В подобных ежедневных собраниях легко проглядывался смысл. Каждый из трех своеобразных помощников командора предоставлял определенный отчет. Так, на случай если кто-то решил бы учинить какие-то серьезные изменения, Родрик оповестил бы, сколько средств или ресурсов Калагорн может сейчас на это выделить. Если бы Данан решила затеять абсолютно идиотскую вылазку, Ултала предупредила бы, что вон в тех и тех регионах особенно неспокойно, и нужно либо предоставить августам земель самим разбираться с напастью, либо взять больше людей. А раз нужно взять больше людей, вмешивался Родрик, то нужно и больше провианта. И вообще лучше тогда продумать маршрут, отметив места, где группа командора сможет пополнить запасы. За маршруты командор могла прикинуть и сама, хотя опыт Улталы и Тайерара был ей полезен. Раздумывая над обеспечением большой группы всадников, Данан ломала голову, и тогда Тай говорил, что, в целом, если подобрать наиболее маститых бойцов — а он может порекомендовать, — то можно обойтись в вылазке и меньшими силами…

Они никогда не вели по-настоящему долгих бесед, но подобные краткие и емкие встречи, случавшиеся ежедневно, пока командор была в крепости, действительно шли на благо Калагорна. И совсем скоро Тайерар понял: именно чего-то подобного ему не хватало в Цитадели Тайн. Там, отстраивая, а затем и управляя оной, он тащил непомерную ношу в одиночку. Да, он не делал никаких многократных вылазок и не особо поддерживал связи с разными землями, но зато он следил за кучей потенциально опасных чародеев и…

И не уследил.

Иногда во время встреч Тай поглядывал на последний пустующий стол и размышлял: для кого он предназначен? Вряд ли для Хольфстенна. Во-первых, гном все-таки гость, а во-вторых, будь стол для него, он бы крутился тут каждый день. Впрочем, довольно часто Стенн в самом деле захаживал на собрания, и, как показала практика, не нуждался ни в каком отдельном столе. Данан любезно пододвигалась, пуская друга сесть рядом. То, насколько свободно и открыто Хольфстенн вел себя с командором, говорило о безоговорочном доверии. Наблюдая за ними, Тай невольно хмурился: Данан и ему о каком-то подобном доверии говорила? Чтобы подтрунивать, нести всякую чушь при всех — это она имела в виду?

Вечерами Тай также частенько видел командора в обществе гнома — в тех случаях, когда Хольфстенн не выбирался в бордель во «внешнем бейли», как прозвали поселение за каменным мостом. В такие дни Тай нередко видел из кабинета, что свет в окнах командорской спальни горит до глубокой ночи. В иные разы Данан выбиралась на стену, облокачивалась на парапет и смотрела на луну. Как Родрик и предупреждал. Частенько, стоя там, женщина делала движение, будто доставала из-под одежды какой-то амулет или подвеску, оттягивала на цепочке и водила рукой туда-сюда. Тай мог только предполагать: разглядеть что-либо ночью с такого расстояния не представлялось возможным.

За завтраком или на собраниях капитан пытался рассмотреть внимательнее, однако Данан хранила подвеску строго под одеждой, из чего мужчина заключил: это личное. Зато из-за выказанного любопытства он был пару раз уличен в интересных намерениях.

— И не стыдно тебе, капитан, — нравоучал его Хольфстенн, — так открыто таращиться на грудь командора?

В первый раз Тайерар попытался оправдаться перед Данан. Замахал руками: это совсем не то, что коротышка подумал! Не хватало, чтобы она решила, что Тай — тупое животное. Однако, глядя на подрагивающие плечи самой леди-командора, капитан смекнул, что та не злится и даже не думает обижаться.

В следующий месяц после возвращения командора, она в самом деле почти не покидала крепость за исключением совсем уж близких вылазок в округу. Да и то, если в первый раз речь шла о нападении бандитов, и Данан приняла какое-то участие в устранении угрозы, то в другой раз из внешнего бейли пожаловались на атаки животин. Шанс проверить новобранцев представился сам собой. Потому отлов волков Тайерар попросил командора оставить ему. Чародейка не спорила.

