Я позвала Машу на кухню. Под ликующие крики, мы понесли торт с зажженными свечами — мое произведение кулинарного искусства, предварительно, обговорив с Петей ситуацию, чтобы он выключил свет, когда услышит наши голоса.

— Та-даммм! — прокричали мы с подругой, подходя к дверям.

Петя быстро вскочил и выключил верхний свет, оставив гореть лампочки елки.

Внесли вдвоем большой торт и поставили на стол. Все захлопали, и даже послышался визг Ленки. От предвкушения, конечно. И было за что! В три этажа, облитый кремом, с выложенной надписью «С новым счастьем!» и сердечком из ягод свежей клубники, с марципановыми листьями и обсыпанный по бокам шоколадной крошкой.

— Красота! — Ахнули все и уставились на него.

— Да как же это есть? — Послышался голос Ленки и её тут же поддержали остальные.

— Очень просто! — вскрикнула я. — Пусть молодожены задуют свечки и вперед!

— Подождите!

Взмахнул рукой генерал. Он быстро поднялся и прошел к пианино. Открыл крышку и сел на банкетку.

— «Пою тебе бог Гименей, тот, кто соединяет невесту с женихом..» — запел он, ударяя по клавишам.

— «Кто любовь благословляет, кто любовь благословляет. Пою тебе бог новобрачных, бог Гименей, бог гименей!» — Присоединилась я, подойдя сбоку к инструменту.

В этот момент мы смотрели друг на друга и весело пели гимн любви.

Повернувшись, генерал крикнул:

— А теперь — Горько!

И все подхватили, закричали «горько» будто опомнившись. Глаша смутилась, а Иваныч поднял её на ноги и поцеловал, расправив усы согнутым пальцем.

Затем они дунули, а мы вновь закричали и захлопали. Дали в руки Иваныча нож. Он резал, а Глаша подставляла тарелки под куски и подавала всем желающим. Была веселая суета и беготня за чаем, за вином, которое удивительным образом исчезало со стола. Я сходила еще раз в комнату и вынесла подарки для Пети и генерала. Петя просто заорал от восторга, увидев еще одну пару вожделенных модных носков, а генерал удивленно вскинул брови и довольно улыбнулся, осматривая со всех сторон яркую кружку.

— Замечательный у тебя вкус, Валюша! Спасибо! Поставлю на стол перед собой.

И вышел, в кабинет.

— А тебе нет подарка. — Обернулась я к Славику. — В следующий раз будешь сообщать о своем приходе. Понял! Зато поцелую!

Пригнув его голову, расцеловала в обе щеки. Он также прошептал, что без подарка и поэтому мы квиты. Я кивнула на Машу и проговорила в пол голоса:

— Из цветов она любит гладиолусы. На будущее! — хихикнула, глядя в вопрошающие глаза брата.

— Годится! — кивнул он. — Спасибо, сестренка! Как ты думаешь, даст она мне свой адрес? Я хочу ей писать.

— Если не даст, то пиши сюда. Я передам. — заговорщически сказала я, и прикрыла глаза.

Он кивнул и пошел на свое место. Там они вновь о чем-то разговаривали, и я видела, как согласно ему кивнула моя подруга.

— Есть! — удовлетворенно вздохнула я. — Хватит ей сидеть в девках! Пора забывать свою несостоявшуюся любовь. Там полный облом и там её не любят. А здесь молодой красивый парень при том еще и мой братишка.

Так интересно ощущать себя младшей сестрой. Никогда у меня не было ни сестер ни братьев. Одна у матери и у бабуки. Такова была моя доля и моего тамошнего рода.

— Надо разговорить его и узнать что-нибудь про его семью. Все же родня бедной Валюшке. Прости меня, если видишь. Я не виновата, так уж решили Боги.

Вздохнув, начала есть свой кусок, который так и лежал в моей тарелке. Отпила вкусный чай из чашки и отвлеклась на наших ребят. Они ели, да еще и подкладывали.

— Знать понравился! — улыбалась я. — А где Сергей!

Его не было.

— Наверно в кабинете. — Решила я и пошла в коридор, оглядываясь не идет ли кто за мной.

Убедившись, что хвоста нет, стукнула в дверь. Он тут же открыл и меня захватили в объятия руки генерала. Быстро повернув ключ в двери, поймал мои губы. Мы целовались жарко, отчаянно, как и тогда, летом, в том лесу. Он стонал и торопливо искал мои губы, когда отрывался и шептал:

— Люблю тебя! Люблю тебя, моя девочка! С первого взгляда полюбил! Жить не могу без тебя!

Я прижималась к нему и отвечала на его поцелуи:

— Я тоже люблю тебя, Сережа!

Мы целовались и обнимались так, будто хотели слиться воедино.

Время летело мимо, и летел мимо мир!

Сейчас его не существовало — существовали только наши губы, руки и слова!

Вот она героиня моего романа Алевтина и Валентина

А это перед Вами генерал — Сергей Витальевич Соломин

Валентина Малышева

Глафира Ивановна с Ильей Иванычем

Это перед Вами её подруги Маша (справа) и Ленка

А это мороженщица и соки-воды в одном лице

Теперь подряд снимки с 6 фестиваля в Москве

Просто московские студентки того времени

Я спала с Машей и Леной в спальне генерала на его большой кровати, ребята в зале на полу на матрасах, генерал на моей в комнате, а Глаша с Иванычем у себя. Открыла глаза и не поняла, где я и как сюда попала. Рядом спали девчонки, и мы едва помещались, хотя кровать была двуспальная. Помотала головой, вспоминая свою одиссею. Вспомнила, как целовались и признавались в любви, потом пили шампанское у него в кабинете, потом танцевали и снова выпивали, а дальше провал.

— Ну, ни фига себе, облом! Как мы разложились, уже не помню. Я спала вместе с Машей и Ленкой? — почесала я голову. — Надеюсь, ничего такого страшного не произошло? То, что не отдалась, то понятно, но что напилась, то стыдно и очень хочется пить.

Встала и заглянула за темную штору окна, думая, что там еще ночь, но там уже был день. Новый день нового года! Я приплюснулась лбом и носом к стеклу и почувствовала холод. Было приятно. Посмотрела вдаль и увидела, как по свежему полотну снега катится одинокий лыжник.

— И охота ему утром бежать в холодрыгу? — передернула плечами, зевнула и закрыла штору.

Оглянулась на спящих девчонок и пошла на кухню, накинув на плечи халат. Думала, что там никого нет, но ошиблась. За столом пили чай Глаша с Иванычем. Они резко развернулись, услышав, как открылась дверь.

— А вот и я! — сказала в пол голоса. — С новым годом! С новым счастьем!

— И тебя также! — вразнобой ответили мне, улыбаясь. — Чего встала! Спала бы ещё! Вчера легли поздно или рано! — Засмеялась она, толкнув локтем Иваныча.

— Пить хочу! — ответила я.

— Давай с нами по чаю вмажем! — засуетился Иваныч, подвигая мне стул, а сам сел на табурет. — Подай чашку, Глашенька!

И счастливая Глашенька подала ему чашку для меня. Дрожащими руками взяла чай и начала осторожно прихлебывать горячий напиток, ахая с каждым глотком.

— Вкусноооо!

Они смотрели и улыбались.

— Я вчера здорово напилась? — спросила глядя на Глашу. — Ничегошеньки не помню! Вот беда!