Поэтому однажды Саня предложил прыгать с сарая, стоявшего на заднем дворе школы. Там хранилось всякое барахло, и высота постройки была не слишком большой. Почему-то эта гениальная идея пришлась по душе всему нашему классу, хотя буквально месяц назад с Саней никто говорить-то не хотел. Год назад я бы разумно отказался, так как счёл бы это за идиотскую затею.

Но Саня умел убеждать. Он говорил, что мы будем, как птицы. И вообще, разве мы не хотели всю жизнь ощутить чувство полёта? Никто из нас даже не задумался тогда о том, что можно запросто переломать себе все кости.

По дороге к месту взлёта Саня раздавал советы, как правильно летать и приземляться. Ноги нужно сгибать и не падать на руки или на спину, если не хочешь оказаться в лазарете. На месте он стал регулировать сам процесс: встал на самом краю, едва ли сам не падая. Остальные его внимательно слушали. Даже Колян заткнулся, наблюдая за действиями и жестами Саши. За всё время инструктажа он ни разу нас не обозвал, что удивляло.

Я решил прыгнуть самым первым, чтобы показать всем пример. И это было довольно символично: уже тогда я был тем самым человеком, который ради Бессонова прыгнул бы в пропасть. В тот момент я очень хотел произвести на Сашу впечатление и утереть нос Богданову и его дружкам.

Чувство полёта было действительно прекрасное. Оно было незабываемое, пусть даже и длилось всего несколько секунд. Мне казалось, что я смог бы дотянуться до солнца. Приземлившись, я почувствовал, как гудят мои ноги. Это чувство мигом отрезвило моё сознание. Повернувшись лицом к тем, кто оставался на крыше, я счастливо им улыбнулся.

Слава о нашем новом хобби быстро распространилась по всей школе. Стали приходить даже ребята со старших классов и девчонки, ранее в подобном не участвовавшие. Саня с важным видом допускал всех до лётной площадки. Сам он тоже прыгал, но в основном следил, чтобы никто не покалечился.

На третий день пришли наши одноклассницы, Надька с Мариной, и долго спрашивали у Сани, как правильно прыгать. Говорила в основном Надя, а Марина всё время краснела и смотрела на Саню. От прыжка она отказалась, а вот Надька неплохо его выполнила, и я даже проникся к ней уважением. С девчонками я вообще общался мало и немного их стеснялся. Хотя с Надей я даже немного дружил: нам как-то дали делать вместе доклад, и мы удачно сработались. С тех пор вместе мы иногда обсуждали уроки и школьные дела. Она никогда меня не травила, и с ней было интересно поговорить.

Мама говорила, что я обязательно найду себе невесту и женюсь на ней. Я плохо себе представлял, как вообще люди начинают отношения. Девчонки мне казались созданиями с другой планеты, и я не представлял, о чём с ними можно говорить. В книжках писали, что нужно быть романтичным, галантным, – словом, настоящим джентльменом. Я смотрел на ту же Надьку и не представлял, как с ней говорить о любви. Она же меня на смех поднимет, если я начну говорить ей слащавые комплименты.

Меня волновала тема отношений, и я решил с этим важным вопросом обратиться к Сане. Но тот отреагировал очень странно:

– Ты с девчонками хочешь дружить? – подозрительно спросил он, прищурившись.

– Ну, нам же нужно будет когда-нибудь завести девушек.

– Зачем?

– Семья, дети, ну, и секс, наконец, – чуть покраснел я, смущаясь.

– Гадость какая. Только для этого? Никогда не буду этим заниматься, – решительно заявил Саша.

– Почему? – поинтересовался я с любопытством. Как и любого подростка, меня волновала эта тема. Все вокруг говорили, что секс – это очень круто. Тайком я посмотрел несколько порнороликов, но меня они не особо впечатлили. А у Сани почему-то была очень бурная реакция, что удивило меня.

– В детдоме часто делают это на глазах у всех. Как животные, – с отвращением объяснил он.

– И правда, – поддержал его я и спустя несколько секунд всё же уточнил. – А ты совсем не хочешь себе девушку?

– Я хочу свой дом, чтобы мы там все вместе жили, как в школе. Только без училок. И чтобы можно делать, что хочешь, без всяких правил.

– Круто было бы, – согласился я. – Когда вырастем, обязательно так и сделаем.

