– А я и не собираюсь с ней встречаться. Мы просто болтали! – возмутился Саня, но щеки у него предательски чуть покраснели.

– Ты мой лучший друг, Саня! – ревниво сказал я, хмурясь. Всяким посторонним девчонкам не стоит разбивать мужскую дружбу. Хотя я даже не представлял, кого бы вообще подпустил к Сане.

Первой красавицей нашей школы была Ариадна Романова, старшая сестра Артура, очень высокомерная и избалованная девочка. На лице у нее всегда было выражение крайнего недовольства и брезгливости. Остальные девчонки её терпеть не могли, но никогда к ней не лезли. Конфликт с ней обязательно приносил огромное количество проблем: всё-таки она была дочь основателя нашей школы. Ариадна была очень злопамятна и мстительна, часто выживала неугодных ей девочек из школы. Окружающие её ученики должны были относиться к ней с абсолютно незаслуженным уважением, всячески подлизываться и пресмыкаться.

Нормально она относилась только к своим братьям. Ее младший брат Артур учился в нашем классе, но особой любви к сестре с его стороны я не наблюдал. Иногда я замечал, как он смотрит на неё: так зоолог на интересную зверушку. Я тогда ещё с облегчением думал, что хорошо быть единственным ребёнком в семье. Будь у меня такая сестра, я бы повесился.

Артур Романов был весьма странный парень. У меня было ощущение, что передо мной находится взрослый мужчина в теле совсем юного мальчика. Всегда учтивый, вежливый до тошноты, на уроках он сидел с идеально ровной спиной и никогда не отвлекался от объяснений учителя. Говорил он сложносочиненными предложениями, да так, что даже я не всегда мог понять, что конкретно Романов хотел сказать. Его редко трогали, зная, кто его отец, да и сам он не горел желанием с кем-либо общаться, поэтому держал со всеми дистанцию. Он никогда не лез в школьные разборки, и даже когда его задевали, то просто уходил от конфликта.

Внешне он был очень симпатичный, многим девчонкам и даже старшеклассницам он нравился, тем более он всегда был галантен, как настоящий джентльмен. У него были темные вьющиеся волосы, а ещё он носил очки.

Однажды мальчишка из класса младше попытался его ударить, а потом как-то обозвал Романова. Тогда высокий Артур взял обидчика за шкирку и просто скинул с лестницы. Разумеется, никто такого от спокойного и собранного сына директора не ожидал, но после того случая к нему стали относиться с ещё большим уважением.

Скандал тогда был страшный. Хоть мальчишка и отделался всего лишь лёгким испугом, Артура засадили на неделю в карцер. Кроме того, по слухам, отец надолго лишил его всех радостей жизни. Ему на три месяца запрещались любые прогулки и не выдавались карманные деньги. Артур воспринял наказание с надменным спокойствием. Он ни единым движением лица не показал, как тяжко ему было находиться в школе и из окна наблюдать, как остальные ученики гуляют. Я удивлялся выдержанности этого парня и втайне завидовал его самообладанию.

Я помнил наставления отца о том, что нужно быть сдержанным и логичным, но этими качествами совершенно не обладал. Внутри меня кипели эмоции, и я не знал, что с ними делать. Настроение скакало по десять раз на дню: то был на седьмом небе от счастья, то расстраивался, когда замечал, например, что Саня общается с той же Мариной. Я ревновал его ко всем окружающим, кроме Антона. Я не умел сдерживать себя и делать вид, что мне всё равно. Мне не было плевать на Саню, и больше всего на свете я боялся его потерять.

Отец приехал за мной тридцатого декабря утром. Я грустил и не хотел расставаться с Саней на такой огромный срок. В школу я должен был вернуться только одиннадцатого января, а это значило, что двенадцать дней мы не будем видеть друг друга. Это же целая вечность! Мне казалось, что Саню я знал всю свою жизнь, и просто не представлял, как теперь буду обходиться без него почти две недели.

