— НЕТ! Но у меня и детей нет. А приёмные дети от мужа… — на её лицо словно накатила тень. — Римляне убили их! Ненавижу римлян! Ты похож на этих собак. Но ты так и не сказал, что со мной сделаешь?

— Если ты поклянешься не мстить мне и не нападать первой — я тебя отпущу на все четыре стороны.

— Вот так просто отпустишь? — до крайности удивилась Боадицея. — И ты поверишь моим словам?

— У нас, бессмертных, нет ничего ценнее слов. Если бессмертный не держит своего слова, то он не достоин жизни. Империи рушатся и создаются новые, люди гибнут и рождаются, а мы продолжаем жить. И лишь репутация то, что будет с нами на протяжении всей жизни.

— То есть ты действительно меня отпустишь?

— Конечно. После клятвы.

— Я дам тебе клятву, но знай — только дай повод, и я прирежу тебя при первой же встрече!

Дина полностью пришла в себя, отмылась от крови и переоделась в чистенький шафрановый пеплос*. В отличие от хитона и тоги, этот наряд достигал земли, но также надевался прямо на тело и оставлял один бок открытым. Руки также оставались открытыми.

Хенг отсутствовал так долго, что она успела отмыть от крови пол в гостиной. Естественно, до конца это сделать было трудно, поскольку въевшаяся кровь плохо отмывается. Её прежняя одежда и сандалии пошли на выброс.

Посмотришь со стороны — сущий ангелок. Милая девочка полулежала на кушетке за хозяйским столом для пиров, на её губах застыла мечтательная улыбка. Именно в таком виде застал её Хенг и своим голосом вывел из мира фантазий:

— Совсем прислуга от рук отбилась — уже хозяйские кушетки занимает.

— Зато я троих убийц замочила! Тебя спасла, между прочим. Эх… Не думала, что получу от столь мерзкого занятия столько удовольствия. И вообще, я думала, что мы друзья и напарники. Типа ты мой учитель и наставник, а я вся такая прекрасная ученица. Знала бы, из петли тебя не вытаскивала.

Хенг прилёг на кушетку напротив, прислонил рядом ружьё и подтянул к себе кувшин с вином.

— Ты даже стол накрыла. Жаль гостиную — теперь эти кровавые пятна всё портят.

— Ерунда. Пригласи плотника, он стешет верхний слой дерева и полы станут как новые.

— Вот ты этим завтра и займешься. Мне теперь вздохнуть некогда будет. У нас другая проблема — кузнецов эти шакалы убили, а купеческие заказы никто не отменял. Мне самому придётся встать за пресс и заниматься литьём заготовок.

— Кстати, — потянулась налить себе вина Дина, — что там с твоей лысой коровой? Что-то я не заметила молний. Неужели ты решил сделать из неё секс-рабыню?

— Скажешь тоже, — фыркнул Хенг. — Я давно не мальчик, чтобы тыкать членом куда угодно. Отпустил её.

— Ты свихнулся?! — чуть не выронила кубок девчонка и большими округлившимися глазами уставилась на собеседника. — Она же вернётся и поубивает нас!

— Она хоть и туповата, но не совсем дура. Одной демонстрации огнестрельного оружия ей должно было хватить, чтобы не возвращаться… В одиночку.

— Погоди, — нахмурилась Дина. — Один из этих всадников сбежал. Ты думаешь, что они вернутся оба?

— Рассчитываю на это. Нужно закончить начатое. Смерть, насколько я понял, не привык прощать врагов, но и в одиночку он не рискнёт возвращаться. Нам останется подготовить на них ловушку. Если же вместо атаки в ближайшие дни они решат вернуться к своей хозяйке, я не сильно расстроюсь. В таком случае нам придется свернуть бизнес и переехать в другое место.

— Звучит страшно.

— Для тебя риск минимальный. Никто не подозревает, что ты бессмертная. В детях вообще редко кто видит угрозу. Поэтому постарайся не выбиваться из образа.