Идея мне понравилась. Школа у нас была демократичная, и условия тут были довольно мягкие, если сравнивать с другими школами-интернатами. Но о каждом нашем движении всё равно сразу же сообщали родителям. В прошлом году я пару раз прогулял физкультуру, и об этом сразу же стало известно отцу. Он тотчас же примчался в школу, чтобы наорать на меня прямо перед моими одноклассниками. Колян потом ещё месяц издевался надо мной по этому поводу.

Саня был великим специалистом по прыжкам, но однажды ему всё-таки не повезло. Виноват в этом был, конечно же, Колян, вдруг вспомнивший своё главное предназначение в школе – портить жизнь окружающим.

Мой друг тогда стоял на самом краю крыши спиной к Богданову и что-то объяснял Кириллу. Коляна он не замечал, и когда тот оказался совсем рядом, растерялся. Не успел он и глазом моргнуть, как Колян толкнул его. Я с ужасом наблюдал, как Саша пытался поймать равновесие, балансируя на самом краю. Видел, как Саша всё-таки упал с крыши. Я в тот момент стоял внизу, поэтому удержать его на крыше просто-напросто не мог. Но всё случилось так быстро, что я даже не успел среагировать: подхватить Саню или хоть как-то его подстраховать. В тот момент мне хотелось убить Коляна. Или тоже скинуть с крыши, только не этого сарая, а школьной, например.

Саня упал и сдавленно вскрикнул. Он приземлился на ноги и тут же рухнул на землю. Я тотчас оказался рядом и заметил, что он лежит, не двигаясь. В голове промелькнула страшная мысль. Мне показалось, что он не дышит. Я тотчас встал на колени рядом с ним, уже приготовившись делать ему искусственное дыхание: где-то в книжке читал подробное описание вот такой вот процедуры.

– Дима? – с недоумением спросил он, и в глубине его глаз что-то мелькнуло. Я чуть покраснел и быстро он него отодвинулся. Мне стало неловко.

– Как ты?

– Ногу больно, – коротко ответил он.

– Это всё Колян. Убью его, – мрачно пообещал я.

Видимо, Богданов не ожидал, что так получится: на крыше его уже и след простыл. Слинял, гад, чтобы не отвечать за свои поступки. Я помог подняться Сане, но он тотчас же вскрикнул от боли, наступив на ногу. Я начал подозревать самое худшее – перелом.

– Ты идти можешь? – уточнил я. Нужно было отвести Сашу в лазарет, а там ему уже профессионально поможет врач.

– Да, – стиснув зубы, выдавил из себя Саша. Гримаса боли исказила его лицо, но на ногу он всё-таки мужественно чуть наступил. Я предложил опереться на себя, и Бессонов сразу же положил мне руку на плечо. Я подхватил его за талию. Нужно было, чтобы вес Саши распределялся и на меня, а не только на его ноги.

Мы еле доковыляли до кабинета медсестры. Саня еле тащился, да и я чувствовал себя задохликом. Пот лил с меня градом, ещё и Саня с каждым шагом становился всё тяжелее. Но я бы никогда его не отпустил. Я уже думал, что у Бессонова наверняка перелом, и это значит, что Сане придется месяц, а то и больше, держать ногу в гипсе.

– Мы обязательно отомстим Коляну, – пообещал я ему, кряхтя от тяжести.

– Я его убью, – грозился Саня.

Врач была недовольна, когда нас увидела. Кажется, она подозревала, что мы страдали ерундой наподобие прыжков с крыши, но вслух ничего не сказала. В это было и плохая новость: она могла нажаловаться на нас директору, а тот обязательно сообщил бы о произошедшем отцу.

– Где ты так? – поинтересовалась она у Сани.

– Упал, – брякнул тот и покосился на меня. Врач только покачала головой и закатила глаза. А ведь Саня даже не соврал. Утаил только, что Колян его скинул. Но мы об этом мы никому из взрослых говорить не собирались. Стукачей у нас в школе не любили и считали, что благородные джентльмены должны разбираться сами.

Такой вывод был сделан многими учениками нашей школы на опыте одного парня. Он учился в параллельном классе, и его травил весь класс. В какой-то момент парень не выдержал и пожаловался родителям, а те устроили скандал. Учителя долго извинялись, но ситуация стала только хуже: на парня ополчилась вся школа, и ему пришлось уйти.