– Привет, замерзла? – растянул простодушную улыбку конопатый охранник, одетый в строгую черную форму.

– Нет, что вы. Променад в минус двадцать три это мое любимое времяпрепровождение в половине восьмого утра.

Откинув голову назад рыжий снова задорно хохотнул, и я заметила на его груди бейдж "Валерий Угрюмов".

Угрюмов? Стало смешно. Вот уж кому совсем не подходит фамилия, так это ему.

– Мне тут ключи должны были на стойке оставить, – проговорила я, осматриваясь. Просторный светлый холл, диванчики у больших панорамных окон, пальмы в больших глиняных кадках, кулер с водой. А это что?

Кофемашина?

Серьезно? Просто вот так стоит себе ничейная?

– Да, есть ключики, сейчас, – простодушно кивнул Угрюмов и скрылся с головой где-то под стойкой.

Я облокотилась о мрамор столешницы и, приподнявшись на цыпочках, с интересом заглянула, что он там делает: копается в раскрытом ящике.

– Вот! – вынырнул он, протягивая мне…

– А это еще что такое? – кивнула на пластиковую карту в его руках. Опять этот Беркут мне деньги какие-то сует? – Я не буду это брать! – хмуро фыркнула я, нахлобучивая обратно шапку. – И передайте своему боссу, что не на ту напал.

– Во-первых, он мне не босс, а просто один из жильцов дома, а во-вторых, я вообще не понимаю, о чем ты. Это ключ. Ты же ключ просила.

– Это ключ? – я осторожно взяла карточку и повертела в руках.

Ну да, не банковская. Хотя чип похож.

– Уж не знаю, что ты там подумала, но Беркут нормальный мужик, – разулыбался еще шире Валера. – Сказал, что ты с собакой его гулять будешь.

– Ага.

– А я собак не люблю.

– Я так вообще не перевариваю.

Угрюмов захохотал, опустив на стойку покрытые рыжеватыми волосками ладони.

А он забавный, напомнил мне чуть-чуть Тяпку, что чистил зимой снег на территории Ямы, а осенью – листья. Тоже вечно улыбался. Всему: солнцу, дождю, воробьям. Тяпке было уже за сорок и он был дурачком. Настоящим, от рождения. Но столько в нем было тепла и доброты, что он казался порой умнее многих вместе взятых из того гадюшника.

Угрюмов дурачком явно не был, но почему-то тоже показался тем еще добряком.

– Ну заходи, если время будет, кофейку попьем, – и шепотом: – Он тут бесплатный. Лично у меня времени свободного полно – жильцы спокойные, район тоже, никакого криминала.

– Это обнадеживает, – тоже улыбнулась я.

Он что, пытается заигрывать, что ли?

Так вышло, что "благодаря" Яме я практически возненавидела противоположный пол. Просто там были настолько отвратные парни, что даже парнями их назвать язык не поворачивается. Маленькие злобные шакалы, с мыслями между ног.

Была там одна шайка, которая "держала" всех под колпаком. И их предводитель Бык. Признаться, кличка подходила ему просто идеально: высокий, тучный, с толстой шеей переходящей сразу в бритый затылок, маленькие злые глаза. Он попортил мне немало крови и именно из-за такого как он, любое внимание мужчины в свою сторону я автоматически воспринимала как сулящее что-то нехорошее. Но Угрюмов этой ассоциации, к счастью, не вызывал. Может, мы даже подружимся.

– Ну что? Заглянешь на кофе?

– Я подумаю, – засунула карточку в карман и снова стянула шапку.

Двинулась в сторону лифтов, ощущая спиной взгляд Валеры.

– Этаж-то знаешь? – окликнул он.

– Не-а.

– Семнадцатый. Квартира пятьдесят семь.

Я нажала цифру, и просторная кабина бесшумно взмыла вверх. Кабина, состоящая вся сплошь из зеркал. Я подошла к одному и посмотрела на свое бледное лицо без капли косметики. Может, надо было хоть чуть-чуть… А впрочем, зачем?..

Подойдя к квартире пятьдесят семь я долго думала, как открыть замысловатый замок. Что это за карточка такая? Как пользоваться? Просто вставить как в банкомат, что ли?

Аккуратно засунула кусок прямоугольного пластика в прорезь, и дверь с легким щелчком открылась.

– Привет, есть тут кто? – просунула голову за дверь и осмотрела просторную гостиную. – Это я, Рита.

