Он так и не переоделся после тренировок с составом, которые никогда не отменял ни по каким причинам. Потому Тай встретил женщину прямо в доспехе. Объятия стали жестче. Он потянулся к женскому лицу, и только сейчас понял, что даже не снял перчатки. Нужно исправить. Нужно срочно это исправить!

Тай начал судорожно стягивать перчатки, одновременно вжавшись в Данан сильнее, отрезая женщину своим телом от всего мира. Чтоб не сбежала и не отвертелась. Сейчас им точно не нужны ее протесты или какие-нибудь доводы, почему следует прекратить. А Данан точно собиралась высказать что-нибудь из этого: он прекрасно читал это в ее жалких попытках отбиться.

«Я все-таки сильнее»

Как только с перчатками было покончено, Тайерар поймал лицо Данан обеими руками и, наконец, распробуя, с большим наслаждением углубил поцелуй. Получив очередной тычок кулачком в грудь, Тай перехватил женскую ладонь, и, преодолевая и это сопротивление тоже, положил себе на шею. Придвинулся еще ближе, сокращая расстояние между ними до предельного его отсутствия. Завел руку женщине за спину, обвивая, как плеть судьбы, от которой уже не спастись.

Данан пыталась отталкиваться и вертеть головой. В ней все еще билась мысль, что надо дать ему понять, что между ними ничего не будет, просто не может быть! Она — глава Смотрителей Пустоты, а он — генерал ее скромного воинства. Он сколько угодно может быть замечательным и даже незаменимым, она сколько угодно может признавать, что с его появлением Калагорн стал лучше, а солдаты — сильнее, но…

Но все это стало не важно. Да и было ли важно когда-то вообще?

Тайерар нарочно закинул одну из ее рук на шею, поняла Данан: в грудь его можно толкать, но не будет же она Тая бить по голове! А применять магию…

«Он все-таки сильнее» — подумала Данан, и на сей раз от мысли в теле разлилась волна удовольствия.

— Т… — Данан попыталась пробормотать что-то сквозь поцелуй. — Пого… — Ей стоило серьезных усилий хоть как-то позвать его, чтобы мужчина отвлекся от своего невероятного занятия. — Погоди, Тай!

Тайерар замер посреди ласки, его губы застыли на ее, прежде чем он уговорил себя дать ей хоть секунду, чтобы что-то сказать. И хорошо бы это было что-то уместное.

— Данан, имей в виду, я не хочу сейчас слышать ничего ни про магов, ни про Разлом, ни про новобранцев или Диармайда! Я вообще…

Женщина не выдержала и, умиляясь, широко улыбнулась. Вечный, он настолько порывистый! Она даже не ожидала, что напор, с которым этот человек рубил демонов, гонял солдат или мутузил чучело на площадке, останется с ним и в таком занятии. Хотя, чему удивляться? Страстность — черта, и она проявляется во всем, что делает человек.

Данан положила ладонь Тайерару на щеку. Колючая. Большим пальцем мазнула по мужским губам, ощущая, как от этой незамысловатой ласки Тай содрогнулся весь: у него сократились мышцы рук, дрогнули губы, дернулись вперед бедра.

— Вообще не хочешь ни слышать, ни говорить? — спросила женщина, продолжая его мысль. Тай не знал, должен ли кивнуть или ответить: он забыл, что говорил последним.

— Есть препятствия…

А вот это расслышал отлично! Перехватив женскую руку, Тайерар навис:

— Никаких препятствий! — Но прежде, чем успел снова поймать ее губы, Данан выпалила:

— Чужие уши и твой доспех!

Что? О чем это она? Видя, как осмысление услышанного отразилось на лице генерала неподъемным усилием, чародейка шепотом уточнила:

— Я пока поставлю барьер, Тай. — И улыбнулась, явно намекая, что латы и наручи он может снять сам.

По лицу мужчины было трудно понять, поверил ли он, что чародейка не попытается удрать, как только он отпустит, но, сдерживая страхи, все же отступил. На полшага, чтобы если что — он мог быстро нагнать обманщицу, закинуть на плечо и уволочь.

Данан, однако, не попыталась открыть дверь. Она отвернулась и зажмурилась, замерев на миг: а она точно правильно поступает? До слуха донесся скрежет и лязг снимаемой брони. Точно, Тайерар ждет.

Едва печать заклинания расползлась по ограждению, мужские руки обхватили Данан за талию, и Тай, теперь уже в обычной одежде, прижался к женской спине.

