– Давид, второй маршал Тей-Леа, – мужчина небрежно дернул бровью, словно снисходя до того, чтобы представиться.

Это было неожиданностью. Иви представляла себе средневековых воинов как древоподобных мужланов, обязательно с бородой клочками и пропитыми лицами. Но, подобно большинству жителей Тей-Леа, маршал был красив, но не той красотой, которая была присуща, например, Атрею. Внешность княжича была спокойной, как и он сам, холодно-сдержанной. Красота Давида была вызывающей, броской, в чем-то картинной. И сам маршал красоту свою явно лелеял: не носил бороды, и даже родовых татуировок на лице у него не было. Образ дополняли смоляные волосы, спускающиеся на плечи, черный кафтан точно по фигуре, щедро расшитый золотом, и нагловатое выражение на лице, из-за которого Иви не очень хотелось беседовать с новым знакомым. Да и если бы не светлые, почти прозрачные глаза и не библейское имя, Иви могла бы подумать, что перед ней стоит один из демонов Преисподней.

Но так или иначе, бесцеремонность маршала позволила ей охолонуть и начать снова мыслить здраво. На столике нашелся кувшин и, решив, что от одного стакана княжич не обеднеет, девушка налила себе воды и снова вернулась на место.

Маршал уходить не спешил – разглядывал Ив, перебирая длинными пальцами, такими же ухоженными, как и его лицо. Как не старалась Ив не отводить глаза, выходило плохо. Она много работала с людьми, и знала, кто умеет так смотреть: люди, которые думают, что нет никого выше них. Вряд ли у него было что-то святое, кроме него самого.

– Ты давно знаешь Атрея? – девушка сделала глоток. Тишина и пристальный взгляд нервировали.

– Мы росли вместе, – Давид говорил негромко, будто лениво.

– И всегда было… вот так?

Мужчина опустился в кресло, но осанки своей не потерял.

– Я слышал, что князь Унгар не должен был становиться правителем. У него было два брата. Старший – Тюр – должен был венчаться на царство. Средний брат – Ульрик – служил жрецом. Их любили и родители, и народ, а вот нашему князю – младшему брату, хилому и бестолковому, любви не досталось. А если и досталось, то маловато. Вот он и решил её завоевать, став великим князем. Он занял престол самым жестоким способом, коего еще не было в истории княжеств: убив и отца – правящего князя, и братьев. Даже Ульрика, хотя он не имел никакого отношения к царствованию. С тех пор князь мнителен, подозрителен, везде видит заговоры и ему постоянно кажется, что все вокруг только и мечтают о том, чтобы его извести, – на губы Давида внезапно легла тонкая, как лезвие ножа, улыбка.

Иви почувствовала, как во рту стремительно пересыхает.

– А Атрей?

– А что Атрей? Даже у самого ангельского терпения есть свой предел. Ты стала не самым первым его актом неповиновения, но самым серьезным. Я даже несколько удивлен, что Унгар не свернул ему шею в первые же минуты, как только ты появилась в Тей-Леа.

Эвелин вздрогнула. Помня о холодной ярости в глазах князя, она была более чем уверена, что слова Давида вполне могли бы стать правдой.

– А как ты относишься к этому? Ты маршал, разве ты не должен исполнить любую прихоть великого князя?

Вместо ответа Давид вздохнул, оперся на колени локтями и посмотрел на Иви. На губах его лежала все та же улыбка, и Иви вдруг поняла: ему глубоко наплевать. И, наверное, она бы удивилась, если бы было по-другому.

– У тебя еще есть вопросы? – взгляд мужчины не изменился ни на секунду. Иви словно докучала ему своими расспросами, на которые, как казалось ей самой, она имела полное право.

– Почему я? – вопрос слишком долго крутился у Иви в уме, чтобы она сейчас сдержалась.

– О, скорее всего, ты просто оказалась не в то время в том месте.

– То есть, я обычная случайность? И никакая не избранная? – уныло пошутила девушка.

Давид снова улыбнулся и поднялся.

– Я найду Ираду.

