‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

☆☆☆☆☆

Я целовал её бедра, поднялся до киски и поцеловал через трусики. Она вздрогнула, когда начал снимать с нее их.

— Не надо, не надо… — не обращая внимания на тихий протест впился ртом в ее лоно. Сразу, как изголодавшийся зверь, принялся вылизывать её. Рьяно… Неистово… Но она только тяжело дышала, и не издавала ни звука. Ее киска немного увлажнилась. — Не так! Не надо!… — пьяно шептала сучка.

Я поднялся и положил её на кровать. На свою, блять, кровать!

— Что… Что ты собираешься дела… — не дав ей договорить, приставил член ко входу в её попку. Там всё ещё находилась пробка, которую я велел ей поставить самой, после принятия ванной. Немного прокрутив, вытащил её. Головка коснулась половых губ… Она замерла. Ее глаза наполнились слезами.

— Не надо, пожалуйста, — шептала она снова и снова. Я надавил, и головка скользнула в узкую дырку этой сучки. — Пожалуйста, — захныкала опять, цепляясь за мои руки. Я полностью вышел и без предупреждения медленно вошёл в задний проход сразу на всю длину. По телу прошла волна удовольствия. Ее попка была тугой и сжимала член крепко и сильно. Я начал двигать бедрами, погружая ствол в недра её ануса. Она дергалась в такт толчкам, всё ещё пытаясь освободиться, закусив губу и сдерживая слезы. Я стонал, вгоняя член в тугую дырку этой дряни.

— Как хорошо… — приговаривал я, гладя её по гладким ножкам. Наклонился к ее лицу, но сучка отвернулась. Я стал целовать ее шею и щеку, но она оттолкнула меня рукой. Продолжая трахать ее, рукой повернул ее лицо к себе и начал лизать ее губы, приговаривая: — Не смей, маленькая дрянь, отворачиваться! — Почувствовал, как ее губы открылись, и мой язык тут же ворвался в сладкие глубины её рта. — Блять… как давно я мечтал… оттрахать тебя… — шептал я ей на ухо, двигая тазом, толкаясь до упора. Она извивалась на моем члене, пытаясь убрать от меня голову. Вынул член, поднял её, лег на кровать и заставил ее самой сесть на член сверху. Он снова оказался в теплой дырке и я начал неистово трахать её, всаживая в тугую плоть что есть сил. Держал ее за талию, а другой рукой притянул к себе за волосы. Она начала повизгивать, уперевшись руками мне в грудь и отпихивая меня от себя. С ее пухлых губ срывался крик. Член входил в ее анус как поршень. Я мял ее сочную задницу так, что она вскрикивала. — Наконец то я тебя трахаю, подлая ты сука, — прорычал я, двигаясь глубже и жёстче и она начала кричать от боли. — Заткнись! — сказал я. Она тут же затихла и закусила губу.

Сняв её с себя, взял за локоть и повел к большому, на всю стену, зеркалу.

— Что ты хочешь? — спросила она шепотом, полным ужаса. Я прислонил её грудью к холодной поверхности, и она тут же попыталась вырваться, но я был сильнее. Прижал ее за шею, поднял платье. Нашёл её заднюю дырку и снова вогнал член. Она выгнулась и шумно выдохнула. Я начал трахать ее медленно, глубоко, погружаясь сантиметр за сантиметром. Пытался поймать её взгляд в зеркале, но она, сука, отворачивалась в сторону, чтобы не смотреть на меня. Но я взял ее за волосы и держал так, чтобы она не вырвалась и смотрела. Она стояла на полусогнутых ногах, которые от этого напряглись и стали вдвойне сексуальными. Я сильно сжимал её сиськи, играя сосками, затем начал ускоряться. По комнате раздавались шлепки и редкие взвизгивания.

— Х… хватит… — простонала она. Я замедлился. Она обернулась ко мне. — Давай уйдем, пожалуйста… Я не могу так, мне… — Я начал медленнее трахать ее, а она смотрела с отчаянием мне в глаза. — Пожалуйста… — прошептала она. Она была такой сочной сукой, что я готов был кончить в ту же секунду. Нагнулся и начал целовать её в губы, трахая глубоко и медленно. Ее горячее дыхание обдавало мои губы. Я снова взялся за ее соски, прокручивая, и засунул язык ей в рот, до самой глотки. Двигая бедрами, погружал член снова и снова, тихо постанывая.

— Остановись! — Шептала она.

