Генерал встретил меня в фойе, как всегда ухоженный, в стильном костюме с белоснежной рубакой и галстуком в тон, с белым платочком в кармане пиджака, и со значком Лаурета на лацкане. Это было обязательное ношение. Да и помогало при случае. Такие люди всегда приветствовались с поклоном. Я была рада его видеть, и немного смущена количеством народа и запахами кухни, которые слышались даже здесь. В общем, ресторанными запахами — странное смешение духов и пищи. Он поцеловал мне руку, отдал пальто гардеробщику и предложил локоть.

— А где твое манто? — Спросил он меня.

— У Глаши. — Ответила я, удивившись его вопросу.

— Почему? Тебе не понравился мой подарок?

— Очень даже понравился, но представь себе манто и общага! Представил?

Он хмыкнул и сжал мою ладонь.

Я слегка замешкалась, оглядываясь, но потом выпрямилась и пошла гордо подняв голову. А что! Мы тоже не лаптем щи хлебаем!

Сюда ходили только известные и очень богатые люди. Об этом мне тайком сообщила Маша, когда узнала о моем рандеву.

— Ты там увидишь много знаменитых артистов и военных. Потом расскажешь! — Шептала она и я ей обещала.

Теперь смотрела во все глаза. Да и было на что!

Ресторан, как мне рассказал генерал, имел два зала — русский и китайский. Считай, что впервые в Советском Союзе открылась китайская кухня! Первый же зал был китайским, который мне хотел показать мой спутник. Это была необычная экзотика для тамошней Москвы — ручная работа на стенах и колоннах, деревянные панели и разукрашенные ширмы тонкой работы, картины на стенах — роспись по китайскому шелку, а также вазы и статуэтки на столбиках и подставках по периметру. Во втором, основном зале было роскошно! Колонны, лепнина. Высокий потолок украшали хрустальные люстры, а между ними висели кружась китайские красные фонарики с шелковыми кистями. Время от времени фонари загорались ярче, чем приводили публику в восторг. Поражал воображение наборный паркет под ногами из мореного дуба и картины с пейзажами в проемах между окон. А еще там стояли карликовые деревья, в керамических вазах, по китайски — бонсай. Это было необычно и привлекало внимание посетителей. Все было красочно и по восточному ярко.

Столики на четыре и шесть персон, но можно было заказать и на два стула. Нас провели именно к такому, и я усмехнулась, вспомнив вагон ресторан, где мы впервые ужинами с ним. Он, как и всегда, подставил мне стул и сел сам. Около нас тут же оказался официант, но не женщина и даже не мальчик, а солидный мужчина в белой куртке с карманами и с полотенцем на локте. Поклонился, поприветствовал нас и подал меню. Я всё еще оглядывалась, рассматривая публику, которой был заполнен весь большой зал и не могла прийти в себя от обилия впечатлений.

— Валюша, что будешь заказывать? Посмотри меню.

— Я хочу что-то необычное, раз сюда попала. — Улыбнулась ему и вернула раскрытую книжицу. — Сами сделайте. Вам же известны местные изыски более, чем мне. Верно?

Я видела, как мелькнули в его глазах искры удовольствия и он согласился. Махнув рукой следящему за нами официанту, он показал пальцем на перечень блюд и заказал шампанского и коньяк. А когда тот ушел, сказал прищурившись:

— Ну, смотри! Ты отдала бразды правления в мои руки. Теперь будешь в моей воле и съешь всё, что принесут.

Увидев мои удивленные глаза, поправился:

— Ну, хотя бы попробуешь. Договорились?

— Хорошо. — Улыбнулась я. — Обязательно попробую.

Потом он вынул из внутреннего кармана ожерелье, то самое, которое я надевала на это платье и встал.

— Это мой тебе подарок, — сказал он, — и ты его обязательно прими. Мне будет приятно видеть у тебя эти жемчуга, которые переходят в нашей семье самым дорогим и любимым женщинам. Последняя, кто носил их, была моя мать. Теперь они твои.

Он прошел мне за спину и перекинул ожерелье через голову. Я подняла волосы и услышала звук щелкнувшей застежки. Взяв меня за руку, поднес к губам и поцеловал.

— С днем рождения, моя девочка! С совершеннолетием!

