Бывший детдомовец, втянув в легкие дым, громогласно меня окликнул.

– Старцева! Смотрю, зачастила ты сюда.

– Как и ты.

– Решила охомутать мужика, на которого работаешь? Ну а что, расклад верный, сегодня иначе никак.

– Придурок, – прошипела я и, пихнув идиота плечом, вошла в подъезд. – Валер! – зло позвала охранника. – Ты здесь для красоты, я не пойму?

Голова горе-секьюрити показалась из-за стойки:

– А что такое?

– Маргиналы крутятся возле дома, а тебе плевать!

– Да брось ты, ну чего он тебе сделал, пока же ничего такого не произошло.

– Именно, что пока, – буркнула я и пошла к лифту. – Слышала, что жильцов с верхнего этажа обокрали в ноябре.

– Не пойман – не вор, – развел руками капитан очевидность и хитро прищурился: – Берут уже дома. Раньше никогда в такое время не возвращался, всегда работал допоздна.

– И что с того? – я прищурилась тоже, но только подозрительно. – Может, у него график поменялся.

– Угу, или спешит к кому-то, – подмигнул. – Вы что, мутите, что ли?

И этот туда же! Словно сговорились.

– Ничего мы не мутим, глупости, – надавила на кнопку, вызывая кабину лифта.

– То есть парня у тебя нет?

– Валер, ты опять начинаешь?

– Не-не, – вскинул ладони в защитном жесте, – просто спросил.

– Тебе бы семечек стакан – и от моих соседок не отличить, – пробурчала я и скрылась за смыкающимися дверцами.

С чего я вообще тогда решила, что он классный парень? Какой-то он душный. И не в меру любопытный сплетник.

Но польза от его длинного языка все же была – теперь зная, что Роман дома, я притормозила у двери и достала зеркальце. Подкрасив губы, всмотрелась в свое отражение и… стерла помаду. Бессмысленно это все, ему наплевать.

– Привет, – поздоровался хозяин квартиры, и мое глупое сердце словно выпорхнуло из силков. Скрывать чувства было все сложнее, но мне казалось, что я здорово поднаторела в искусстве делать вид, что мне все равно.

– Привет. Уже дома?

– Да, работы не слишком много сегодня.

– Понятно… – и мысленно добавила, что, собственно, как и вчера. И позавчера тоже.

Зерно истины в словах охранника было – Берут действительно стал очень много времени проводить дома, но я запрещала себе фантазировать, что это из-за меня. Снова разочароваться? Нет, спасибо. Прошлый урок зря не прошел.

– А ты помнишь, какой завтра день? – лицо озарила загадочная улыбка, и я залипла, какой же он все-таки…

– А какой завтра день? – очнулась.

– Число.

Я нахмурилась, не понимая, к чему он клонит. И потом до меня дошло…

– Завтра же премьера балетной программы в Большом!

– Точно.

– Огромное спасибо за подарок, я о таком даже мечтать не могла, но это же Москва… Даже если захочу, не успею купить билет на поезд и тем более прибыть в столицу вовремя.

– Жаль, – поджал губы он и словно между прочим: – я думал, ты расскажешь мне, сложно ли исполнять то или иное па. Или как там называются эти балетные выкрутасы.

– Я – тебе? Не понимаю… – и снова вникла не сразу, а когда поняла… – Ты что и себе билет на премьеру купил?

– Ну надо же духовно обогащаться.

Я не могла поверить в происходящее, даже руки задрожали.

Ну нет, не может быть, что бы он и я… Чтобы мы вместе…

– Билеты на самолет я уже купил, вылет завтра в девять. Номера в гостинице снял тоже.

– Утром? Но… это все так неожиданно! Я не успею! А моя работа?

– Я договорюсь с твоим боссом.

После этих его слов я рассмеялась, и так, что не могла остановиться. И до сих пор поверить не могла в реальность услышанного.

Конечно, я это не озвучила, что на сам балет мне было уже плевать, главное, что с ним, вместе, рядом… Да хоть на край света!

Не выдержав бурлящих эмоций, кинулась в порыве ему на шею, обняла крепко-крепко, довольно жмурясь и вдыхая такой особенный аромат любимого мужчины.

Соблазн коснуться губами его кожи был ужасно велик, но я сдержала себя, а вот отлипнуть от него не смогла. Хоть клещами отрывай.

