Эта дорога мне хорошо знакома. От лестницы я немного иду вправо, мимо знакомого магазина с разбитой витриной. Это ещё не самые ужасные районы, но все же здесь жутко. Слуг здесь нет, убирать здешние этажи – отдельный вид наказания за преступления. Мои туфли стучат по каменному полу, но на фоне шума это не сильно заметно. Людей тут много, я чуть не наступаю в лужу крови. Хорошо, что идти от лестницы недалеко, иначе я точно бы нарвалась на неприятности. Мое розовое платье контрастирует с неяркими одеждами прохожих.

Я нахожу знакомую старую дверь. В комнаты редко забираются воры, брать особо нечего. В нерешительности переминаюсь с ноги на ногу. А вдруг никого нет, и я зря пришла? Сейчас почти вечер, поэтому хотя бы одна должна быть дома. Я решаюсь и стучусь в старое дерево. Около минуты нет никакой реакции, но после моя сестра появляется из-за приоткрытой двери. Тори осматривает меня с ног до головы, только когда ее серые, как у меня, глаза (доставшиеся нам от матери) встречаются с моими, я вижу в них все ту же ненависть.

– Можно зайти? – осторожно спрашиваю я. От младшей сестры можно ожидать всего.

Тори открывает дверь, возвращаясь в комнату и не говоря ни слова. Я понимаю это как положительный ответ.

В этом месте я никогда не жила. Моя мать оказалась не самой верной женой, поэтому они и расстались, когда мне было пять лет. Отец начал подозревать измену, когда Тори подросла и не была похожа ни на кого из родителей. Тогда мой отец провёл генетическую экспертизу, все необходимое у него имелось для этого, и его опасения подтвердились. Он выгнал жену из дома вместе с младшей дочерью. А я осталась с ним.

Их комната меньше моей спальни. Тут только самое необходимое: две кровати, обеденный стол и что-то похожее на кухню. Я предлагала им помочь, найти денег, но Тори отказалась. В помещении довольно прохладно, дров для камина слишком мало, поэтому они сжигают их только в случаях крайней необходимости. Сестра надела свой старый потрёпанный плащ. А вот я сглупила и не надела свой.

– Чего пришла? – со злостью спрашивает сестра. Она стоит спиной ко мне около окна. Я подхожу к ней.

– Я не могу прийти просто так? Вы мне не чужие.

– Да? Только ты почему-то вспоминаешь о нас редко, только когда тебе это нужно.

– Ты же не позволяешь приходить. Я не хочу враждовать с тобой.

Она не отвечает. Тори считает, что мы не можем нормально общаться только из-за моих денег. Которые, по сути, не мои, а отца. Она может презирать его, но не меня.

– Тори, почему ты меня так ненавидишь?

– Сама не догадываешься? Пока ты там живёшь в тепле и ни в чем не нуждаешься, я сутками работаю, чтобы купить еды. Пока ты меняешь дорогущие платья каждый день, я хожу в одном и том же. Мне продолжить?

– Я не могла повлиять на ситуацию. Мой отец сейчас не прислушивается ко мне, а тогда я была ребёнком. – Я уже не испытываю такой боли от ее слов, как раньше. – И мне самой не нравится такая жизнь, я хочу что-то изменить, но не могу.

– А я тоже не могу. – Она поворачивается ко мне. – Только тебе не нужно думать, как спрятать оставшиеся деньги от матери.

– Давай я дам тебе их. – Я смотрю на сестру снизу вверх, она немного выше меня. В углу около стола я замечаю пустые бутылки. – Она снова пьёт?

– Да, и мне от тебя ничего не нужно.

– А где она сейчас?

– Не знаю, у очередного любовника наверно.

Каждый раз у нас такой разговор, и всегда она отказывается от моей помощи. Откуда у неё столько злости? Это не я их сюда выгнала. И я не в ответе за поступки отца. Раз Тори не хочет иметь со мной ничего общего, то ничего не поделать. Я пыталась.

Я решаю уйти, больше она не будет со мной говорить, как всегда. На столе лежит книга. Привлекает мое внимание не сам факт наличия книги в дорогом кожаном переплёте, а символы на ее обложке. Роза, перечёркнутая крестом. Это просто совпадение. Мало ли как она попала сюда. Может, принёс кто-то. Держать учения Ордена является преступлением. Но на нижних этажах за этим никто не следит.

– Я тебе не враг, Тори. Просто через несколько дней мне восемнадцать, меня отдадут замуж, и я больше не смогу приходить.

Около двери я через плечо смотрю на сестру, она снова смотрит в окно, перебирая свои рыжие волосы.

