Разлученная с другими своими детьми, Фюлане Султан посвятила ему всю себя, проводила с сыном каждую минуту, сама о нем заботилась и с головой окунулась в материнство. Но прошли годы… Исмаил вырос и уже не нуждался в ее заботе. Теперь он уворачивался от ее объятий, смущенно хмурился, когда она проявляла о нем заботу, и все чаще уходил от нее то в сад, то в свои покои. И, предоставленная самой себе, султанша стала замечать, что происходит вокруг нее. Снова равнодушие и холод мужа мучили ее, снова она была одна, одна и одна – никому не нужная, забытая, растоптанная в пыль.

Несмотря на праздничную атмосферу и играющую в покоях веселую музыку, Фюлане Султан печалилась и редко, когда вставляла слово в общий разговор. Кое-что не давало ей покоя, хотя она и поклялась себе, что больше не станет тревожиться об этом. После истории с Генже-хатун ее муж, вероятно, чувствуя себя отчасти виноватым, все ночи проводил во дворце. Долгие годы он ничем себя не компрометировал, хотя султанша не сомневалась, что он изменял ей, ведь к ней в покои он никогда не приходил. И вот это началось снова… Который месяц подряд Коркут-паша пропадал неизвестно где. Или приходил далеко за полночь, или вообще не появлялся до самого утра.

Фюлане Султан видела, когда они вместе завтракали, как он взбудоражен, как неистово горят его глаза, как он все думает о чем-то… или о ком-то. Это была не просто незначительная интрижка. Паша всерьез увлекся какой-то женщиной и просто не мог думать ни о чем другом, кроме нее. Султаншу это уязвляло и мучило. Где-то в глубине души она все еще любила его, любила вопреки всему, и потому потеряла покой. Она должна узнать, кто эта женщина.

– Фюлане, съешь что-нибудь, – обратив внимание на ее потерянный вид, сказала Валиде Султан. – Что с тобой? Ты чем-то обеспокоена? Или, упаси Аллах, заболела?

Все взгляды обратились к ней, и Фюлане Султан, подавив раздражение, ответила с тусклой светской улыбкой:

– Просто задумалась, госпожа. Если позволите, я бы вернулась в свой дворец. Мне и вправду нездоровится. С самого утра болит голова.

– Раз так, то я, конечно же, не имею ничего не против. Ступай, отдохни.

Встав из-за стола и сделав поклон, Фюлане Султан побрела к дверям, а Мерган Султан, высокомерно улыбнувшись, заметила, когда двери за ее мачехой закрылись:

– Ее болезнь известна. Имя ей Коркут-паша.

– Вам что-то известно об этом? – спросила Айнишах Султан, та еще любительница сплетен.

Дильшах Султан недовольно стрельнула на нее глазами, но смолчала, а Мерган Султан наградила девушку мрачным взглядом, показывая, что не забыла ее недавней выходки.

– Айнишах, ты не могла бы проводить Зеррин на балкон? Она так бледна. Свежий воздух пойдет ей на пользу.

Зеррин Султан покосилась на свою тетушку, но Эсма Султан кратко кивнула ей, мол ступай. Делать нечего. Покорившись, девушки поклонились и направились на террасу, хотя подругами их назвать было нельзя.

– Нежели в браке вашего отца и Фюлане Султан все настолько плохо? – Фатьма Султан попыталась возобновить разговор на эту щекотливую тему.

– Мне известно лишь, что отец не слишком-то балует ее своим вниманием, – Мерган Султан говорила все это, чтобы по обыкновению снизить авторитет мачехи и не позволить ей получить желаемую власть. – Я подозреваю, что дело близится к разводу.

Она лгала, но ей это было на руку. Слухи будут расти и шириться, и кто знает, к чему это приведет? Отец может прислушаться к ним и, наконец, решится на развод. Ему давно следовало избавиться от своей никчемной, бесполезной жены. Брак с султаншей ему уже не нужен – его власть крепка, как никогда. И у нее, наконец, не будет соперниц, которых она могла бы опасаться. Было во всем это еще одно крохотное, но эгоистичное желание. Отомстить Фюлане Султан за то, что она посягнула на место ее матери. Приятно видеть, как человек, клявшийся в том, что он добьется желаемого и сделает супруга своим рабом, остается ни с чем.

