Зная об этом, Лоренцо поставил Генуе условие: она сможет короноваться, только если станет женой нашего представителя, а именно моего кузена Джордано. Думаю, ты понимаешь, что в случае такого брака королевой она будет лишь номинально. Власть в Генуе окажется в руках Гримани. Помолвка уже заключена, и спустя несколько месяцев, когда будут закончены все приготовления, мы всем семейством отправимся на эту, с позволения сказать, свадьбу.

Этот брак усилит позиции Венеции, и ясно, что близится новая война. Османская империя не позволит нам снова обрести потерянное могущество. Лоренцо уже ищет сторонников. Англия выступит на нашей стороне. У моего брата поистине имперские амбиции, и я страшусь за тебя. Боюсь, как бы положение османов не пошатнулось с приходом этой кровопролитной войны. Если ситуация обострится, я хочу, чтобы ты оставила все и бежала ко мне. Я все устрою. Но пока буду держать тебя в курсе происходящего.

Тебе наверняка любопытно, как мы тут живем. Мне не на что жаловаться, кроме как на тоску по тебе. Лоренцо кровавый и жестокий правитель, но семья для него превыше всего, и мы ни в чем не нуждаемся благодаря его стараниям. Амирхан всегда рядом со мной, и в разговорах с ней я нахожу утешение. Но скоро это изменится. Она выходит замуж по настоянию Лоренцо, и я бы не сказала, что она против этого брака. Ее будущий муж – знатный и богатый человек. Наш преданный сторонник. Надеюсь, она обретет счастье, которого не нашла в гареме моего покойного сына. Правда, она все еще скорбит по нашему бедному Алему, но я думаю, ей станет легче, когда у нее появятся другие дети.

Амрийе, как ты знаешь, уже несколько лет как замужняя женщина и живет своим домом, но мы часто видимся, и я спокойна за нее. Она ждет третьего ребенка и очень счастлива в браке. Того же, однако, я не могу сказать о Нилюфер. Год назад Лоренцо также выдал ее замуж, но не так удачно, как ее сестру. Я писала тебе об этом, и вот уже третья неделя, как он погиб. В Венеции у Гримани множество врагов. Наше высокое положение многим не по нраву, и здесь не прекращаются кровавые интриги и заговоры. Это было спланированное покушение вражеского семейства Контарини, за что они уже поплатились. Лоренцо подобное не прощает.

Нилюфер опечалена своим вдовством, плачет непрестанно, и я в последние дни постоянно рядом с ней. Она очень ранима и мягкосердечна. И это, похоже, сказывается наше с ней родство. Я помню себя такой же в далекие дни юности. Амрийе, напротив, очень похожа на свою мать, и я часто удивляюсь ее стойкости и самодостаточности. Она далеко пойдет и уже подумывает над тем, чтобы помочь мужу однажды стать дожем.

Это все новости, которыми я хотела с тобой поделиться. Родная доченька, не передать словами, как я по тебе скучаю, зная, что ты так далеко от меня, в окружении недругов и убийц. В тысячный раз я умоляю тебя принять мою помощь и бежать оттуда как можно скорее в Венецию, где ты будешь в безопасности, рядом со мной и своими близкими. Потеряв тебя, я уже не сумею это пережить. Подумай об этом, а еще будь осторожна и береги себя – это все, о чем я тебя прошу.

С любовью, твоя матушка».

Дочитав до конца, Эсма Султан прерывисто вздохнула, и как всегда в такие минуты по ее щекам скользнули горькие слезы. Она прижала заветное письмо к груди и крепко зажмурилась в попытке совладать с щемящей в груди болью. Как остро она ощущала свое одиночество, читая письма матери, которая была бесконечно далеко от нее. Эсма Султан уже даже не помнила их прошлые разногласия, то непонимание и осуждение, которые всегда стояли между ними. Она просто хотела увидеть родное лицо матери, прижаться к ней и снова ощутить ее теплые, ласковые объятия.

Ей в самом деле стоило давно бежать отсюда к своей семье в Венецию, но… она не могла. И если отказаться от мести еще казалось возможным, то оставить Нергисшах и ее детей одних в такой момент было немыслимо. Когда еще была жива Фатьма Султан, она пообещала ей, что пойдет на все ради своей семьи. Сбежать сейчас это все равно, что предать родных и оставить их волкам на съедение.