Я предложил Бессонову писать письма друг друга и отправлять их по почте. Саша сразу же согласился, но потом мы прикинули и поняли, что письма будут идти слишком долго и мы, вероятно, увидимся быстрее, чем получим их. Тогда Саня пообещал, что обязательно будет заходить на свою страничку в интернете, хоть это и будет не так часто, как хотелось бы. Интернет у него был только в библиотеке, где стояли компьютеры, но в праздничные дни библиотека работала только по утрам.

Саша тоже был очень расстроен, но старался всячески меня подбадривать и даже шутил. Колян с Антоном уехали вчера вечером: за первым приехали родители, за вторым – мама. Саня оставался отмечать Новый Год с учителями и некоторыми учениками из старших классов, которые по какой-то причине тоже не попали домой.

Романовы тоже сидели в школе. По слухам, их родители уехали по работе в другую страну и там задержались. Наверное, Артуру и остальным было обидно, что они будут отмечать праздник не дома, как привыкли, с семьёй, а в школе. Но, конечно, хуже всего было Сане, у которого вообще не было ни семьи, ни родного дома. А детский дом – не лучшее место для встречи Нового Года.

Мы с Бессоновым обменялись подарками заранее, потому что не хотели откладывать процесс на следующий год. Я подарил ему совсем простой телефон: на большее у меня не хватило денег. Я потратил на подарок все свои карманные расходы и теперь радовался тому, что Саня сможет писать мне смски и иногда даже звонить. Через этот телефон можно было даже выйти в интернет: я специально для Сани настроил эту функцию.

Бессонов сильно удивил меня своим подарком. Он подарил мне стеклянный шар, внутри которого был необычный город. Там шёл снег и время от времени загорались яркие огоньки маленьких окошек и фонариков. Я, затаив дыхание, неотрывно любовался подарком, а потом вдруг подумал, что он, наверное, стоил кучу денег, о чём немедленно спросил Саню.

– Я копил, – признался Саня. – Хотел тебе сделать необычный подарок и заказал его по почте. А город мы с тобой построим! Вот такой вот. Нет, даже лучше! – он ткнул пальцем в стекло шара, глаза его сияли. – Помнишь, как мы тогда мечтали?

Это был самый лучший подарок за все мои тринадцать лет жизни. Действительно, совсем недавно мы с ним обсуждали, как здорово было бы попасть в другой мир, где всё по-другому. Где, в отличие от нашего мира, нет страха и ненависти. И где люди друг друга не обижают только потому, что отличаются друг от друга. Я вдруг подумал, что этот мир уже очень давно ждёт нас, просто мы никак не можем найти туда дорогу. Но со временем мы обязательно отыщем своё самое настоящее королевство.

Ночь перед расставанием мы провели на кровати Саши. Всю ночь мы без умолку болтали и никак не могли уснуть. Мы обсудили всё, что только можно, и по нескольку раз пообещали друг другу, что будем каждый день связываться по интернету или писать смски. Я не хотел думать, каким скучным будет Новый Год без моего друга. Я знал, что обязательно приедет папин брат со своей семьей, представлял, как мы будем уныло сидеть за столом и смотреть дурацкие передачи по телевизору. Папа, конечно же, найдёт, к чему придраться. Но я гнал эти мысли прочь и в ту ночь думал только о том, что здесь и сейчас мне хорошо и спокойно.

– Ты будешь мне писать? – ещё раз спросил я у Сани на всякий случай.

– Конечно! И скучать буду, – снова горячо заверил он.

Утром я долго и неохотно собирал вещи, а Саня мне помогал. Я очень не хотел уходить из комнаты, уезжать из школы. Никогда бы не подумал, что не захочу уезжать из «Города Солнца». Позже позвонил папа и раздражённо сообщил, что уже ждёт меня рядом со входом на территорию школы. Судя по голосу, он был, как всегда, не в духе. Моего отца из душевного равновесия могло вывести всё, что угодно, и чаще всего именно я был причиной его плохого настроения. Я молча выслушал нотации, стараясь не огрызаться: это было бесполезно, да и становилось только хуже, хоть он и говорил и без того обидные вещи. Отец не брезговал даже физическим воздействием, и от его подзатыльников потом весь день гудела голова.