Сложный день. Я очень устала, сначала Линда, потом сестра. Зачем я хожу туда, если ничего не меняется? Да потому, что я не могу сидеть целыми днями в закрытом пространстве. А так я могу с кем-нибудь поговорить. Даже если эти разговоры короткие и неприятные. Когда она уже перестанет вести себя так? Мы не должны быть врагами.

Не то чтобы у меня совсем нет друзей. Мои отношения с кем-либо быстро заканчиваются. А разговоры о том, чем богатенькие детишки занимаются, мне не интересны. Только Киара Хемер продержалась дольше всех. Она тоже любит сплетни и похвастать чем-нибудь. Но с ней бывает весело. Иногда это веселье заканчивалось не самым удачным для нас образом, зато есть что вспомнить. А ее брат Леон… Это отдельная история.

Я не спеша возвращаюсь к себе. Уже вечер, отец должен вернуться из лаборатории. Я не хочу с ним встречаться, снова начнёт упрекать, за то, что ходила туда. Он пытался мне запрещать раньше, но я не слушала, и в итоге он смирился.

Дверь оказывается незапертой. Не получилось незаметно вернуться. Ну что ж, этот день может стать еще хуже. Я готова ко всему.

– Рита, ты где была?

Не успела я и порог переступить, как начались допросы. Я не отвечаю, мой внешний вид должен быть достаточным ответом.

– Ты снова ходила к ним? Зачем? Я говорил тебе этого не делать.

– Просто хотела в последний раз их увидеть, после замужества я вряд ли смогу это сделать.

– Тебе и сейчас не стоит этого делать, только расстраиваешься из-за этого.

Он прав. Но какая-то часть меня все ещё надеется, что Тори перестанет меня так ненавидеть. Сёстрам положено быть подругами, а не врагами. Но я решила, что больше навязываться ей не стану. Если захочет, сама придёт.

– Кстати, я нашёл тебе подходящих кандидатов в мужья. – Мой отец снимает свой белый халат и направляется ко мне.

Я только собралась идти в комнату, а тут такие новости. Почему сегодня все идёт так ужасно? Даже внешний вид моего родителя (тёмные рубашка и брюки) соответствуют моему настроению.

– Уже не терпится от меня избавиться, – зло говорю я как можно тише, чтобы он не услышал.

– Что-то я не вижу радости на твоём лице от таких новостей. – Тон его голоса не предвещает ничего хорошего.

Я уже почти дошла до двери, но теперь придётся отвечать ему. И сдерживаться не собираюсь. Прислоняюсь к двери, пока отец сверлит меня взглядом. Я кажусь себе очень маленькой по сравнению с ним.

– И что мне теперь, прыгать до потолка от счастья? – Я смотрю на отца.

– Да ты должна быть мне благодарна, что они согласились. Ты же просто наказание, такая непослушная.

– Что? Я устала от вечных глупых правил! – Чтобы сдержать гнев, я сжимаю руки в кулаки. – И выйти замуж не является моей целью в жизни.

– Это обязанность каждой девушки. Как и придерживаться традиций.

– «Обязана», «должна», как я устала от этих слов!

– Устала она. Ты живешь в моем доме, и будешь делать как я говорю! – кричит он на меня. – А в зеркало ты себя давно видела? Зачем сделала себя такой?

– Какой? – Я еле сдерживаю слёзы. Его слова меня больно задевают.

– Ты же вся неправильная. Твоя фигура, волосы, шрам. Они тебя не красят.

– А я себе нравлюсь.

Я захлопываю дверь своей комнаты. Не намерена больше ничего выслушивать. Ненавижу всю эту систему. Я не вещь, чтобы отдавать кому-то. Мое мнение никто не учитывает. А я даже сбежать отсюда не могу. Потом будут удивляться, почему я с собой такое делаю.

И какие родители будут говорить такое своим детям? Явно не те, которые их хоть чуть-чуть любят. Я смирилась с тем, что всем плевать на меня. Мать мне как-то сказала подобное. «Дочь моя старшая, зачем пришла? Тут тебе делать нечего, мы и без тебя можем жить. Если пришла жаловаться на жизнь, то это не по адресу. Здесь тебя не поддержат, иди к своему отцу, который тоже вряд ли будет тебя выслушивать. Он забрал тебя потому, чтобы его не начали осуждать за то, что ребёнка своего бросил. Видеть тебя не хочу, уходи». Это она сказала мне несколько месяцев назад, когда мне было очень плохо. Поддержки ждать не от кого, я думала, что она хотя бы выслушает. Но нет, она мне открыто сказала, как не желает меня видеть. Мать была пьяной, но в таком состоянии вся правда и узнается. И чем я заслужила такого? Когда мать меня прогнала, я не хотела жить, особенно после того, что со мной сделали. Но отцу я сказать не могла, все выставил бы так, что я оказалась бы виноватой.