Разговор с маршалом определённо взбодрил Ив. Было в нем то, что разбудило в ней азарт противостояния. Она знала, как нужно вести себя с подобными людьми: как с хищниками, перед которыми нельзя было даже подумать о своей слабости. В противном случае можно было в ту же секунду оказаться разорванным в клочья.

Но как только дверь за мужчиной закрылась, настроение стремительно ухнуло в минусовые дебри. Сухим фактом было то, что она оказалась в одной золотой клетке с больным на голову правителем и стала объектом насмешек. В голову ударила шипучая волна паники. Страшно было до слез. Иви тихонько всхлипнула, обхватывая себя руками.

Минут через двадцать в комнату просунулась крошечная головка Ирады, которая поманила девушку за собой.

Оказавшись в своей комнате, Иви попросила служанку уйти, разделась сама и забралась в кровать, спрятавшись под одеялом с головой и свернувшись в грустный хнычущий клубочек.

Заснула она быстро, утомленная слезами и переживаниями. И снова ей снились странные сны, сопровождаемые гулом бубна. Она слышала странные напевы на неизвестном языке, видела в тумане какого-то мужчину, но не могла четко разглядеть его лица. А бубен все бил и бил.

Глава 5

Проснулась Иви поздно утром, совершенно подавленная и с твердым осознанием того, что опасается за свою жизнь. Когда в комнату вошли молчаливые служанки, она попросила остаться только Ираду и выгнала остальных. Чем меньше народа – тем меньше шансов оказаться у кого-то под ударом.

Свесив ноги с кровати, Эвелин наблюдала, как служанка возится с камином. Рано или поздно ей предстояло снова встретиться с Атреем, и это её смущало. При этом она прекрасно знала, по какому шаблону действовала бы девушка из какого-нибудь простенького романа. Ей обязательно нужно было его пожалеть, подлечить – в общем, спасти. От всего сразу. Конечно, она бы влюбилась, он бы тоже, и в конце они обязательно сбежали бы от князя-самодура в закат и в свое блестящее будущее. Но Иви была не настолько отважна, чтобы встать между малознакомым княжичем и его откровенно опасным отцом.

После завтрака – который ей, кстати, принесли в комнату, – пришла швея. Сняла мерки, предложила ткани на выбор. Иви даже на секунду выпала из омута переживаний, разглядывая нежный бархат, мягкую шерсть и шелковистую бязь. Такого богатства она не встречала ни в Сен-Рур, ни на Земле.

В конце обсуждения – а продлилось оно почти до самого обеда – швея оказалась заваленной работой на несколько недель: кроме повседневных нарядов Иви попросила еще пару халатиков, ночных платьев и комплектов белья.

Обед она провела в полном одиночестве. Из комнаты не выходила, боясь даже высунуть нос и попасться на глаза князю Унгару. Но после обеда все же поинтересовалась у служанок, где она может найти Атрея. Одна из девушек скупо посоветовала посетить конюшни и даже с не самым довольным видом подсказала, как к ним пройти.

Иви так и сделала. Побродив по коридорам в поисках выхода, она все же попала во внутренний двор.

Атрея она нашла на удивление быстро: возле небольшой беседки он возился с собакой. Собака явно была с характером: вместо того, чтобы выполнить команду, огрызалась и грызла поводок.

– Эм… Привет. Ты занят? А то я уж решила, что ты просто не хочешь со мной разговаривать.

Атрей поднял на нее глаза. Воспользовавшись тем, что он отвлекся, собака заверещала и бросилась на него с новой порцией вдохновения, но мужчина резко вздернул руку с поводком вверх, не давая зверю дотянуться.

– С чего ты так решила?

Иви удивлённо взглянула на него и порозовела щеками.

– Это все из-за меня, да?

Мужчина приподнял брови в молчаливом вопросе, в его глазах на долю секунды мелькнуло изумление.

– Если бы ты не привез меня, ничего бы не случилось…

Атрей хмыкнул и снова переключил внимание на собаку.

– Ты тут не при чем. И твоя выходка вчера… Это было очень неразумно. Но я ценю это. Правда.

Девушка в изумлении вскинула голову, чувствуя, как щеки снова заливает краской, в этот раз – от чувства стыда. В её порыве не было ничего благородного: в ней просто говорили страх и малодушие.