Они сводили второй альбом Джона Ли – самого успешного музыканта, подписанного на Unsound Records. Время приблизилось к утру, и будка звукоинженера блестела всё ярче из-за проникавшего в неё солнечного света. Команда давно спала, забившись в разные углы студии: Джон с трудом втиснулся на коротенький диван, а Кристиан свернулся калачиком в кресле. Лишь за микшерным пультом до сих пор сидели растрёпанный молодой человек и пожилой мужчина с выдающимся носом – два маньяка студийной работы.

– Есть предположение, что радость она почувствовала не сразу, – ответил Пол, поднимая голову и снова включая трек, который упорно не звучал так, как было задумано.

– Вот именно, – Луис широко зевнул, от усталости забыв прикрыть рот рукой. – Всякое счастье даётся через боль, через страдание, и не воображай, что музыки это не касается.

– Приятель, ты, кажется, переслушал песен Джона… – пробормотал Пол и вдруг хлопнул себя ладонью по лбу. – Чёрт, да мы драм-машину забыли! Вот почему он звучит так странно!

– Да ладно?

– Перестань философствовать и послушай сам.

Они снова пустили трек. Так и было: из второго куплета исчезла драм-машина, а вместе с ней – и объём, который ударные придавали мелодии. Луис с Полом переглянулись и тихо засмеялись.

– Пора спать, дорогой, – сказал Салазар, поднимаясь на ноги. – А то как бы мы хуже не сделали.

Пол тоже встал и едва не рухнул на микшерный пульт. «Дурацкая привычка сидеть, подобрав ноги, точно приведёт к травматизму», – подумал он, ухватившись за спинку стула. В это же время Луис принялся будить Джона, осторожно трогая его за плечо.

– Родной, просыпайся, – говорил он с интонациями доброго испанского дедушки. – Пора домой, отдыхать.

– Уже всё? – сонно пробормотал Джон.

– Если бы, – устало ответил Пол. – Я думаю сегодня закончить, но Луис прав: не отдохнём сейчас – сделаем только хуже. Например, мы уже едва не упустили драм-машину на After the Rain.

Пока Пол и Джон обсуждали, а так ли нужно заново сводить трек и тратить на это кучу времени – Луис отправился будить Кристиана. Звукоинженер распахнул глаза, схватил куртку и направился к выходу, бросив на ходу: «Вернусь в четыре».

– А он точно не робот австрийского производства? – недоверчиво спросил Салазар. Это была старая шутка, но Пол и Джон поддержали её смехом как в первый раз – исключительно из любви к Луису.

Уже спустя двадцать минут Пол делал всё, чтобы не заснуть в такси. Но, несмотря на усталость и сложности со сведением, настроение у него было прекрасное. Пол работал в идеальной команде, где музыкант прислушивался к советам продюсеров, а продюсеры – делали всё, чтобы передать задуманную артистом атмосферу песни. Он даже представить не мог, что бывает по-другому, и что из-за этого можно возненавидеть музыку до тошноты.

После перерыва работа пошла на лад – и второй альбом Джона Ли был готов к вечеру четверга. По традиции все расселись вокруг Луиса, который торжественно щёлкнул кнопкой и запустил треки. Конец последнего би-сайда потонул в аплодисментах, и Джон шутливо раскланялся, принимая комплименты и поздравления. Пол крепко обнялся с Луисом, а потом – взял барабанную палочку и постучал ею по обшивке пульта.

– Предлагаю отметить окончание работы, – весело сказал Пол, когда в комнате наконец воцарилась тишина.

– Вот это разговор, – заулыбался Джон. – Какие есть идеи?

– Остаться в студии, чтобы не привлекать лишнего внимания. Гарри уже везёт нам выпивку и закуски.

В ожидании праздника команда разбрелась по студии Lian, которая среди электронных музыкантов была одной из самых почитаемых – благодаря не только оснащению, но и личности владельца, искренне фанатевшего от синтезаторов и не жалевшего времени на то, чтобы привезти из-за границы какой-нибудь редкий инструмент. Пол как раз наблюдал, как два ассистента восторгались новейшим американским семплером, когда к нему вновь подошёл Луис Салазар.

– Помнится, ты искал ребят для новой группы? – хитро прищурился Луис. – Пойдём, покажу кое-кого.