До чего же. Он. Теплый.

Как очаг в родном доме.

В непроизвольном удовольствии Данан закрыла глаза, опуская голову. Спина, прикасавшаяся к железной груди Тайерара, отлитой годами тренировок с оружием, превратилась в оголенный нерв. Кожа на шее чародейки покрылась мурашками от горячего мужского дыхания. Не выдерживая, она откинула голову Таю на плечо, и этого хватило. Тай тут же подсел, вскинул чародейку на руки и стремительным шагом направился к лестнице, ведущей вниз. Туда, где стояла его кровать.

Теплый, — тупо повторяла про себя Данан, лишенная способности мыслить трезво. Теплый, большой и сильный — он нес ее, ничем не выказывая тяжести. И пах — железом, немного потом, немного вином, и еще — самим собой. Данан отчаянно захотелось коснуться его кожи, источавший незабываемый аромат тепла и силы. Данан чуть потянулась в мужских руках, чтобы прижаться губами к шее — туда, где среди натянутых мышц билась жила, выдававшая, с какой скоростью грохочет его сердце.

Тайерар подпрыгнул, почувствовав ее губы на своей коже. Его руки тоже покрылись мурашками, ноги понесли еще быстрее, хотя мужчина и пытался сдерживать себя: нельзя запнуться на ступенях! Однако мысль, что вот сейчас она здесь, в его руках, живая, невредимая, такая сговорчивая, желанная и такая… такая небезразличная к нему, горячая, исполненная желания быть с ним…

Тайерар всерьез засомневался: а не заснул ли он, пьяный, за столом и не снится ли ему происходящее?

— Подумать только, — произнесла Данан немногим позже. — Я шла сюда с мыслью, что должна дать тебе понять, что между нами ничего не будет, — заявила чародейка и хихикнула. Вряд ли это признак того, что она сердится, определил Тай.

— Ты все еще так думаешь? — спросил он. В голосе слышалась настороженность и внутренняя собранность.

Данан сильнее укуталась в одеяло и прижалась к мужчине, вдыхая запах его тела.

— Нет-нет, ты был слишком убедителен, чтобы я продолжала считать свои ошибочные суждения правильными.

Тайерар скосил взгляд немного вниз.

— Как тебе хватает сил говорить сейчас такими фразами?

Данан только улыбнулась и приподняла голову, чтобы посмотреть на Тая. Изумрудный взгляд чародейки был спокойным и мирным, и Тайерар вдруг ощутил гордость за то, что он добился такого выражения. Возможно, он был первым человеком за долгое время, кому удалось увидеть его. Он приподнялся на локтях и подался вперед. Дотронулся до ее лба — мозолистыми и слегка дрожащими пальцами. Потом аккуратно провел по женской коже и убрал за ухо шальную прядь.

Просто повод, конечно.

— Я… Мне пришлось действовать так. Тебя очень трудно поймать на близкой дистанции, Дан, — улыбнулся Тайерар. Однако Данан нахмурилась, уцепившись за предыдущую фразу.

— Так? — переспросила она, пряча взор за полуопущенными ресницами. Ей казалось, что все прошло просто отлично, но если Тай считал иначе…

— Так, — повторил мужчина и одной из рук чуть подтолкнул женский подбородок вверх: хватит хмуриться и пялиться вниз, посмотри на меня. — Так… обыденно. Я имею в виду, когда я представлял это раньше…

Глаза Данан округлились от этих слов. Тай хмыкнул, но отступать не стал:

— Да, я представлял это раньше. И мне всегда хотелось, чтобы все прошло по-особенному.

Данан из своей позиции чуть наклонила голову набок и изучающим взглядом ощупала лицо мужчины. За расслабленным выражением ей угадывалась легкая досада.

— Это… было более, чем особенно, нет? — сказала женщина как можно мягче и затяжно зевнула.

— Да, конечно, просто… Ох, — Тайерар отодвинулся, лег на спину. Заложил одну руку за голову, а другой прижал Данан к себе. — Послушай. Когда человек становится стражем Вечного, он приучается как бы… оставлять часть себя под доспехом. Ты учишься говорить и делать только то, что приемлемо. Правильно. Соответствует ситуации. Постепенно это входит в привычку. Я… не знаю, как так вышло, но несмотря на причины, которые привели меня сюда… в Калагорн я имею в виду, — поправился он тут же. — Словом, в Калагорне, рядом с тобой мне удалось будто снова стать целым.