– Ты решила окончательно меня добить?

– Было бы неплохо, но не сейчас.

Он приподнял уголок губ в намеке на усмешку и снова стал засыпать.

– Коркут, ты не думал, что раз уж я здесь, было бы… правильно, если бы ты все же позволил мне увидеть дочь.

Они говорили об этом уже сотни раз и на разных тонах. Сначала Нилюфер Султан кричала и требовала от него встречи с дочерью, после умоляла и слезно просила, а теперь лишь иногда спрашивала об том уже без всякой надежды.

– Нет, – не открывая глаз, ответил он.

И все. Никаких объяснений.

– По-твоему, я не имею права увидеть ее после стольких лет?

– Ни к чему это.

– Ни к чему?! – возмутилась женщина и села в постели. – Она – моя дочь!

Коркут-паша, понимая, что поспать ему в ближайшее время не удастся, открыл глаза и вонзил в нее недобрый взгляд.

– Забудь об этом, Нилюфер. Мерган ты не увидишь. И хватит об этом!

В его гневном голосе явно звучало предостережение, но Нилюфер Султан наплевала на это и процедила с яростью:

– Да ты просто боишься! Она вряд ли оценит то, что ты со мной сотворил, вот ты и прячешь меня здесь!

– Или ты замолкнешь по своей воле, или мне придется заставить тебя сделать это! – с угрозой рыкнул он, но почему-то вдруг поморщился.

В непонимании взглянув на него, Нилюфер Султан напряглась, когда он тоже сел в постели и коснулся ладонью груди слева.

– Что с тобой?

– Ничего, – хрипло ответил он и снова нахмурился.

– У тебя боли в сердце? – Нилюфер Султан сама от себя не ожидала, что ее это встревожит. – Ты показывался лекарю?

– Это все… – он хотел сказать, что это мелочи, но задохнулся от еще одной вспышки боли.

– Ляг на спину и дыши ровнее, – велела ему султанша и толкнула ладонями в грудь, уложив на подушки.

Ей бы задушить его подушкой прямо сейчас, использовав момент его слабости, но рука не поднималась. Это было бы подло, а подлости она не выносила. Если она и убьет его, то глядя в глаза и не таясь.

– Нужно расслабиться и глубоко дышать, – она прилегла рядом и хмуро оглядела его побледневшее лицо.

– Откуда ты знаешь? – он усмехнулся, а значит, ему полегчало. – Королевы в Генуе постигают тайны медицины?

– Нет, просто… – она сначала смутилась, но затем намеренно причинила ему боль. – У моего Серхата тоже с год назад начались боли в сердце. Он уже не молод, как и ты.

Усмешка покинула лицо Коркута-паши, и он распахнул глаза, угрюмо уставившись на нее сквозь темноту.

– Раз ты так по нему скучаешь, я подарю тебе его голову.

Содрогнувшись от ужаса, охватившего ее от подобной угрозы, Нилюфер Султан умолкла и уныло легла рядом с ним, с тоской думая о том, что уже сегодня ночью она могла бы плыть на корабле навстречу любимому, с которым ее разлучили. Заметив, в каком она состоянии, Коркут-паша, которому было невыносимо знать, что она думает о другом, повернулся на бок и притянул ее к себе.

Когда она с настороженностью вошла в опочивальню валиде, то увидела ее сидящей на тахте в скованной позе. Заметив появление невестки, Фатьма Султан одарила ее взглядом свысока и обернулась на Мерган Султан. Та стояла спиной к ним у окна как изваяние из камня – высокая, статная и недвижимая. Покосившись на нее, Дильшах Султан, которая ярко выделялась на фоне мрачно одетых султанш в своем красном бархатном платье, поклонилась им обеим и произнесла:

– Вы пожелали меня видеть, Валиде Султан?

– Пожелала, верно, – отвечала та обманчиво спокойно. – И ты знаешь, для чего. Вчера я велела тебя явиться ко мне и объяснить свой поступок, но ты сослалась на недомогание сына. Надеюсь, моему внуку уже лучше?

– Хасан чувствует себя хорошо, – Дильшах Султан знала, что ее ждет выговор, и держалась отстраненно.

– Тебе следует лучше о нем заботиться. А вместо того, чтобы заниматься воспитанием шехзаде, ты плетешь у меня за спиной свои подлые интриги!

– Валиде, я… – попыталась защититься хасеки, но в этот момент к ним медленно повернулась Мерган Султан, и она умолкла.

