— Так почему?! — Фирин взвыл, сотрясая форт.

Почему он измучен и изъеден тьмой, которой не был предназначен, а так и не получил взамен могущества достаточного, чтобы вернуть Эгнир?

Вернуть Эгнир… — устало повторил Фирин. Это все, чего он хотел. Раньше, конечно, большего, но сейчас стоило смотреть правда в глаза. Скорее всего его хватит только на то, чтобы вернуть ее. Что ж, уже неплохо: любой, кто любит по-настоящему, хочет, чтобы его возлюбленный жил и был счастлив. Это так естественно…

Увы, пока ничего не выходит.

Исчадия и смотрители не слышат его и не повинуются ему. Все, чего он достиг — жалкие крохи контроля.

Этого мало.

Этого не хватит.

— ЭТОГО НЕ ХВАТИТ! — почти слезно вытолкнул в воздух Фирин. Ему нужно больше. Намного больше, чтобы Эгнир могла вернуться.

Ему нужно, чтобы Тальвада отдала ему то, что прячет. Живая или мертвая — без разницы!

Ему нужно, чтобы высокие эльфы заплатили за смерть Эгнир так же, как заплатили темные и озерные.

Ему нужно, чтобы его голос слышали и слушали.

А вместо этого он сам, мечась в кошмарах, от раза к разу все чаще слышит голос, которому хочет повиноваться.

И самое страшное, что этот голос — женский.

Эльфийская упряжь

Путники держали коней шагом. Летнее солнце высоко поднялось, петляя бликами на луговом ковре. Данан немного щурилась. Тайерар раскачивался в седле рядом с ней и хмурился на зависть любой туче. Рангзиб отстегнул плащ, перекинул через седло, отчего бока уставшего коня под ним блестели потом еще сильнее. Маг без устали дергал тунику на груди и вздыхал, явно ненавидя погоду. Рендел и Анси что-то упорно друг другу доказывали. Судя по частоте употребления слова «болт», доказывал Анси, а Рендел только со бесконечным терпением слушал. Хольфстенн теребил в зубах травинку и косился на Рангзиба.

— Ранджи, — произнес гном. Прицокнул, передвинул языком травинку. — Ранги. Ранги… Хм… Ранджи…

Он откровенно коверкал имя нового спутника на все лады, надеясь придумать звучную короткую версию.

— Может быть, Ранзи, а, красавчик? Или Анзи? Ох, нет, у нас уже есть Анси, я буду вас путать. Хм…

Рангзиб косился на гнома со смешанными чувствами. С одной стороны, Стенн ему сразу понравился — не занудный, не высокомерный и даже не пытался облаять его какими-нибудь гаркающими словами на ужасном гномском наречии, как делал каждый второй коротышка из встреченных им. Когда Хольфстенн в Цитадели Тайн впихнул Рангзибу в руки фляжку с элем, тот вообще в душе сердечно поблагодарил этого малого! Эль, конечно, не лучшее эйтианское или арестийское вино тридцатилетней выдержки, но, по крайней мере, это был хороший эль. А, значит, Стенн заслуживал некоторого уважения: как всякий, кто знает толк в алкоголе.

Однако вот эти кривляния в адрес Рангзиба бросали тень на предыдущие заслуги гнома.

— О, а как тебе Зиба, красавчик? — разглагольствовал Стенн. — Хотя, нет-нет, знавал я одного паренька, он любил собирать жаб, знаешь ли. Так вот одну, самую жирную, обозвал Зябой. А Зяба, хоть и стала у нас в некотором роде душой компании, все-таки принадлежала весьма скользкому типу… Одним словом, Зибой тоже нельзя.

Хольфстенн картинно вздохнул: он тут, между прочим, старается изо всех сил, а ему хоть бы кто помог! Махнув рукой, гном обратился к колдуну:

— Слушай, красавчик, а как тебя в детстве звала мать?

Рендел подавился воздухом:

— Вряд ли это сгодится, Стенн.

— Ну вдруг там что-то ласковое? — без особой надежды поспорил Хольфстенн.

— Сын мой, — изрек Рангзиб. — Мать говорила мне: «Сын мой».

— Хм-м-м, — растянул гном. Повел рукой, изображая невесть что, чем только вспугнул коня. — Сын мой, — продекламировал Стенн, и тут же фыркнул. — Да ну ерунда какая-то!

