Сосок шлепнулся мне на губы, и я втянул его в рот. На вкус он напоминал детский лосьон.

— Да… — застонала Вики. — Ты не представляешь, как долго я хотела этого, Кал… так долго…

Я попытался раствориться в ней. Может быть, она могла бы полюбить меня, может быть, она была единственной, кто когда-либо полюбит. Я решил проверить, чертовски сильно сжав зубы.

— Блядь, Каллум, ой! — прошипела она. — Неудивительно, что они считают тебя чертовски грубым!

Вик скользнула рукой вниз по моему животу, остановившись на выпуклость в моих джинсах. Она задыхалась, хватала воздух маленькими глотками, ее жадная ладонь терлась о мой член через джинсовую ткань. Я засосал ее маленькую сиську в рот и вложил все силы, что у меня были.

— Стой, Кал, стоп! — прохрипела она. — Я больше не могу терпеть. Это действительно чертовски больно.

Больно? Она должна была чертовски стонать от удовольствия. Нет, она была не для меня. Даже близко нет.

Я ненавидел ее за это, но не так сильно, как ненавидел себя за то, что не отвечал ей взаимностью. Я шлепнул ее по руке, садясь, когда она уставилась на меня, потирая свою отмеченную зубами сиську.

— Прости, Вик. Это просто не я.

Она выглядела такой обиженной. Она могла бы вступить в гребаный клуб.

— Прости, — сказала она, хотя ей не за что было извиняться.

— Послушай, Вики, это мне жаль, но ты моя подруга. Бесполезно пытаться быть кем-то, кем мы не являемся.

— Я люблю тебя, Кал. Я просто чертовски люблю тебя.

Мой усталый взгляд встретился с ее.

— Пожалуйста, Вик, не сейчас, хорошо?

Она поерзала на месте, пододвигаясь ко мне.

— Поцелуй меня, — сказала она. — Только один раз. Если ты ничего не почувствуешь, тогда все в порядке.

— В этом нет смысла, — ответил я. — Это ничего не изменит. Я знаю, что такое дружба, Вик, и это именно дружба.

— Поцелуй меня, Каллум, пожалуйста, малыш, просто попробуй.

Она поджала губы и закрыла глаза, будто в чертовой начальной школе. Я наклонился достаточно близко, чтобы чмокнуть ее в губы.

— Правильно! — рявкнула она. — Поцелуй меня как следует, Кал.

— Черт возьми, Вик, это ни хрена не изменит.

Я прижался своим ртом к ее рту, полностью засунув свой язык внутрь. Это было чертовски влажно, и она была так возбуждена, стонала в глубине горла, будто поцелуй что-то значит. Я отстранился.

— Я же говорил, — сказал я. — Просто друзья.

— Не для меня, малыш, — прошептала она. Она прикоснулась пальцами к губам, будто я подарил ей поцелуй всей гребаной жизни. — Не друзья, Кал, это гораздо больше.

Я встал.

— Я сказал «не сейчас», Вик, сколько еще раз?

— Нам было бы хорошо вместе, тебе и мне.

— Я ни для кого не гожусь, и это чертовски неправильно.

— Останься со мной! — взмолилась она. — Пожалуйста!

Я пошел прочь, но она последовала за мной, схватила меня за запястье у двери и приблизилась, чтобы еще раз поцеловать. Я оттолкнул ее сильнее, чем хотел.

— Что с тобой, черт возьми, не так?!

— Я, блядь, влюблена, Каллум! Вот что, черт возьми, не так со мной!

— Ты, блядь, сумасшедшая, вот что с тобой.

— Любовь заставляет людей совершать безумные поступки, Каллум Джексон, по-настоящему безумные вещи.

В животе все переворачивалось. Мозг тоже плавился и утопал в боли и ненависти, и ярости… и любви. Любви к Софи гребаной Хардинг.

— Да, это так, — прошипел я. — Это, действительно, черт возьми, так.

Я захлопнул за собой дверь, не обращая внимания на вой из сарая.

— Ты останешься на ночь здесь, — сказал я, протягивая руку к маленькому окошку. — Здесь тебе будет лучше.

Кейси скулила, когда я уходил, а потом лаяла снова и снова. Я слышал ее с улицы, как и Вики. Они обе звали меня.