Понимая, что им с матерью еще не скоро доведется увидеться, если вообще удастся, Эсма Султан с невыразимой тоской поглядела на ее письмо и с дрогнувшим сердцем заметила на нем пару размытых пятнышек. Филиз Султан плакала, когда его писала, и это острой болью отозвалось в душе ее дочери, с которой они волей судьбы были разлучены.

Топкапы. Покои Валиде Султан.

Прячась от непогоды, три султанши восседали в тесном кругу и наслаждались горячим чаем, пряный аромат которого наполнил все покои. Валиде Султан находилась на тахте в главенствующем положении, которое она занимала лишь формально, а по бокам от нее на двух сиденьях разместились Дильшах Султан и Мерган Султан. Разумеется, тон беседе задавала последняя, и потому разговор коснулся политики, в которой она была весьма сведуща.

– Военный поход на Запад лишь вопрос времени, и мой отец решил, что с этим лучше не тянуть. Ибрагим-паша уже получил его приказ заняться восстановлением флота. Саид займется войском, а Мехмет должен будет подготовить все расчеты. Он ведь был главным казначеем и знает, как нужно расходовать золото из казны.

– Несомненно, это так, – льстиво улыбнулась Фатьма Султан и отпила чая из крохотной фарфоровой чашки. – Дай Аллах, наши доблестные паши должным образом подготовят все к выступлению в поход и снова одержат победу над нашими врагами. Госпожа, известно ли, кто останется регентом престола на время отсутствия моего сына?

– Вы меня об этом спрашиваете? – будто бы удивилась Мерган Султан и ухмыльнулась. – Повелитель должен это решать.

– Верно, но он прислушивается к советам Коркута-паши, а тот мог поделиться с вами своими мыслями.

– Что ж, пока этого не произошло.

Дильшах Султан помалкивала, боясь неосторожным высказыванием нарваться на гнев вспыльчивой дочери великого визиря. В ее обществе она обычно держалась настороженно. И не столько потому, что не хотела для себя проблем, но и потому, что Мерган Султан ей совершенно не нравилась. Как личность свободолюбивая и пылкая, хасеки не любила, когда ощущала над собой чью-то власть. Ей хотелось сбросить с себя это ярмо, но она скрепя сердце терпела, и на одно это уходили все ее усилия.

Фатьма Султан хотела спросить еще что-то исключительно для поддержания разговора, как в опочивальню вошла ее внучка Айнишах Султан – вся взвинченная, полная переживаний и нетерпения.

– Валиде Султан, – она изящно поклонилась, взглянула на мать и улыбнулась той. – Матушка.

Дильшах Султан с намеком стрельнула глазами на Мерган Султан, и дочь запоздало поприветствовала и ее.

– Госпожа.

– Здравствуй, Айнишах, – Мерган Султан с раздражающей надменностью поставила чашку с блюдцем на столик и сложила руки на коленях. – Что это с тобой?

– Я гуляла в саду и увидела кое-что любопытное. Подумала, вы захотите узнать об этом.

Женщины удивленно переглянулись и обратили к ней выжидательные взгляды.

– Представьте себе, я застала за приватным разговором Небахат Султан и Аламуддина-пашу. Они обсуждали, как избавятся от Коркута-паши, а еще планировали сделать Касима регентом престола на время похода. Султанша также заявила о том, что хочет создать собственный вакф и непременно влиятельнее вашего, госпожа.

На последних словах девушка посмотрела на спокойно слушающую ее Мерган Султан, и та презрительно изогнула губы.

– Какие смелые мечты. И жаль, что это лишь грезы, которым не суждено сбыться.

– Госпожа, поймите меня правильно, но здесь есть, чего опасаться, – мягко заметила Валиде Султан. – Небахат далеко не глупа и на редкость целеустремленна. Как я не старалась, мне не удалось отлучить ее от моего сына за столько лет ее пребывания в гареме. Ее нельзя недооценивать.

– Вы потерпели неудачу, потому что прежде я не бралась за дело, – самоуверенно заявила Мерган Султан и хищно сверкнула глазами. – Мы поставим ее на место, как я и обещала.