— Что? — Рангзиб и Стенн переглянулись.

— Что бы сейчас ни произошло, Хольфстенн, вы не будете паниковать и задавать вопросов, и будете бить только то, что приблизится к вам спереди, ясно? Просто защищайте Вальдра. Остальное оставьте мне.

Рангзиб пожал плечами — поди пойми, что у нее на уме.

— Ну, да, команд…

Он осекся, увидев, как Данан раскинула руки. Она заняла позу, словно пыталась вытянуть из недр земли какую-то колдовскую силу.

— Ты чего затеяла, Дан?

Чародейка не ответила гному. Она все еще стояла, чарами выдирая из-под земли нечто неведомое, пока…

«Небеса милосердные, не нужно так кривляться, — посмеялся низкий мужской голос изнутри. — Я помогу. Смотри»

Толчок под ногами заставил всех — и своих, и чужих, — потерять равновесие. Данан нисколько не расслабилась — напротив, ее пальцы почти скрючило. И над ними Стенн разглядел тонкий черный дымок — такой же, как тот, что сменил серебристое свечение в глазах чародейки на непроглядную ночь.

Берег пошел трещинами. Земля изменилась, став воздушной, словно недавно вспаханное поле или разрытая могила. В ответ на приближение мертвецов и порабощенных убийц полезли исчадия Пустоты.

«Неужели, ты все-таки поняла, как глупо сопротивляться?»

«Я поняла, что если нет шансов избавиться, следует использовать»

И до Стенна дошло.

— Дан… — растеряно пробормотал гном.

— Защищай Вальдра, Хольфстенн.

Хольфстенн замер, не зная, что ему следует сейчас делать.

— А ты? — спросил он робко, не уверен, что натолкнется все еще на Данан.

— А мы поищем кукловода.

Стенн провожал ее взглядом, не в силах моргнуть. Вот почему она хотела идти одна? Потому что она с самого начала планировала призвать их? Чудовищ, с которым она воевала весь свой путь в Смотрителях от рекрута до командора?

Исчадия, вооруженные голодом и когтями, кидались на врагов, практически лишая Стенна и Рангзиба необходимости делать что-то самим. Хотя гном изо всех сил сжимал рукоять топора, заняв оборонительную стойку, он видел, что исчадия не проявляют к ним интереса. Они, может, и хотели бы, понимал Стенн, да только верховная воля Пустоты распорядилась иначе. У него холодели внутренности, у Рангзиба с лица градом тек пот. Но оба на пределе напряжения смотрели перед собой, дабы не пропустить какую-нибудь внезапную атаку, и просто стояли рядом с Вальдриссаном. Вслед за Данан сейчас не рискнул пойти ни один.

Чародейка, окруженная исчадиями, среди которых появился даже один темный маг, шла в случайном направлении. Ей более не нужно было говорить с ними или указывать им. Они повиновались одной ее мысли, и эта сила страшила ее куда больше, чем Хольфстенна.

Но если сейчас она попытается сдержать мрак, который снова, как живой, самодостаточный, как вторая душа, разделившая с ней тело, начал перекатываться глубоко внутри, что с ними будет? Утратив знакомый поводок, исчадия выйдут из-под контроля, а их уже слишком много вокруг.

Если в последнем отчаянном шаге она попытается вытянуть их жизнь Массовым Увяданием, то их Пустота вместе с жизнью достанется чародейке. Право, ей вполне хватало и той, что уже беснуется в глубине сердца.

«Мне нужен колдун, — отдала приказ. — Сейчас»

Данан не останавливалась: выброс магической силы от разлома барьера не вечен. Фирину придется поторопиться. А, значит, он уже наверняка начал ритуал призыва. Наверное, — Данан оглянулась, — правильнее было позвать с собой Рангзиба. Но с самого начала она вообще не надеялась, что он здесь окажется. Так что справится и сама.

Двое исчадий повертелись вокруг, как собаки, а затем, расшаркиваясь, стали неспешно двигаться вперед. Там заодаль виднелся форт. Видимо, ей туда.

Данан чувствовала себя в какой-то другой вселенной. Она идет за исчадиями, доверяет им помочь себе, приказывает им. Этого…

… не должно было быть.

Никогда.

Может ли быть так, что те исчадия, сражаясь с которыми погибла Тальвада, тоже пришли на ее зов? Или все-таки нет? Все же она отказалась от магии, а Темный архонт — это всегда колдун.