Никто мне не ответил, и я осторожно вошла в дом…

Захлопнув за собой дверь, неуверенно потопталась у входа. Потом обвела глазами стыки между стеной и потолком.

Он же сказал, что у него здесь всюду видеокамеры и где они? Ощущение было не из приятных, но обещанные сто тысяч заставили снять куртку, потом расшнуровать ботинки.

Было страшно, неуютно, неудобно – словно я воришка, которая незаконно проникла в чужой дом. Дом настолько шикарный, что я боялась сделать шаг: черный паркет, светлая мебель, огромный телевизор считай во всю стену. Да здесь дышать даже страшно. Господи, зачем я на это все подписалась вообще!

Неожиданно раздались какие-то странные звуки, словно кто-то храпел и хрюкал одновременно. Я обернулась и увидела не слишком радушного вида пса: маленького, толстенького и определенно вредного. Он уставился на меня с большим подозрением и, обнажив клыки, пытался злобно рычать.

Ладошки вспотели, само собой не от страха перед безобидным мопсом.

Я снова осмотрела дом, ища камеры, но нигде не было даже никакого намека.

Дура, они же скрытые!

Натянув улыбку, присела на корточки и выставила вперед руку со сложенными пальцами:

– Собачка, иди сюда. Тю-тю-тю!

Ответом мне послужило недоверчивое рыко-тявканье.

– Собачка! Иди, кому говорят! – нахмурила брови я. – Мне позарез нужна эта работа, поэтому мы сейчас будем знакомиться и насильно друг друга любить. Хочешь ты этого или нет! Собака! Ко мне!

– Его зовут Элвис, – раздался насмешливый голос, и я, подпрыгнув, сделала несколько шагов назад.

Беркут неторопливо вошел в гостиную и снял с вешалки уже знакомое кашемировое пальто.

– Вы дома? Я просто думала…

– Я уже ухожу, не буду мешать вам насильно знакомиться, – добродушно улыбнулся.

Очень красивый мужик. И дом у него красивый. И даже зловредная собака как из рекламы Педигрипала. И я – тощая бледная моль в этом царстве эстетики.

– Элвис! – хлопнул себя по коленям мистер Грей, и собачонка рванула на голос хозяина. Даже толстеньким хвостом завиляла. Сразу же пропал весь боевой настрой, предательница мелкая.

Взяв на руки пса, Беркут ласково почесал Элвиса за ухом.

– Лает он громко, но не кусается, не бойся.

– Да я не боюсь.

– К тому же он уже в почтенном возрасте, половину зубов оставил в бурной молодости, – и словно в доказательство, что это не так, пес попытался куснуть хозяина за палец. – Вывести на прогулку его нужно часов в восемь. И у него с почками проблема, лекарство надо дать. Я оставил там на столе расписание, разберешься.

– Читать умею, – кивнула я, ощутив, как защекотало в носу. С этим волнением я совсем забыла принять чертову таблетку от аллергии. – Хорошо.

– Хорошо, – тоже кивнул он, не сводя при этом с меня внимательного взгляда. Потом в какой-то момент словно очнулся – отвел глаза и, отпустив собаку на пол, взял с тумбочки у входа такую же как у меня ключ-карту. – Звони если что, номер у тебя есть.

– Ладно.

Не-лов-ко! Как же это все странно и даже противоестественно. До сих было сложно поверить, что я здесь.

– Ну пока, – скупо улыбнулся он и вышел, закрыв за собой дверь, оставив меня одну в стерильной тишине просторной гостиной.

Я шумно выдохнула и приложила тыльные стороны ладоней к пылающим щекам.

– Стыдно-стыдно-стыдно! Как же это все… – прошептала себе под нос, и снова вздрогнула, осмотрев дом – а вдруг камеры еще и звуки записывают?

Элвис стоял на том же самом месте, где его оставил хозяин и, наклонив голову вправо, осматривал меня уже с бо́льшим интересом.

– А-апчхи! – громко чихнула я, закрыв ладонью рот. Мопс вздрогнул и трусливо отбежал подальше. – Не волнуйся, это не ковид, им я уже переболела, – проворчав, похлопала ладонями по карманам джинсов, в поисках блистера с антигистаминным. Найдя, выдавила одну таблетку и проглотила не запивая.

К слову, на любые антигистаминные у меня жуткая побочка – сонливость, вялость и апатия. Но гонорар в сто тысяч заставил забыть об этом досадном недоразумении.