– Что это с ним? – удивлённо моргнул Пол.

– Настройки, видимо, сбились, – проворчал Кристиан. – Будешь в следующий раз брать синтезатор с рук – не забудь попросить инструкцию.

– Учту на будущее, – кивнул Пол. – Я принёс ужин – и горячий он, как правило, вкуснее… Да выключите же вы его, ради бога.

Лесли нажал на кнопку, и в квартире воцарилась привычная для центра столицы беспокойная тишина – всхлипы луж, шорох шин и плеск реки, похожий на скупые аплодисменты. Пол придержал дверь, чтобы она не стукнула коллег по лбу, и взял со стойки одну из коробочек с китайской едой. Гарри уже вовсю уминал свою порцию, отрастив аппетитные усы из кисло-сладкого соуса – и Кристиан усмехнулся, увидев, как побледнел Лесли при виде радостно пирующего продюсера.

– Крис, Лесли, приглашаю вас в клуб, – Пол открыл коробку и втянул ноздрями знакомый пряный запах. – Альбом Джона мы выпустили, Respoken в Бельгию отправили— так что теперь можно спокойно собраться и обсудить проект.

– Куда пойдём? – равнодушно спросил Кристиан.

– Секрет, – загадочно улыбнулся Пол. Хотя весь секрет состоял в том, что он сам смутно представлял, куда они идут.

Лесли подвёл глаза и сменил скучную рубашку на переливающуюся куртку и футболку с Халом Холо – героем андеграундной сцены. Пол пришёл в восторг от его рокнролльного образа, а вот Гарри едва не поперхнулся, увидев сверкающие тени и куртку в бензиновых разводах. Внешний вид коллеги иногда его шокировал, и Гарри с грустью осознавал, что не такая большая разница в возрасте – всего восемь лет, – уже кажется ему непреодолимой.

– И всё-таки, – спросил Лесли, когда они вышли из метро. – Куда мы идём?

– В клуб, который открыл наш бывший сессионщик, – ответил Пол. – Он давно звал в гости, и я решил совместить приятное с полезным.

– Ты про Hawaii, что ли? – проворчал Гарри. – Значит, здесь не будет ни приятного, ни полезного.

– Ты недооцениваешь Энди, приятель.

– Нет, дружище, это ты его явно переоцениваешь!

Пол с Гарри снова принялись спорить, и Лесли замедлил шаг, чтобы идти рядом с Кристианом. Обоим было не по себе в месте, где всё пространство занимали одинаковые многоэтажные дома. Куда не повернёшься – обязательно наткнёшься на бетонную коробку со змеино-жёлтыми глазами окон, и эта безвыходность доводила до отчаяния. В отличие от центра, где ещё попадались зелёные клочки скверов, здесь были только бетонные стены, бетонное небо и пустой горизонт, как будто уходивший в никуда.

– Я начинаю понимать Иэна Кёртиса17, – сказал Лесли, невольно поёжившись.

– Да, – согласился Кристиан. – Неприятное место.

Hawaii расположились в крохотном подвальчике с густо-зелёными стенами и полом в чёрно-белую клетку. От запаха затхлости, сладкого аромата коктейлей и общей духоты кружилась голова – но тут, по крайней мере, было пёстро, что после однотонной улицы действовало как таблетка успокоительного. Пол и Гарри отправились на поиски бывшего коллеги, а Кристиан и Лесли, наугад заказав напитки, сели за столик под куцей неоновой пальмой – единственным в клубе, что отсылало к его названию.

– Крис, а ты не хочешь присоединиться к проекту? – спросил Лесли, размешивая соломинкой подтаявший лёд.

– Нет, – ответил Кристиан, прижимая запотевший бокал к пылавшей щеке. – Я же был фронтменом Station – и до сих пор нахожусь под впечатлением.

– Быть фронтменом действительно паршиво. Но неужели тебе не нравилось работать над собственным проектом? – левая бровь Лесли недоумённо изогнулась.

Кристиан задумался и даже не заметил, как прохладный коктейль наподобие того, что потягивал Лесли, стал отвратительно-тёплым. Времена Station вызывали у него противоречивые чувства. С одной стороны, Кристиану действительно нравилось работать над чем-то своим – а не просто помогать Джону Ли или парням из Respoken воспроизвести то, что звучало у них в головах. С другой стороны, вся сопутствующая суета – выступления на телевидении, врывающие на сцену поклонницы, едкие статейки в прессе, – противоречили замкнутому характеру Кристиана. Ему хотелось быть кем-то большим, чем просто звукоинженером, но при этом оставаться всего лишь именем на конверте для пластинки.