— Закрой рот! — Я ускорился, долбя членом ее анус. Еще секунда, еще чуть чуть. Вдавил пах в задницу, проталкивая ствол до упора.

— Не надо — Она выскальзывает, и пытается уползти, но я догоняю ее, придавливаю собой к полу. — Не надо!!! — Я сажусь сверху и опять направляю член в ее задницу. Она стонет, когда начинаю глубоко и сильно трахать ее, прижимая голову к ковру. Отпускаю ее. Она привстает, и в этот момент я взрываюсь. Начинаю стонать и выплескивать сперму прямо в эту суку. Глажу спину и бедра. Она тяжело дышит, извиваясь подо мной. Дергаясь, только еще больше насаживалась на мой член. Я лег на нее, и еще немного потрахал. Совсем чуть чуть. Услышав, как она совсем тихо прошептала: — Отпусти! — Поднялся и вынул ствол.

Эви

Ненавижу… Словно умалишенная, мотаю головой, подминая под себя дрожащие, голые ноги. Ненавижу… Слёзы стекают по щекам градом. Он ломает меня! Каждый день! Открывает, сминает, и выбрасывает в урну жмут от моей души, человечности, вменяемости. И ему все-равно! Как ни умоляй, как ни проси, даже в лице не меняется! Мне было больно! Больно, а он не останавливался! Прежде, чем не кончил, прямо в меня! И даже после этого продолжал стегать моё тело, пока не насытился до конца…

— Ааааа…. — Взвываю, как раненая собака! Не могу сдержаться. Остановиться. Не могу не плакать! Не кричать! Подходит ближе… Пару шагов, наклоняется, и сжимает до боли подбородок.

— Заткнись, сучка! Закрой свой поганый рот! Какого дьявола ты орёшь?! — Ты поломал меня. Поломал человека. И никто, даже я не знала, что находится, кто находится за этой, разбитой вдребезги, оболочкой. Я больше не думала, не анализировала… Только ненавидела! Так сильно, что хотела рычать на него, как больная бешенством гиена! И я сорвалась…

Его ладонь, пропахшая насильственным сексом, обхватила моё лицо. Ублюдок смотрит на меня, сверху вниз. Я — ничто для него. Пустое место! Он не знает ничего… Ни спросил, ни выведал, откуда я. Кто мои настоящие друзья и есть ли они у меня вообще. Он не знает, кто моя мама и с каким трудом эта замечательная женщина, учительница в небольшом, припортовом городке, ставила на ноги свою единственную дочурку. Он не в курсе, что у меня нет отца. Что он бил маму, а иногда и меня, пока не попался на краже и не сел в тюрьму. Эта сволочь говорила что-то о том, что, если бы я не была такой шлюхой и не променяла его на приезжего чужака, всё могло быть иначе… Но, мне не было кого менять! Я не знала ни его, ни о его чувствах, ни о его желаниях! Он появился, как из ниоткуда, и отнял у меня ту жизнь, хорошую или пустую, что у меня была! Отнял меня себе, не как человека… Как тряпичную дешёвую куклу!

Ненависть поразила, как болезнь. Слишком глубоко. Слишком едко. Пустила метастазы, и никакая операция не сможет их искоренить! Пострадал мозг. Не осталось инстинктов самосохранения. Безумно на него посмотрела. Он даже шелохнулся от неожиданности. Готова поспорить — сейчас мои зрачки почернели… И я резко, со всей имеющейся дури, впилась зубами ему в руку! Настолько сильно, что клыки тут же раздерли до мяса кожу на костяшках! Не ожидал, животное?! Вот тебе зверь, которого обнажил.

— Сууукааа!!!! — Истошный вопль и по щеке прилетает гулкий треск от удара. Кожа пылает. А я забыла от прилива адреналина, что такое страх! Истерично заливаясь слезами — хрипло сиплю на него. С каждым гласным непроизвольно повышая тон до крика…

— Замолчи… Не говори… Ничего мне не говори… Заткнись, ублюдок!!! — на его лице заиграли желваки. Глаза злобно сузились и задрожала нижняя губа. Замахнулся снова, на что я, вместо привычной мольбы о пощаде, сжала веки, желая отключить безволие, и дико впилась ногтями ему в грудь. Оцарапала кожу. Какой-то миг он стоял неподвижно. В полном оцепенение. Не ожидал… Как есть, не ожидал!

Со всей силы, что осталась в моих побледневших ладонях, стала бить его, куда придется! Срывая всю обиду, что скопилась за вечность заточения! За всю боль, что по его милости мне пришлось пережить!