Надеюсь, на следующее мероприятие меня не заставят каждому бойцу составлять генетическую карту и гороскоп, подбирать в соответствии с этим подходящую девушку и потом стоять над ними весь бал, всем своим командирским авторитетом намекая, чтобы они побыстрее поцеловались, а лучше сразу приступили к зачатию детей. От нашего руководства уже не знаешь, чего и ждать. Пришёл, называется, в армию пострелять из крупного калибра, а в итоге завяз в бюрократии. Может, Ру прав, и ну её к чёрту? Найти что-нибудь другое… А что?..

Погрузившись в раздумья, я дошёл до кабинета Главного, на автомате проскочил через приёмную, распахнул дверь…

…А там вдруг какая-то деваха сидит на коленях у генерала. И целуются.

Деваха ойкнула, Сикорски пихнул её с коленей так, что она чуть на пол не скатилась, а я сказал: «Извините» – и захлопнул дверь.

Огляделся. Оказывается, помощник генерала куда-то делся, а я и не заметил, что в приёмной пусто. Привык, что он останавливает, если что. Так бы я, конечно, постучал.

Шуршат там за дверью. Я отступил к окну и принялся усердно разглядывать окрестности. Погода сегодня… какая-то. Да чего они так долго?! Решили перепихнуться, что ли? А Главный-то, кобелина, ещё меня козлом обзывает, поглядите на него! У меня-то как раз все мысли о работе, даже ночью сплю с помощником. Да за такое усердие должны звезду вне очереди давать!

Наконец дверь открылась, девица торопливо ускакала прочь, а Главный величественным жестом пригласил меня зайти.

Интересненько. И вовсе она не малолетняя, как мне со страху показалось, а старший капитан. Смотри-ка, ведь их совсем недавно перевели, а уже по всем фронтам. Даже ведь не весна, что-то будет, когда потеплеет? Чувствую, работа в части вообще остановится, все будут только парочками по газонам лежать.

А у меня личная жизнь застопорилась. Всего-то месяц пожили вместе, и вот: Ру свалил, бонусов в съёмной квартире никаких, зато нужно каждый день мотаться на работу общественным транспортом. Особенно остро я прочувствовал этот момент вечером, когда все разбрелись по своим комнатам, коридоры опустели – мои шаги отдаются гулко, – на улице темно и холодно, а мне ещё топать до остановки. Вернуться бы обратно к себе, я последние лет пять жил в этой комнате, она гораздо привычнее, чем большая – и пустая теперь – квартира. Да или хоть в любую другую, просто для удобства, чтобы не ездить.

Но, обдумав здраво, я решил, что это невозможно. Слишком подозрительно: только мой помощник уехал, как я вернулся в часть, а когда приедет – снова сбегу, чтобы жить с ним. Хоть я и говорил Ру, что мне плевать на чужое мнение, но, конечно, понимаю, что нужно хоть видимость приличий соблюдать. У нас, в армии, главное – иметь приличный фасад. Вот снимать с коллегой двухкомнатную квартиру – нормально. Не иметь семьи и проводить вечера с сослуживцем – тоже нормально, особенно если при этом на проходной поддерживаешь шутки про походы по девочкам, а с руководством, сидя за бутылкой коньяка, чешешь языками про штабных красоток – Главный сам живёт на работе лишь бы с женой не видеться, но «девочек» обсуждает так, будто с ними днюет и ночует. Хотя ж вот и правда нашёл кого-то, ловелас.

В общем, далеко не у всех есть жена или подружка, так что само по себе это не вызывает подозрений. И плотно дружить с сослуживцем не зазорно – у нас тут армия, мы знаем толк в настоящей мужской дружбе, не с девушками же работу и спорт обсуждать.

Но вот если окажется, что дружба ваша переходит, например, в совместную готовку ужина… Или, тем паче, завтрака друг другу… Ну, тут уж все оскорбятся: как это, свести столь высокие отношения к какому-то пидорству?! Может, вы там ещё огуречные маски друг другу делаете?! Бойцы, блин.

Вывод: вернуться в часть никак нельзя. Вместо этого нужно продолжать прежнюю линию поведения: я коллегам при любом удобном и неудобном случае сообщаю, как доволен отдельной квартирой, особенно теперь, когда буду жить там один, и насколько это лучше осточертевшей казармы, и вообще – завидуйте мне, неудачники.