– Скажем так, – Кристиан поставил бокал на стол. – Я хочу успеха, но без популярности. И мне кажется, что в этом мы с тобой похожи.

– Тебе не кажется, – спросил Лесли, машинально размешивая соломинкой уже растаявший лёд. – Моя предыдущая группа была такой популярной, что всем нам не помешала бы помощь психоаналитика…

– А нам что-нибудь заказали? – весело спросил Гарри, плюхаясь на стул рядом с Лесли.

– Да, – Кристиан кивнул на ещё два бокала. – Свои мы ещё не пробовали.

– Ну, раз помещение поганое… – Гарри скептически оглядел жёлтые пальмы, изумрудные стены и лиловые прожекторы у сцены. – Может, хоть коктейли не разочаруют.

– Тише, дружище, – укоризненно шикнул на него Пол. – Энди говорит, что тут интересные ребята играют… Так дай послушать.

Сегодня на разогреве у Lucea выступали две малоизвестные группы. Первая играла какой-то паршивенький ска, неумело подражая The Specials18, и Гарри начал плеваться чуть ли не с первого аккорда. Пол же сначала ими заинтересовался, но потом понял, что синтезатор они используют не из любви к электронике, а потому, что его удобно таскать по клубам. Но, несмотря на скептицизм сотрудников Unsound Records, публике происходящее нравилось: она отчаянно танцевала и оглушительно хлопала после каждого номера.

– Помещение – дрянь, музыка – дрянь, – вновь завёлся Гарри. – Спасибо, что хоть коктейли сносные.

– Перестань зудеть, хорошо? – попросил Пол, хотя в глубине души он был во всём с ним согласен.

Недо-спешалз отыграли своё и, к облегчению Пола и Гарри, исчезли за кулисами. Вышла следующая группа – и друзья придвинули стулья поближе к сцене. Новый коллектив оказался преимущественно электронным: не считая двух посредственных гитаристов, на сцене стояли ещё два клавишника и катушечный магнитофон, исполнявший роль ударника. Но Пола и Гарри заинтересовал не только состав группы. Их удивила песня: немного простоватая, с наивными заимствованиями – она, тем не менее, западала в голову цепляющей мелодией, топтавшейся на пяти нотах. Гарри сразу понял, что её писали именно для синтезатора, а Пол увидел, как Кристиан отбивает такт по лакированной поверхности стола.

– Они поют от лица камикадзе? – услышали они вопрос Лесли.

– Да, – ответил Кристиан, не отводя глаз от сцены.

Песня, на первый взгляд описывающая последние мгновения жизни японского лётчика, на проверку оказалась песней о несчастной любви. Пели её клавишники – высокий худощавый блондин и невысокий кудрявый брюнет, которые не решались поднять глаза на зрителей. Гарри посмотрел на Пола, и тот энергично закивал в ответ. Они только что нашли ещё один элемент своего паззла – искренность, граничащую с наивностью.

Пол и Гарри вскочили, едва группа отыграла последний номер, и быстро зашагали к сцене. Там их сразу же остановил администратор – и пока Гарри объяснял, что они друзья владельца клуба, Пол прошмыгнул за кулисы. На узенькой полоске бетона едва помещались инструменты, сами музыканты и стальной частокол строительных лесов – видимо, оставшихся после того, как возле потолка прикрепили жуткие лиловые лампы. Пол огляделся и практически сразу наткнулся на высокого клавишника. Молодой человек инстинктивное отшатнулся, поправил очки и вдруг в ужасе уставился на Пола.

– Вы из Station? – отрывисто произнёс он. – Кажется, я видел вас в клипе.

– Всё так. Пол Мэллиндер, Unsound Records, – Пол протянул клавишнику руку, и тот с готовностью её пожал.

– Ничего себе, – восхищённо выдохнул молодой человек. – А мы только что играли вещи с вашего альбома…

– И весьма недурно, – заверил Пол. – Но я хотел спросить о первой песне… Той, что о японском лётчике. Кто её написал?