, но не вышло.

– Что происходит? – В отличии от Марка, возможность четко говорить у Артура была.

– Испытание, – у Циммермана ушло много сил, чтобы выговорить одно единственное слово.

Больше контактировать друзья не решались. Вслед за Артуром, через полчаса, очнулись Илария и Кристофер. Филипп все не просыпался. Ближе к вечеру ребята оклемались, но их друг все не пробуждался.

– Нужно развести костер, иначе ночью замерзнем, – Марк взял лидерство в свои руки и начал раздавать указания. – Артур, собери хворост. Илария, раздобудь ягод или орехов. Кристофер, мне будут нужны твои очки, чтобы разжечь костер. Поторопитесь, если не успеем до захода солнца, останемся без костра.

Ребята послушно выполняли указания Марка, пока тот пытался привести Филиппа в чувство. Циммерман уловил слабое дыхание; их друг был жив. Но он не просыпался. Марк понимал, что без помощи медиков Филипп может погибнуть.

– Кристофер, – обратился мальчик, – посиди с Филиппом, а я пойду искать воду.

До того, как солнце сядет, оставалось не больше трех или четырех часов. Марк рыскал по лесу, но без фляги или бутылки было сложно собрать воду, тем более – донести ее до лагеря. Наконец послышался тихий, еле различимый звук журчащей воды. Ручей! У Марка открылось второе дыхание. Он ловко бежал, огибая деревья, иногда замирал, чтобы прислушаться, и продолжал путь. Лес становился реже, шум воды усиливался, Марк практически добрался до ручья. Страх и темнота подгоняли его, напоминая о друзьях, что остались позади.

Выйдя из леса, Марк обнаружил тот самый ручей, что он услышал, рыская среди деревьев. Он, не задумываясь, напился, жадно загребая маленькими ручками воду, подносил ее снова и снова ко рту. Мальчик пил до тех пор, пока не ощутил боль в желудке от голода. Ничего не подворачивалось под руку, куда можно было набрать воду про запас. «Придется тащить Филиппа сюда и делать лагерь у ручья», – подумал Марк про себя.