– Понимаешь, у нас возникла сложность, – он убрал кудри со лба – таким же привычным и незаметным движением, каким Эдди поправлял очки. – И мы надеялись, что ты нам… Ну, поможешь.

– Буду рад, – вежливо ответил Лесли. – В чём проблема?

– Не можем подобрать мелодию, – сказал Эдди. – Она должна звучать так, – он принялся напевать, и Лесли с удивлением отметил, что, при всей резкости голоса, поёт Эдди в общем-то неплохо. – Но когда мы играем…

– Всё не то, – закончил за него Стюарт. – Как будто что-то упускаем.

Лесли сел за синтезатор, проверил настройки и принялся подбирать мелодию. Это было, в общем-то, несложно, коллеги и без него подобрали большую часть фрагмента – но оставался загадочный кусок, который упорно звучал не так, как того хотел Эдди.

– Втемяшился во что-то… – пробормотал Стюарт. – И сам не знает, во что именно.

– Как вы раньше справлялись с такими проблемами? – спросил Лесли.

– Да никак, – пожал плечами Эдди. – Не было таких проблем, потому что мы обычно подбираем мелодию… Ну, под слова. А сегодня на работе я начал напевать, и мне показалось, что из этого может получиться что-то интересное.

Лесли подпёр голову рукой и склонился над клавишами, словно те могли ему что-то подсказать – если очень долго на них смотреть.

– Напой ещё раз, – велел он. Эдди напел, особенно выделяя момент, с котором они никак не могли разобраться, и Лесли жестом его остановил. – Спасибо, достаточно. Сейчас я начну играть, а ты – говори, если поймёшь, что это оно.

Лесли снова стал подбирать мелодию. Эдди взял стул и сел напротив него, не сводя глаз с клавиатуры. Стюарт вытащил из-под подушки «Страх и трепет» и погрузился в чтение. Заскрипела дверь, словно кто-то заглянул в гостиную, но коллеги не стали отвлекаться: оба слышали, что, может, ещё пара вариантов – и они подберутся к мелодии в том виде, в каком Эдди её себе представлял.

– Вот! – воскликнул Эдди, и Лесли начал играть заново. – Да, это оно, точно!

Лесли предусмотрительно сел за современный синтезатор и включил запись. Он запустил последний фрагмент и не смог сдержать улыбку, увидев, как сияет Эдди. Стюарт отложил книгу и подошёл к ним послушать. По лицу Стю обычно нельзя было сказать, что он чувствует – но его двигательной активности Лесли мысленно поставил знак «плюс».

– Вот что значит образование, – сказал Эдди, наверное, уже в десятый раз переслушивая свою мелодию.

– Образование здесь ни при чём, – ответил Лесли, поднимаясь со стула. – Чтобы подобрать мелодию – достаточно хорошего слуха и терпения.

– С последним у него беда, – покачал головой Стюарт.

– Да и у тебя тоже, – беззлобно огрызнулся Эдди. – Ты ж первый сдался и предложил позвать на помощь!

– Потому что ты заколебал, – улыбнулся Стю. – Вбил себе в голову, что должно звучать так, а не иначе – а я страдай.

– Разве не в этом заключается… Лесли, подожди, – сказал Эдди, увидев, что коллега взялся за ручку двери. – Спасибо тебе… Ну, что помог. Иначе бы эта ерунда сутками крутилась у меня в голове.

– Пожалуйста, – ответил Лесли и, кивнув на прощание, вышел в коридор.

То, что коллеги обратились к нему за помощью, должно было его обрадовать – ведь у них как будто начали складываться нормальные рабочие отношения. Но радости Лесли не ощущал – только какую-то неприятную усталость.

И он даже знал, почему. И Эдди, и Стюарт по-прежнему смотрели куда-то сквозь него, словно яичного цвета штукатурка представляла для них больший интерес, чем возможный коллега и соавтор. И интуиция подсказывала Лесли, что они действительно так считают – и не смотрят в глаза потому, что не хотят его замечать.

Пол сжимал трубку с таким счастливым видом, что Гарри не удержался от вопроса:

– Ну не Дарси же Миллер ты только что звонил?

– Нет, – ответил Пол, блаженно улыбаясь. – Звонили мне, и не Дарси, а Джон. Всё идёт прекрасно, и я сегодня, наверно, на радостях напьюсь.