– Неужели? – театрально ахнула Дильшах Султан. – Какой кошмар… Вот, почему султанша так печальна в последнее время.

Небахат Султан терпеть не могла сплетничать и тихонько вздохнула – ей не нравилось слушать подобное.

– Что же с ней будет после развода? – задумчиво протянула Фатьма Султан. – И как же султанзаде Исмаил?

– Поедет к матери и своим двенадцати детям, если, конечно, они еще не забыли об ее существовании, – презрительно воскликнула Мерган Султан. – Мать она не самая лучшая, как видно. Именно поэтому Исмаил останется с нами. Его место рядом с семьей.

– Это жестоко, как по мне, – неожиданно взяла слово Эсма Султан, и все удивленно повернулись к ней. – Использовать ее ради упрочнения положения и выбросить, когда в этом уже нет необходимости. Да еще разлучить с сыном, которого она так любит. Разве султанша заслужила все это? Чем она провинилась?

Вот, кого Мерган Султан на дух не выносила. Эта вечная страдалица только и знала, как корить всех в несправедливости.

– Вам всюду мерещится жестокость, госпожа. Что не удивительно, учитывая, сколь многое вам довелось пережить в прошлом. Но так устроена жизнь. Сильные побеждают, а проигравшие расплачиваются за свою слабость.

В карих глазах Эсмы Султан всколыхнулась боль, но она усмехнулась с таким снисхождением, будто говорила с несмышленым ребенком.

– Вы говорите также, как ваш отец, госпожа. Но такая непоколебимая уверенность опасна. Как говорится, на каждого сильного найдется сильнейший. Сейчас ваша семья держит власть в своих руках, но кто знает, что будет завтра? Пример султана Махмуда все еще жив в нашей памяти. Он считал себя победителем, но был повержен и потерял все, что имел.

Атмосфера в покоях моментально накалилась, и все напряженно воззрились на Мерган Султан в ожидании ее реакции. Она лишь вскинула брови в скептическом изумлении.

– Это что, угроза?

– Нет, всего лишь предостережение, – сказав это, Эсма Султан поднялась с подушки и с холодком улыбнулась: – Ведь, как вы сказали, мне многое довелось пережить в прошлом. Я знаю, о чем говорю. Будьте осторожны.

Напускная невозмутимость слетела с красивого лица Мерган Султан, и она с гневом в глазах проследила за тем, как Эсма Султан повернулась к валиде, поклонилась и горделиво удалилась.

– Да что она о себе возомнила? – чтобы выслужиться перед могущественной султаншей, якобы негодующе воскликнула Фатьма Султан. – Она все еще жива, потому что мой сын ее пожалел и позволил ей, ни много ни мало, стать супругой Ибрагима-паши. Она должна быть благодарна нам, а вместо этого…

– Оставьте, госпожа, – надменно отозвалась Мерган Султан. – Эсма Султан получит свое. Не сегодня, так завтра.

– Она всего лишь пожалела Фюлане Султан, которую супруг ни во что не ставит и желает от нее избавиться, – Небахат Султан не смогла больше отмалчиваться. – Разве это преступление?

Валиде Султан поджала губы, понимая, что сейчас начнется, а Дильшах Султан подавила злорадную усмешку.

– Неужто ты теперь на ее стороне, Небахат? – насмешливо, но со злостью осведомилась Мерган Султан. – Быстро ты забыла мою доброту. Ты в гареме оказалась, потому что я так пожелала.

– Вашу «доброту» не так просто забыть, госпожа, – в улыбке Небахат Султан мелькнула горечь. – Я сполна за нее расплатилась. Теперь я сама за себя. Повелитель и мой сын – вот, что для меня ценно.

– В таком случае следи за тем, что говоришь! – процедила Мерган Султан, разгневанная столькими нападками на нее за одно лишь утро. – Иначе ты можешь потерять то, что тебе так дорого.

– Эти угрозы уже не страшат меня, – неожиданно смело возразила ей хасеки. – Вы все много лет пытались отобрать у меня повелителя, но что же в итоге? – она со спокойной уверенностью огляделась. – Есть ли рядом с ним кто-то, кроме меня? Законная супруга и та мне не ровня. А уж наложниц, которых вы посылаете в покои султана, я не боюсь тем более.

Дильшах Султан, как обладательница горячего темперамента, сразу же вскинулась.

– Да как ты смеешь?!