Хотя на самом деле сейчас хорошего в ней мало. Лично меня в отдельном жилье интересовали широкая койка, чтобы не скатываться на пол ночью, душ без сослуживцев за стенкой, да и в целом возможность расслабиться, а то шифровки эти достали. Ну да, теперь я могу раскидываться звёздочкой на двухместной кровати, петь в душе – чем я хуже Юхаса? – и завтракать голышом, но без Ру всё это как-то неинтересно.

Остановившись на пороге, слушаю тишину пустой квартиры. Прохожусь, открывая все двери. Направо, вдоль стены, наши комнаты: моя рядом со входом, Эйруина дальше. Налево – туалет, душ и кухня. Огромная, почти как обе наши комнаты. Ужинаю, глядя на пустое место за столом, напротив. Зато остались зелёные занавески. Ру был прав, с ними и в самом деле уютнее.

На следующий день, после обеда, прихожу я к себе в приёмную, а там Кинан и старлей Баррейру кофе попивают и любезно хихикают. Я втихаря позволил себе фантазию о том, чтобы вскорости новый помощник свалил от меня тем же макаром, что и Фрэнк, – женившись на этой красотке. Однако ж нет, при виде меня Баррейру сделала серьёзное лицо и вскочила козырять.

Кинан, наоборот, был заметно недоволен таким поворотом: ещё несколько раз глянул на неё с надеждой, однако лейтенантша не реагировала. Зато я уставился на него фирменным командирским взглядом – постоянно таская маску, учишься выражать мысли глазами – и злорадно указал на кипу бумаг на столе. Помощник, поникнув, взялся за работу.

Баррейру же объяснила, что пожаловала – кто бы мог подумать! – за разъяснениями по поводу локальных инструкций нашей части.

Я подозрительно прищурился.

– Вас генерал Сикорски ко мне направил?

– Никак нет. Я спросила дежурного, кто хорошо разбирается в документации, он посоветовал вас.

Здрасьте, приехали – уже любой рядовой норовит мне работу подкинуть. Вот как выясню, кто это был, как навставляю ему пистонов! Но пока нужно придумать, как вежливо послать дамочку подальше. Раз она не от Главного, то и в пень, у меня своих дел хватает.

И тут мне в голову пришла гениальная, как почти все мои идеи, мысль.

– Если вам не принципиально, чтобы объяснял именно я, тогда… – я распахнул дверь в коридор и изобразил по-отечески доброжелательный взгляд. – Пройдёмте-с.

Сопроводив лейтенанта на первый этаж со словами:

– Капитан-майор Новак, наш парторг, разбирается в документации не хуже меня, а где-то даже и лучше. Я уверен, он объяснит всё по делу и доступно. Прошу, – я открыл дверь кабинета Новака.

За дверью и в самом деле оказался парторг, вот только в этот конкретный момент он совершенно не выглядел квалифицированным специалистом: при виде нашей парочки Новак – видимо, инструктировавший рядового перед ним, – замер, приоткрыв рот, а вверх по его шее заметно поползла краснота.

– Рядовой, свободны, – бросил я тихо.

Боец попался сообразительный, исчез будто его ветром сдуло, а я с любезной улыбкой хлопнул парторга по плечу – легонько, чтобы он не свалился на пол перед дамой сердца. От толчка Новак судорожно глотнул, а в его остекленевших глазах наконец-то появилась мысль. Спорим, я даже знаю какая, достаточно глянуть на китель лейтенантши, вкусно обтягивающий округлости.

– Капитан-майор – один из умнейших людей нашей части. Прекрасно разбирается в тонкостях всех инструкций и постановлений, да и вообще человек широкого кругозора, всегда приятно поговорить. Старший лейтенант, у нас принято обходиться без формальностей, а вы теперь часть нашего коллектива, так что… – я гостеприимно обвёл рукой конуру парторга. Главный всё жмотит ему нормальный кабинет, а Новак и не настаивает.

Лейтенант Баррейру открыто улыбнулась и протянула руку для пожатия.

– Очень приятно.

– Взаимно… Безусловно… – забормотал Новак, тряся её руку и то и дело поглядывая на меня с обожанием.

– Тогда не буду вас отвлекать, – я было шагнул назад, к двери, но обернулся. – Кстати, капитан-майор, помните, вы спрашивали про те вкусные конфеты? Сейчас их видел в столовой.