— Что ты почувствовал там, за Разломом? — тихо спросил Данан саму себя.

«То же, что и ты. Власть и могущество, не доступное никому из ныне живущих»

— Прекрати говорить такие вещи.

«Прекрати врать самой себе. Чего стоят все короны мира, когда в твоей ладошке помещается так много?»

Данан молчала, и Темный в ней засмеялся:

«Теперь не так уж легко осуждать меня, верно?»

«Я никогда не стремилась править»

«И в этом мне не повезло с тобой больше всего, — удрученно вздохнул голос. — Жалкая бесполезная женщина».

Желая пресечь бессмысленную беседу, Данан ускорилась. Разрушенный форт становился все ближе, и чародейка чувствовала, как там, внутри каменных стен, пульсирует что-то знакомое.

«Пустота?!» — изумилась Данан. Голос архонта неспешно посмеялся. Что-то в духе: «А то!»

Достигнув ступеней каменного укрепления, чародейка сорвалась на бег. Магия пульсировала вокруг, создавая неразборчивый фон — так звучит галдеж, когда голову ломит мигрень. Кое-как вычленяя из потока источник силы, Данан добралась до лестницы. Сейчас она узнавала и присутствие Пустоты, и магии Разлома. Держась за стену, взобралась наверх. На трясущихся ногах прошла по коридору и…

Толкнула дверь.

Проход за Разлом был открыт. Огромный, сверкающий так, что невозможно смотреть. Данан напряглась, и архонт услужливо ей помог:

«Все для тебя, моя сговорчивая носительница», — нараспев пробасил Темный, и глаза чародейки заволокло мраком. Теперь она могла взглянуть на разверзшийся портал.

«Не так страшен свет, как им пугают, не так ли?» — посмеялся архонт.

Данан проигнорировала. Она увидела перед порталом Фирина, стоявшего к ней спиной. В руках у него мерцал посох, а рядом, сделав последний шаг из портала, восстала Эгнир.

Красивая и чудовищная в своей силе — стоило только взглянуть. Статная, уверенная, словно вошла во дворец, где только она госпожа. Ее чуть вздернутые уголками вверх глаза и чуть уходящие назад уши выдавали в ней именно озерную эльфийку. Она вышла не как дух, а сразу обрела физическое тело. Значит, Фирин уже принес жертву из душ, чтобы напитать Эгнир жизненной силой. То-то там на берегу было так мало живых Кладбищенских Псов, и так много мертвых.

Что ж, физическое тело — это даже лучше.

Эгнир что-то шепнула Фирину — в другой ситуации Данан бы расслышала, но сейчас голова разрывалась от магического пульса. Эгнир потянулась к лицу, мужчины, огладила, а затем обратилась к посоху.

Данан отмерла.

«Восстав, ты хотел получить две вещи. Ее посох и мой меч. Баш на баш, Темный. Ты мне должен!»

«Ну, — усмехнулся архонт, — раз ты настаиваешь».

Данан почувствовала, как что-то подняло ее руку.

— Дай, — раздалось нечеловеческое, и Данан не поняла, что этот звук исторгла она сама.

Фирин обернулся и… отступил от Эгнир в последний миг.

— Да… нан? Ты все-таки пришла? Ты опоздала! — Фирин закричал. — Эгнир уже здесь, здесь!

Чародейка древности посмотрела на мужчину, сжимавшего Аль-Ладрис, и снова потянулась к посоху.

Данан почувствовала, как Темный внутри рыкнул. Видимо, Фирин не хотел подчиняться просто так? Что ж, тогда…

Фирин протянул орудие Эгнир, та обхватила древко светящейся, словно облицованный мрамор, ладонью. А Данан выбросила вперед руку. Длань почернела одномоментно, превратившись в когтистое крыло из тени — точно такое же, каким когда-то архонт раздирал каменную кладку в Цитадели Тайн словно бумагу. Чернильная рука-крыло метнулась вперед, отталкивая Фирина и вцепляясь в посох.

— Не. Дам. — звериным рыком проговорил архонт устами Данан. Он, Темный, смотрел на Эгнир, и Данан чувствовала, как много он хочет сказать этой волшебнице. Сказать и сделать. Как хочет увидеть ее разбитой, ничтожной, у его ног, где ей и место…

Данан перестала слушать внутреннюю ярость архонта. И так ясно: они были знакомы при жизни.