Луис подвёл его к ещё одной комнате для записи. Они остановились на пороге, всматриваясь в плотный, практически осязаемый полумрак – и наконец Пол разглядел за синтезатором парня чуть старше двадцати. Он играл в наушниках, но даже по постановке рук было понятно, что перед ними сидит исполнитель с академическим прошлым.

– Кто он? – заинтересовано спросил Пол.

– Ассистент звукоинженера, – ответил Луис. – Уже не в первый раз так задерживается, но думает, что никто не знает. Такой же безумец, как ты, так что вам точно нужно познакомиться.

Ассистент поднял голову, и в его глазах блеснул ужас. Он быстро снял наушники и открыл рот, чтобы сказать что-то в своё оправдание, но Луис замахал руками:

– Ради пресвятой Девы Марии, Лесли, прекрати так смотреть! Запретить играть в студии – это же тоже самое, что запретить выпивать в баре.

Луис ударил по выключателю, и ассистент инстинктивно прикрыл глаза ладонью. Но когда он опустил руку – Пол в ярком электрическом свете увидел, что Лесли обладает внешностью поп-звезды. Он был высоким, как манекенщик, стильно одетым, а красивое лицо не портили даже медные брызги веснушек. Если Лесли ещё и пел, то из него мог получиться неплохой фронтмен какой-нибудь молодёжной группы.

– Это Пол Мэллиндер с Unsound Records, – объяснял тем временем Луис. – Слышал о таком?

– Да, сэр, – кивнул Лесли и вежливо добавил: – У Station интересные аранжировки.

– Благодарю, – улыбнулся Пол. – Где ты научился играть?

– Я учился в колледже и играл в двух группах прежде, чем устроиться к мистеру Салазару, – спокойно отчитался Лесли.

– «Учился»?

– Д… Да, – немного смущённо ответил ассистент. – Я бросил учёбу, когда мне предложили место клавишника в…

Название заглушил громовой смех Джона. Вечеринка, похоже, начиналась, но Полу уже было не до веселья. Он доверял мнению Луиса и потому не сомневался: раз их познакомили, значит, на Лесли точно стоит обратить внимание. Одной рукой Пол придвинул стул, а другой – выдернул наушники из разъёма, чтобы услышать, на что способен клавишник из неизвестной группы.

Гарри и Кристиан души не чаяли в Лесли – потому что он оказался таким же сумасшедшим, как и они сами. Пол не раз заставал Гарри и Лесли на пороге офиса, где они ожесточённо спорили, размахивая сигаретами и рассеивая вокруг ломкий пепел. Или находил Кристиана и Лесли в гостиной – обычно они валялись на полу, возясь с очередным синтезатором. Это напоминало Полу его собственную молодость: он так же ругался с Гарри или лежал с ним на ковре, слушая пластинки. Двадцать лет – прекрасный возраст, и иногда Пол невесело усмехался своим тридцати.

А вот у Лесли всё только начиналось – и в свои двадцать два он действительно был находкой: с опытом студийной работы и, что немаловажно, совершенно одержимый музыкой. Правда, на нём везение Пола и Гарри закончилось.

– Я уже подумываю подать объявление, – сказал Гарри, когда музыканты объявили перерыв. – Потому что происходящее – безнадёга полная.

Они уже несколько недель ходили по клубам в поисках интересных ребят – и пока успеха затея не принесла. Им попадались талантливые исполнители и способные композиторы, но по разным причинам они не устраивали то Пола, то Гарри. Однажды друзья сошлись на одном занятном парне, но тот отказался заниматься электронной музыкой, назвав её «бездушной».

– Вот дятел, – поражённо прошептал Гарри, когда они остались наедине, и Пол расхохотался.

Очередной вечер в клубе они провели впустую. Послушав каких-то панков с волосами одинакового морковного цвета, разочарованные Пол и Гарри вышли на улицу. Сырой сентябрь тут же забрался под верхнюю одежду, и они быстрее зашагали к остановке. Мимо них кадрами киноплёнки мелькал продрогший город: серый камень, чёрный гранит, голубой неон, полярным сиянием заливающий асфальт… И снова гранит, снова камень, снова всполохи уличного освещения.