– Гарри, молодёжная электронная группа необходима, – Пол сделал глоток и отставил высокий стакан. – Успех Station это только подтверждает.

– А я что, спорю, что ли? – удивлённо спросил Гарри. – Я вообще считаю, что вся эта рокнролльщина должна уже подвинуться. Сколько она правит бал, лет тридцать?

– Что-то около того.

На сцене как раз взвыли гитары – как будто напоминая, что они никуда не денутся и в ближайшие годы. Пол и Гарри поморщились: в пабах котировался исключительно рок, и они даже подумывали открыть своё заведение, где бы ставили только электронику и пили лишь горький эль.

– Допустим, дружище, здесь мы с тобой согласны, – Гарри попытался взять ещё орешков, но зачерпнул лишь солёную пустоту. – А что делать дальше? Где брать людей?

– Мы можем пойти двумя путями, – Пол пальцем нарисовал цифру на поцарапанной поверхности стола. – Например, искать готовую группу. Уверен, что такие уже есть, хотя и пока в небольшом количестве. Или пригласить музыкантов, создав таким образом квази-группу.

– Лучше, конечно, найти готовую.

– Согласен с тобой, приятель, но не думаю, что нам так повезёт.

Вступление, наконец, завершилось, и на сцену вышел харизматичный вокалист. Отбросив назад длинные чёрные волосы, он схватил микрофон костлявой рукой, и его голос накрыл паб как акустический купол. «I Feel You», – пел вокалист с таким невыразимым страданием, что прониклись даже равнодушные к паб-року банковские клерки. Гарри и вовсе не сводил с певца глаз – и Пол осторожно его спросил:

– Приятель… А ты ни о чём не жалеешь?

– Всегда-то ты такие мрачные вопросы задаёшь, – хмыкнул Гарри. – Я же предпочитаю спрашивать: «Ты мог подумать, что мы так далёко зайдём?». Вот помнишь, – он отхлебнул пива и мечтательно улыбнулся. – Как мы купили пластинку The Kinks4 и послушали её у тебя дома? Ты тогда сказал: «Я стану как Рэй Дэвис5!».

– Это сказал ты, а не я, – поправил Пол. – Я никогда не хотел быть рок-музыкантом.

– Ну, допустим, я, – согласился Гарри. – Но, дружище, только представь: когда-то ты был сопляком – а сейчас у тебя собственный лейбл! Да, небольшой, но зато тебе не стыдно ни за одну пластинку, что он выпустил. Так что единственное, о чём я жалею, – Гарри торжественно поднял высокий стакан. – Так это о том, что мы в своей электронной пропаганде пока зашли недостаточно далеко. Поэтому за Unsound Records6, дружище! И за музыку будущего!

Пол звякнул стаканом о стакан друга и тоже откинулся на спинку дивана. Гарри же схватил пустую тарелку из-под орешков и отправился к барной стойке за добавкой. Пол проводил его взглядом и вспомнил ещё один эпизод из их общей истории – гораздо менее счастливый, чем покупка пластинки The Kinks.

Несколько лет назад он вернулся из Швейцарии и застал друга в совсем другом состоянии. Как минимум фунтов на двадцать7 худее, из-за чего его тёмные глаза казались огромными. И эти самые глаза пугливо блестели в глубине полузаброшенной квартиры, пока Пол вдохновлённо рассказывал об электронной музыке, набирающей популярность в клубах континентальной Европы.

– Да что это за чертовщина такая? – непонимающе спрашивал Гарри. – Когда одну запись на другую накладываешь или что?

– Ро́ковая твоя душа! – рассмеялся Пол. – Можно накладывать записи, а можно играть на электронных инструментах. Например, есть фортепиано, где вместо струн плёнки. И на них можно записывать самые разные звуки8.

– И что, это твоё фортепиано может звучать… – Гарри поскрёб иссиня-чёрную от щетины щёку. – Как удар молотком по трубе?

– Конечно, приятель! Оно может звучать так, как ты захочешь.

Гарри задумался, а потом вяло кивнул: мол, давай попробуем. Пол поднялся на ноги, положил визитку на стол и принялся надевать пальто.