Султанша надменно улыбалась, но выражение ее лица меньше всего отражало дружелюбие. Она неспешно двинулась в сторону напрягшейся Дильшах Султан, и шлейф ее черно-золотого платья мягко стелился за ней следом.

– Вы правы, Валиде Султан, – она подбиралась к хасеки, как удав к своей жертве. – Ей не стоило вмешиваться. Эта женщина не способна даже детей своих воспитать. Что уж говорить об интригах? И ее неудача лишь убедила всех в этом.

Оскорбившись, Дильшах Султан почувствовала, что теряет над собой контроль под властью эмоций. Пламя уже вспыхнуло и грозило обернуться пожаром.

– Госпожа, при всем уважении, но я не позволю отзываться обо мне в таком тоне! Вы не с рабыней разговариваете.

К этому времени Мерган Султан уже подошла к ней вплотную и наградила ее презрительной усмешкой.

– Ты забыла свое место, Дильшах?

Грудь Дильшах Султан часто поднималась и опадала в вырезе платья. В ее больших темных глазах зажглось негодование и, уже не скрывая своей неприязни, она ответила гортанным голосом:

– Напротив, я свое место отлично знаю. И, похоже, это вы забыли, кто стоит перед вами. В отличие от всех женщин в этом гареме, я рабыней никогда не была! Также, как и вы, я принадлежу знатному роду. И во дворец этот я вошла не наложницей, а законной супругой султана. Вы не смеете проявлять ко мне неуважение!

Теперь уже Мерган Султан не усмехалась, а смотрела на нее со злобой и возмущением. Валиде Султан, чувствуя, что назревает крупный скандал, поспешила вмешаться. Она встала с тахты и с упреком воскликнула:

– Дильшах, опомнись! Перед тобой госпожа.

Но на нее никто не обратил внимания. Мерган Султан и Дильшах Султан, стоя почти вплотную, целую минуту испепеляли друг друга взглядами и при этом даже не моргали. Первой отвернулась Мерган Султан, но лишь для того, что разразиться издевательским хохотом, заставив всех присутствующих недоумевающе уставиться на нее.

– До чего ты меня насмешила, – отсмеявшись, протянула султанша и сжала смуглыми пальцами подбородок хасеки словно говорила с ничтожной рабыней. – Ты думаешь, это хоть что-то значит?

– Не прикасайтесь ко мне! – взвилась Дильшах Султан и отвернула лицо, сбрасывая ее пальцы.

– Не будь глупой, Дильшах, – Мерган Султан проигнорировала ее реакцию. – У султана Ахмеда не так много сил, чтобы статус его законной супруги хоть как-то выделял тебя. К тому же, ты давно потеряла его расположение и все, что осталось от вашего брака, это твой пустой титул. Сила в моих руках и тебе пора уже с этим смириться!

– В ваших? Разве? – Дильшах Султан хохотнула в истерике. Когда она гневалась, то остановиться уже не могла. – Это Коркут-паша держит в своих руках власть, а с вами делится ее частью. И затем лишь, чтобы вы по его указке устраивали в гареме свары и держали нас всех в страхе! Ведь пока мы враждуем друг с другом, мы не сумеем объединиться против вашего отца.

– Дильшах, довольно уже! – взмолилась Фатьма Султан, страшась, чем все может обернуться. – Ступай к себе.

Дильшах Султан резко повернулась к ней, и рубиновая диадема в ее черных волосах яростно сверкнула.

– Вам не заткнуть мне рот! – не на шутку разошлась она, выплескивая все обиды, которые годами проглатывала. – Теперь, узрев ваше истинное лицо, я больше не стану пресмыкаться и терпеть унижения! И в ваших интригах я участвовать не стану. Отныне я сама по себе и поступать буду, как мне заблагорассудится.

– Какое облегчение… – съязвила Мерган Султан, не впечатленная ее эмоциональным взрывом. – С тобой ни одно дело не доведешь до успеха. И раз уж ты теперь сама по себе, учти, что больше никогда ты не получишь от нас помощи. За все свои ошибки ты будешь расплачиваться сама. И будь уверена, ты непременно оступишься, Дильшах. А теперь проваливай!

Полыхая яростью, Дильшах Султан без поклона развернулась и бросилась к дверям, размашисто открыв их и заставив удариться о стены. Фатьма Султан моргнула от раздавшегося шума и в страхе воззрилась на мрачную Мерган Султан.