Но у меня была своя цель.

***

От этого места у меня мурашки по коже, неудивительно, что они осуждают его. Сквозь потрескавшийся асфальт пробивались сорняки. Я медленно поднимался по пандусам, стараясь держаться посередине, подальше от разваливающегося края. Мои краски оказались тяжелее, чем я думал, завернутые в грязный брезент, перевязанный веревкой. Достал его из гаража, так что, должно быть, он принадлежал тому мертвому мужику. Я поднял бутылку водки в тосте.

— Твое здоровье, мертвый мужик. Хорошая работа.

Глупые маленькие сучки нуждались в выпивке меньше, чем я. Хорошо, что они не стали спорить по этому поводу. Были не в том настроении.

Крыша многоэтажки оказалась выше, чем я помнил. Облокотившись на перила, я увидел весь гребаный Ист-Веил.

— Ты был прав, Джимми, — рассмеялся я. — Они никогда не смогут смыть это.

Я развязал свою импровизированную корзину, обернув веревку вокруг талии. Я туго завязал ее, продев другой конец через перила и завязав в узел. Я проверил его один раз, прежде чем перелезть через край с баллончиком в одной руке и сердцем в другой. Перила чертовски скрипели, но выдержали. Я шаркнул ногой по бетону, и щепки полетели на землю.

Это будет моим наследием.

Произведение искусства, за которое стоит умереть.

Я откинулся назад, широко раскинув руки и свесив голову, думая о Софи, и Джимми, и Вики, и о бедной Кейси.

Сейчас они все ушли от меня.

Я позволил тьме взять верх.

***

Софи

Я плакала до истерики так, что теперь никакое количество макияжа не исправит мое опухшее лицо с глазами панды и покрытыми пятнами щеками. Я не двигалась все выходные, не хотела. Вместо этого я сидела в темноте, разбивая свое гребаное сердце из-за Каллума Джексона.

Это было так чертовски больно.

Я потащилась в кабинет, наклоняясь к своему столу, не глядя ни на кого. Оставь меня в покое, мир. Просто оставь меня в покое.

Но не повезло.

Кристина была не одна, когда подошла к моему столу. С одной стороны от нее была Милли из отдела кадров, а с другой — один из сотрудников поддержки Ист-Веил.

— Нам нужно поговорить, — сказала Милли. — О Каллуме Джексоне.

— О Каллуме Джексоне?! — Мое сердце билось так быстро.

— В Ист-Веил произошел инцидент.

Мой рот был как бумага.

— Инцидент?

— Многоэтажка, — сказала Кристина. — Ты знаешь ее, да?

Я кивнула.

— Он был там в пятницу вечером. Мы нашли внизу его краски.

— Нашли его краски?! А как же он?! — На глаза наворачивались слезы, я чувствовала, как они капают. Я медленно вдохнула через нос и выдохнула через рот. — Ты говоришь мне то, о чем я думаю? Неужели Каллум?..

Три лица уставились на меня, широко раскрыв глаза от моей реакции.

— Нет, — ответила Кристина. — Конечно, нет.

Она хлопнула глянцевой фотографией по моему столу, и мои глаза распахнулись так же широко.

— Каллум Джексон не умер, — вскипела Кристина. — Но ты, черт возьми, отстранена.

Софи

Я не могла ответить на звонки Ребекки, пока не ушла из офиса. У меня все еще кружилась голова от этого изображения.

Не было смысла отрицать, что на изображении была я. Это слишком очевидно. Он запечатлел меня идеально, от кончика носа до неловкой пряди волос, которая постоянно выбивалась из укладки. Я догадалась, что на рисунке я ела его сердце, и это он тоже прекрасно изобразил.

Отстранена от работы с сохранением зарплаты, по крайней мере, они предоставили мне это.

Им не потребуется много времени, чтобы найти пропавшие вещи из файла или найти гараж Каллума.

Моя карьера была испорчена.

— Не спрашивай, как я, Бекс, — прохрипела я. — Просто, блядь, не спрашивай.

— Черт, детка, все так плохо, да?

— Все в полной жопе, — закричала я, больше не заботясь о том, что меня мог кто-то услышать. — Я все испортила с Каллумом, я все испортила на работе, я все испортила со своими родителями.