Данан слушала в пол-уха. Время от времени она улыбалась, однако большую часть смотрела на хмурое сосредоточенное лицо Тайерара. На первом же продолжительном биваке ей стоит поговорить с ним. Скоропостижность их отбытия привела к тому, что несчастный капитан просто повиновался приказу короля, руководствуясь выучкой солдата не задавать вопросов. Однако сейчас тут нет ни короля, ни Хагена, и голос послушного бойца в нем смолк, уступив место сомневающемуся капитану. Этот капитан был одновременно растерян, зол, раздражен. Данан всерьез опасалась, что ночью он может сбежать.

Командор не давала привала до вечера, заявив, что пожевать сыра и вяленного мяса можно и не покидая седла. И запить восстанавливающими зельями, чтобы не вырубиться по дороге. Хольфстенн глядел ей в спину с наигранной укоризной.

— Ну да, ну да. Ничуть не меняется. Ни себе отдыха, ни людям.

— Ни гномам, ты забыл добавить, — поддакнул Рангзиб. Гном покосился на мага свысока: мол, что ты знаешь о муках, которые я перенес по ее вине?

— Спорим, — сказал Стенн магу, — что уже через неделю ты завоешь сам?

Рангзиб смерил гнома надменным взглядом.

— Не сравнивай меня с собой, — посоветовал колдун, — я и в тюрьме не ныл. — Он чуть вздернул подбородок, не отводя при этом взгляда от Стенна. Намеренно задержался так, чтобы гном поймал позу и выражение. И когда это произошло, подмигнул.

Хольфстенн хмыкнул и снова сосредоточился на Данан.

— И все-таки, леди-командор! Как насчет того, чтобы дать отряду перерыв, а?

— Как насчет того, чтобы помолчать? — Оглянулась Данан из седла. — Вон, доканывай Рангзиба.

Гном посмотрел на те’альдинца, усмехнулся и нарочито громким шепотом сказал:

— Я же говорил, раньше, когда у нее был Жал, они совокуплялись по три раза на дню, и это обеспечивало нам лучшие привалы в мире! Ах, тьфу! Одинокая женщина мучит сильнее, чем боль в промежности!

В отряде повисла необычная тишина. Никто из спутников толком не знал, как реагировать на услышанное, и, не сговариваясь, все сочли за лучшее смолчать. Однако Стенн веселился в открытую, и легкая улыбка тронула сначала губы Рангзиба, затем Анси и Рендела, и даже Тайерар как будто бы не остался в стороне. Данан, тоже ухмыляясь, обернулась опять.

— По крайней мере, я совокуплялась с мужчиной, а не своими ладошками.

— АХ ТЫ! — взвился Хольфстенн, тут же подстегнув коня. Данан чуть ускорилась, быстро завела поводья в сторону, чтобы лошадь развернулась, и высунула язык. Стенн выругался на гномском.

Ближе к вечеру попалась придорожная гостиница, но вопреки ожиданиям остальных, Данан заявила, что они укроются в холмах поодаль. Стенн окончательно расстроился. Анси и Рендел не задавали вопросов: шутки шутками, но если Стенн мог препираться с другом, то они с командором — нет. Рангзиб вытянулся в лице, заявив:

— Ты с ума сошла?! Я — и ночевать в походных условиях?! Ты за кого меня держишь?!

Хольфстенн рассмеялся:

— Не ты ли только сегодня кичился тем, что не ныл даже в тюрьме?

— Я сказал, в тюрьме, а не в поле!

— Не велика разница. — Стенн махнул рукой.

— Еще как велика! Там вокруг каменные стены! Люди — не бог весть какие, но все-таки! А тут что? Даже… Даже… О, милосердный Создатель, где мне тут оправиться?

Данан сделала широкий жест в сторону невысокой заросли, разбросанной пятнами по всем долам:

— Под кустом. Глянь, их сколько!

— Это вовсе не смешно, леди-командор, — нахмурился Рангзиб.

— Да лан’ те’, — влез Анси. — Потерпи до Керума.

— Мы не идем в Калагорн? — взвился Тайерар, поглядев на командора. Данан покачала головой. — То-то я думаю, делаем ненужную петлю.

— Да, на многое в Цитадели Тайн рассчитывать не пришлось, — объяснила командор. — Самая отрицательная черта всех официальных данных в том, что они куцы до бесполезности, и всегда никто ничего не знает толком.

— И поэтому мы идем в Керум? За неофициальными данными? — спросил Рангзиб и тут же добавил.

— Ага. При хорошей погоде в Сухих Подворотнях Керума многое можно узнать. А уже если там сейчас находятся Сагимор и Жал…