Выезжая за ворота, Тай спросил себя: для этого ли он был рыцарем-капитаном Стражей Вечного, чтобы теперь с желторотыми юнцами гонять волков по округе чужой крепости? Однако потом понял, что от этого есть хоть какая-то польза людям, а от его самобичевания — точно нет.

В этот месяц дважды куда-то уезжал Гарн, номинально занимавший пост констебля Смотрителей. Оба раза Гарн вернулся с двумя новобранцами для Калагорна, и Тайерар в очередной раз с любопытством поглядел на Данан. Оставив Гарна на должности сугубо в память о былом командоре, чародейка дала ему занятие, чтобы в мужчину не тыкали пальцем. Гарн оказался при важном деле — сборе новичков для ордена, и порой Таю казалось, что этим шагом Данан не только спасла достоинство старого солдата, не годившегося ей в преемники (чем и должен быть констебль), но и сбросила с себя нелюбимую ношу.

Как-то раз взглянув на последний пустующий стол в кабинете для собраний командора, Тай предположил, что он именно для Гарна. Но, как выяснилось, вопросы рекрутинга Данан не выносила на всеобщее обозрение. Тайерар осознал: есть дела крепости, к которой принадлежат все они, а есть дела ордена. Когда требовалось что-то решить со смотрителями, Данан разговаривала без посторонних. И не с Гарном, а с Ренделом, молчаливым малым с родинкой под глазом, которого Тай запомнил, как одного из самых серьезных бойцов Калагорна в контактном бою.

Ни от короля, ни от Айонаса Диенара не поступало никаких вестей. С последним, насколько Тай знал, Данан ничего особенного не связывало, так что гонцов ждать не приходилось. Но король тоже молчал. Не было никаких новостей о засилии Даэрдина демонами или поглощенными. Начинало складываться впечатление, что весь ужас разгрома южной Цитадели Тайн был единичной вспышкой магической чумы, последствия которой остались, наконец, позади.

Однажды Тай все-таки встрепенулся: привезли письмо из северной Цитадели. Узнав, он поймал взгляд командора и обратился в немом вопросе. В груди сжалось с болезненным теплом — так бывает, когда расковыряешь подзажившую болячку, и в месте, где сочится сукровица или кровь, начинает печь. Будто давая понять, что это место не омертвело, что оно живое и все еще способно чувствовать. Тайерар, затаив дыхание, ждал, что чародейка поделится полученными новостями, но она только качнула головой: не для его ушей.

Тай знатно разозлился. Она что, не знает, как для него важно получить хоть строчку о собственном ордене?! Он провел в Стражах более двадцати лет!

Надменная, черствая женщина!

На другое утро Тай не пришел, чтобы поупражняться с командором. Еще на следующее все же явился и неразговорчиво лупил чучело, не обращая внимания на женщину. На собрании в тот день был мрачнее тучи, и когда остальные разошлись, Стенн, тоже присутствовавший, предложил Данан:

— Если хочешь, я могу поговорить с ним.

Чародейка отмахнулась:

— Перебесится.

Зато на третий день Тай вызвался «помочь леди укрепить мастерство». Сразу почуяв подвох, Данан согласно кивнула. Скорее всего, капитан вызверится и бить будет как огр. Стоило приготовиться.

Тайерар не подвел. Он в самом деле наносил удары более остервенело, чем все разы прежде. Вместе взятые. Его сосредоточенное, сведенное напряжением лицо не выражало ни одной позитивной эмоции. Вплоть до того, что в какой-то момент в пылу поединка, Тай настолько скривился, что Данан больше не могла смотреть на него без смеха. Расхохотавшись, она пропустила болезненный толчок и тут же шлепнулась на задницу. Несмотря на веселье, предплечье, которым она встретила натиск мужчины, ныло и краснело, и глядя на него, Тай немного одумался.

— Дайте посмотрю, — сердито проворчал он.

— Не нужно, — улыбнулась Данан, поглаживая здоровой рукой пострадавшую. На мгновение её пальцы замерли, под ними разлилась небольшая зеленоватая печать Исцеления. Легкое мерцание узора расползлось от кисти до локтя и вскоре истаяло. Данан пошевелила пальцами, встряхнула рукой и резюмировала, что «сойдет».