– Это адрес звукозаписывающей студии, – объяснил он, застёгивая пуговицы. – Я прислал владельцу свои демо, и он сказал, что они звучат интересно. Так что приходи завтра – попробуем сделать из этого что-нибудь стоящее.

– Что, уже завтра?! – Гарри, собиравшийся взять визитку, отшатнулся от стола. – Но, дружище, я даже не знаю… Я всё-таки рок-музыкант, да ещё и не в лучшей форме сейчас.

– Гарри, – Пол подошёл к другу и положил ладони ему на плечи. – Я понимаю, что ты тяжело переживаешь распад группы, но нельзя же всю жизнь просидеть тут, взаперти? Пора уже писать новую главу своей книги или как ты пел?

– Не смей цитировать мои песни с такой издевательской интонацией! – оскорблённо воскликнул Гарри, и Пол расхохотался.

– Наконец я начинаю узнавать старого доброго Гарри Филиппса, – Пол похлопал его по плечу и голосом, не терпящим возражений, произнёс: – Запоминай: студия Lian, завтра, в 8 часов. За опоздание штраф: пиво мне и сигареты звукоинженеру.

Так началась история их лейбла. Они создали его, чтобы выпустить собственные пластинки – а потом обнаружили, что даже на их дремучей родине есть кучка неприкаянных музыкантов, нуждающихся в продюсерах, менеджерах и пресс-агентах. Пол и Гарри яростно взялись за дело, стараясь с помощью работы отвлечься от собственных проблем. И за это Пол был отдельно благодарен Гарри. Он не только ввязался с ними в эту авантюру, но и не задавал лишних вопросов – например, почему Пол завершил успешную карьеру диджея и вернулся домой. Нет, Гарри просто зорко следил за ним – не хуже любой няньки, – и сваливал на Пола столько дел, что ни на что другое не оставалось сил.

«А хороший вопрос, – подумал Пол. – Почему мы до сих пор занимаемся лейблом? Потому что нам это интересно или потому, что не решаемся отодрать пластырь от сердца?».

– Эй, дружище, ты спишь? – спросил Гарри, громко поставив чашку на стол.

– Нет, – Пол нехотя открыл глаза. – Я думаю, с чего начать работу. И, наверное, с того, что мы перестанем ходить в этот чёртов паб, а пойдём в какой-нибудь молодёжный клуб. Нужно собрать людей хотя бы для сингла9, а потом… – Пол придвинул стакан, но пить не стал. – А потом посмотрим. Может, мы оба ошибаемся, и Джона для нашего лейбла вполне достаточно.

– Мне кажется, что не ошибаемся, – ответил Гарри. – И я предлагаю за это выпить! За молодёжную электронную группу и за то, что мы с тобой в кои-то веки в чём-то согласны!

– За тебя, приятель! – Пол отсалютовал другу стаканом. – И за то, чтобы вся эта затея выгорела.

– И за то, чтобы ты позвонил Дарси Миллер, – Гарри с удовольствием отхлебнул пива и добавил: – Причём не по поводу настоящей электронной группы.

– Шутишь?

– Дружище, я похож на Терри Джонса10? Или ты не видел, как она тебе улыбнулась?

Гарри принялся доказывать целесообразность затеи с звонком Дарси Миллер, но опьяневший Пол уже с трудом понимал, о чём он говорит. Единственное, что Пол осознавал вполне ясно – так это безграничную уверенность в происходящем. Гарри, конечно, опять оказался прав: им не о чем жалеть, потому что в итоге всё сложилось как надо. Да, они не стали рок-звёздами, не обзавелись семьями – они вообще жили втроём, словно им семнадцать… Но зато у них был Unsound Records – спасший не только электронные души архипелага, но и их собственные.

А ещё они затеяли новый проект – и это было последнее, о чём думал Пол, прежде чем провалиться в пахнущий сосной и хмелем сон. Он представлял себе четырёх парней, стоявших за синтезаторами, и один из них пел «I Feel You» великолепно поставленным баритоном.

– Я знаю, что напишут в моём свидетельстве о смерти, – Пол уронил голову на руки. – Микширование.

– А как ты хотел, родной? – усмехнулся Луис Салазар. – Спроси вот мою жену: когда она почувствовала радость от того, что стала матерью?