– Рада? – спросил он, чуть отстранившись. Руки на с моей талии не убрал, и я была счастлива растянуть секунды блаженства.

– Очень! Очень рада!

Не вздумай его целовать! Не вздумай! – визжал здравый смысл, и я его послушалась.

Кое-как отодрав себя от него, пошла готовить Элвису лекарство. Я напевала под нос песни и даже пританцовывала, не в силах сдерживать хотя бы это, а Роман наблюдал за мной со стороны. Задумчиво и серьезно.

С этой минуты я начала ждать завтра.

***

– Точно ничего не забыла? – переспросил Роман, укладывая мою полупустую спортивную сумку в багажник. – Как-то маловат скарб для молодой девушки.

– У меня вещей в принципе не густо, – под взгляды обалдевших бабушек-соседок, опустилась на переднее кресло крутого авто. В нашем дворе в жизни такие тачки даже мимо не проезжали, а тут приехал, еще и ко мне…

Баб Тоня, потирая руки в пуховых варежках, презрительно покачала головой. "Проститутка!" – читалось в бледно-голубых глазах, и от чего-то мне стало так смешно. Нестареющая классика.

– Ты чего это? – заводя мотор, улыбнулся Роман.

– Ничего, просто настроение хорошее.

И тут я не слукавила – настроение волшебное, я словно ребенок перед тем, как собственными глазами увидит Диснейленд. Волшебство, надежда, предвкушение…

– В Москве никогда не была? – спросил он, выезжая из арки, и я ухмыльнулась.

– Очень смешно. Я вообще нигде не была, кроме нашего города. Хотя нет, вру – в Питере один раз, в шесть лет.

– Москва красивая, тебе понравится.

Мне понравилось бы даже заброшенное село, лишь смотреть на него за руку с ним…

Иногда меня посещала мысль, что моя любовь к нему была предрешена с первой же секунды нашей первой встречи. Разве у меня был хоть малейший шанс не пасть под каток его обаяния?

Покосилась на его задумчивое лицо и поняла – нет. Красивый, умный, справедливый, добрый…

Вчера Лен Санна спросила у меня, как обстоят дела на любовном фронте, и хоть она не входит в список тех, с кем я хотела бы делиться подобным, я все-таки не выдержала и сказала, что, кажется, влюбилась. Тогда она, поджав тонкие губы, в привычной манере раздраженно махнула рукой:

– А я ведь предупреждала, все как о стенку горох. Учишь вас, учишь… Никакой он не особенный, просто первый, кто внимание на тебя обратил. Вы же, дурочки недолюбленные, как слепые щенки – кто пригрел, тот и хозяин, тому и служите.

Ох, как я разозлилась! Да что бы она, дева старая, в любви понимала? Она вообще хоть кого-нибудь в жизни своей любила? Вспыхнула… и сразу остыла, решив, что больше чувствами своими делиться ни с кем не буду. Они мои и только мои. Ну ее!

Снова посмотрела на Беркута: солнечные лучи играли в его темных волосах, придавая им рыжеватый оттенок. Какой же он в меня все-таки красивый! Да-да, у меня! Пусть хотя бы в фантазиях…

Аэропорт, трап самолета, место у иллюминатора… Мне, девочке, которая лишь недавно вышла из стен детского дома, это все уже показалось небывалым приключением.

Я завороженно смотрела на мутное серое небо за стеклом, запоминая каждое мгновение, и вдруг подумала о том, что там, в огромной Москве, точно произойдет что-то волшебное.

***

Столица встретила нас жидким снегопадом и нереальным количеством людей. Наверное, я никогда не видела столько народа! Они шли, не обращая внимания ни на кого вдруг: говорили по телефону на повышенных тонах, отпивали из бумажного стаканчика кофе, тащили громоздкие чемоданы и, врезаясь плечами, даже не отвлеклись на такую мелочь, как извиниться. От обилия лиц и сверкающих неоном баннеров закружилась голова, многоголосье слилось в единый гул… Но мне все равно здесь понравилось, ведь во всем этом кипела жизнь.

Я ехала в такси и, наверное, как последняя дурочка, впитывая в себя каждую деталь, не отлипала от окна, поэтому, когда мы прибыли к гостинице, я была настолько переполнена эмоциям, что чувствовала себя настолько счастливой… что даже чуть-чуть несчастной.