– Имеешь полное право, – усмехнулся Гарри, возвращаясь к договору с американскими дистрибьюторами.

Пол поднялся на ноги и хотел было вернуть телефон на стойку – но что-то его остановило. Он нахмурился, вспоминая, и оглядел коридор, надеясь найти подсказку.

– Гарри, а где номер того парня?

– Карла? – Гарри отцепил бумажку от доски и протянул Полу. – Ты всё-таки решил ему перезвонить?

– Даже не знаю, – Пол повертел записку в руках. – По мнению Кристиана, это какой-то сумасшедший фанат… Ладно, – Пол всё-таки сел в кресло и поставил телефон на колени. – Попробую. Иначе всё, что я рассказывал о культуре лейбла, окажется просто словами.

Он набрал номер и даже не успел устроиться поудобнее – трубку сняли практически сразу:

– Супермаркет «Оберкорн»22, – раздался ворчливый голос.

– Э… Добрый день, – дружелюбно сказал Пол. – Могу я услышать Карла?

– Сейчас, – трубку, очевидно, накрыли рукой, но оглушительный рёв всё равно было отлично слышно: – Ка-а-а-рл! Я тебе не секретарь! Прекращай оставлять рабочий номер…

– Алло, – рёв резко сменился баритоном. При звуках этого голоса Пол представил себе взрослого темнокожего мужчину – но уж никак не белого тщедушного парня, о котором рассказывали Лесли и Кристиан. – Это Карл.

– Здравствуйте, Карл. Я Пол Мэллиндер из Unsound Record.

– Господи! – воскликнули на том конце провода. – Я даже не думал, что вы на самом деле позвоните!

– Извините, что не сделал это сразу…

– Понимаю, – отозвался Карл. – Вы же выпускали второй альбом Джона Ли. Дел, должно быть, по самые гланды.

Пол почувствовал лёгкое раздражение. Если б ему нужна была праздная беседа о делах лейбла – он бы поболтал с Гарри. Поэтому Пол прочистил горло и сказал совсем другим тоном:

– Коллеги говорят, что вы искали меня по личному вопросу.

– Да я это ляпнул просто так… – смущённо пробормотал Карл, а потом – продолжил серьёзным голосом: – Просто однажды я ехал с вами в одном автобусе. Вы говорили, что ищете людей, искренне увлечённых музыкой, но необязательно профессионалов… И я подумал, что, может быть, могу вам пригодиться… Господи, – Карл тихо рассмеялся. – Вы, наверное, думаете, что я какой-то сумасшедший фанат.

– Вовсе нет, – соврал Пол. – А вы играете, поёте или, может, пишете песни?

– Я был ударником в рок-группе, – ответил Карл. – Ещё играю на гитаре, но за ударные мне не так стыдно.

Пол непонимающе посмотрел на Гарри. Тот ответил вопросительным взглядом – он давно наблюдал за всей гаммой его эмоций и сейчас умирал от любопытства.

– Карл, – сказал Пол, подбирая ноги. – Вы же знаете, что мы занимаемся преимущественно электронной музыкой?

– Конечно. Я внимательно слежу за вашим лейблом.

Раздражение сменилось интересом. Пол дёрнул провод, чтобы тот позволил ему откинуться на спинку кресла с трубкой в руке.

– Признаюсь, вы меня удивили. Обычно ваши коллеги по цеху – да и многие журналисты, – относятся к электронной музыке как к какому-то суррогату. Или говорят, что за нас всё делают машины, а, значит, такую музыку может писать каждый.

– Думаю, если бы у вас была кнопка, выпускающая хит за хитом, то вы бы жали на неё постоянно23, – засмеялся Карл. – Электроника – такой же инструмент, как и гитары с барабанами. Без человека все они не звучат.

– Ну что там? – простонал Гарри. – Я же работать не могу…

Пол приложил палец к губам, а сам принялся лихорадочно соображать. С одной стороны – да, этот парень ему скорее симпатичен, чем нет. Но с другой – стоит ли тратить время на человека только потому, что он тоже фанат электронной музыки? И самое главное: зачем ему ударник, когда есть драм-машины?

«А это мысль, – вдруг подумал Пол. – А ведь это действительно неплохая мысль…».

– Карл, – сказал он, слепо шаря по тумбочке в поисках ежедневника. – Вы свободны, скажем… Скажем… Сегодня в десять?