Я была растрогана его подарком, а главное словам.

— Он не подарил их своей первой жене! — Ликовала я. — Только мне! Это что-то значит!

— Спасибо! — Сказала я, глядя ему в глаза и увидела там свет, мелькнувший синим лучом. Он был доволен.

Вскоре нам поставили на стол ведерко с бутылкой шампанского и бутылку армянского коньяка. Тут же при нас распечатали то и другое, показав тем самым, что это в заводской упаковке, не разбавленное. Официант, придерживая вино салфеткой, аккуратно налил нам в бокалы и тут же откупорил коньяк. Предложил налить и генералу, но тот повел в отказе рукой. Официант поклонился молча и отошел.

— Я хочу поднять этот бокал за тебя! — Сказал он, глядя в глаза. И столько в них было ласки и любви, что у меня перехватило дыхание. — За то, что теперь ты стала вполне взрослой и уже начала самостоятельно принимать решения. Это говорит о том, что ты умная и стойкая девочка! За тебя!

Мы чокнулись, и я поняла, что эти тяжелые фужеры были из хрусталя и скорее всего немецкого производства, так как все самые известные рестораны столицы снабжались знаменитым голубым и вишневым германским хрусталем. Мейсенский фарфор украшал столы, и серебряные старинные приборы отражали свет ярких китайских фонарей. Стоячие углом на тарелках салфетки были накрахмалены, как и скатерти, застилавшие ресторанную мебель. Вазы с фруктами и коробка с шоколадным набором, находились тут же. Все было торжественно и шикарно, и я радовалась, как ребенок, которому устроили родители первый в его жизни день рождения. Давно меня так не чествовали, тем более что в ресторане я и была-то пару раз еще в молодости в прошлой жизни. Сказать, что вынесла такое же впечатление, как сейчас, не могу. Там все было как-то обыкновенно и незаметно: еда, вино и обслуживание. Здесь же великолепие зала, обстановка и сам визави, что сидел напротив и с жадностью смотревший на меня, врезались в мою память навсегда, как вечер удивительного счастья.

Пока мы мило перебрасывались незначительными словами о житье-бытье, нам принесли первые закуски. Я смотрела в тарелки и диву давалась.

— Что это? — Уставилась я на что-то странное, непохожее ни на что обычное и мне знакомое даже из прошлой жизни.

— Это акульи плавники, морские гребешки и грибы с молодыми стручками бамбука. Попробуй! Это очень экзотично!

Я внимательно приглядывалась к пище, а он каким-то незаметным движением руки вынул из кармана пиджака еще два тонких, длинных предмета. Я пригляделась — это были китайские палочки!

— Вы умеете ими есть? — Вскинулась я с удивлением.

— Китайскую пищу надо есть китайскими приборами. В данном случае палочками.

— Но нам их не подавали. Или я что-то пропустила?

— Не подавали. Верно. Они мои личные. Из настоящей слоновой кости. Я купил их в одном из многочисленных магазинчиков, когда был на Халкин-Голе в тридцать девятом году. В том самом, когда ты и родилась моя девочка! Считай, что они твои ровесники. Хочешь попробовать?

Он протянул мне палочки. Я взяла и попыталась ими подцепить хоть что-нибудь, но у меня не получалось и генерал смеялся.

— Не получается! — Воскликнула я в сердцах. — Как ими можно есть?

— Давай покажу!

Он взял их как-то между пальцами и ловко подцепил кусочек из тарелки.

— Открывай рот! — Приказал он, поднося это к моим губам. — Будем пробовать.

Я приоткрыла рот и схватила кусочек, пахнувший какими-то травами и немного морем. Прожевала и проглотила. Было странно, но интересно.

— Ну, как? — Склонил он голову к плечу.

— Любопытно. — Сказала я. — И что это было?

— Гребешок морской. А сейчас бери вилку и пробуй остальное.

Мы принялись за закуски, и я уже причмокивала от удовольствия. Было странновато, но остро и пахло необычно. Особенно меня поразили стебли молодого бамбука. Я почему-то считала, что удочки есть нельзя. Те самые, которыми все рыбаки ловят рыбу, но услышав рассказ генерала, поняла, что даже в своем возрасте эта пища обошла меня стороной и только здесь я вкушаю настоящую китайскую кухню.