— Постараюсь, — кивнула она. — И всё же я считаю, что ты зря отпустил корову.

— Бурёнка полезна. Она либо приведёт к нам последнего всадника, либо донесёт до Геры описание пистолета. В лучшем случае это должно развеять её подозрения о том, что я сын Зевса.

— А мне кажется, что ей плевать, являешься ли ты его сыном или нет. Этой психованной стерве достаточно лишь намёка и подозрения. В своей жизни я насмотрелась на таких ревнивых стерв. Мне больше кажется странным другое: почему всадники убили кузнецов, но при этом оглушили служанку?

— Ничего странного. Обычное поведение воинов с древних времён: мужиков убить, девок оглушить и потом использовать по назначению.

Дина прикрыла глаза, потёрла переносицу и глубоко вздохнула.

— Всё время забываю, что это дикое время и о запрете харасмента никто не слышал.

Хенг громко рассмеялся.

— Была бы у тебя жопа, я бы по ней хлопнул! — он поднялся с кушетки и поставил на место пустой кубок. — Ладно, болтать — не молотом ворочать. Мне пора клинок перековать, а то после боя ему место лишь в куче с металлолом.

Надувшись, вечная девочка проводила мужчину насупленным взором.

— Будь у меня сиськи и взрослая внешность, сняла бы парня! — тихо пробурчала она. — Теперь я знаю способ оттянуться не хуже… — её губы растянулись в мечтательной улыбке. — Убивать бессмертных!

***

Хенг резко проснулся от чувства приближения бессмертного. Он тут же нащупал на кровати рядом с собой ружьё и меч. Спал он сразу в одежде, хотя это и было неудобно. Оставалось лишь обуться.

С матраса на полу подскочила взбудораженная девчонка. Она также была одета.

— Пришли всё же, — она подобрала с пола кобуру с револьвером, которая была оснащена сбруей с множеством ремешков. Без стеснения обнаженного тела она стянула с себя мятый пеплос и закрепила на теле кобуру, после чего прикрыла и пистолет, и ремешки. Пеплос обнажал правую сторону и позволял правой рукой добраться до кобуры.

Хенг плавно и медленно шагал впереди, держа перед собой ружьё. Дина шла позади. От страха и предвкушения схватки её потряхивало.

Пол в гостиной выглядел новеньким и пах льняным маслом. Плотник постарался на славу, в рекордные сроки убрав окровавленный слой древесины.

На стенах как обычно были развешены убойные железяки: мечи, топоры, секиры. Часть оружия принадлежала недавно убитым Всадникам Апокалипсиса.

В доме царили полумрак и пустота. Снаружи двери раздался громкий стук.

— Дина, — кивнул ей Хенг, а сам выставил ружьё в сторону входа.

Вечная девчонка первым делом кремнем и кресалом зажгла настенные масляные светильники. В свете их пламени предметы интерьера обрели пляшущие тени. Лишь после этого она пошла открывать дверь. Отодвинув засов, она отскочила в сторону и крикнула:

— Открыто!

Дверь распахнулась. На фоне дождя, льющего с неба как из ведра, возникла фигура лысой девушки в варварской одежде и с мечом, то есть в том виде, в котором её отпустил на свободу Чжао. Её рубашка насквозь промокла, а кожаные штаны воняли мокрой псиной. С неё на пол ручейками стекала вода.

— Ай! — махнула она рукой. На указательном пальце выступила кровь. — Что у вас за колючие ручки? — она засунула палец в рот и пососала ранку, слизывая кровь.

— Мне казалось, что мы договорились, — сурово сдвинул брови Хенг.

— Я не воевать пришла. Прости за поздний визит, но мне на острове не к кому пойти. В порту сказали, что корабли купцов будут через несколько месяцев.

— Причём тут я? Это твои проблемы.

— Но мне негде ночевать, а погода у вас паршивая! Денег мне хватит впритык, чтобы доплыть до Сатаваханы. Если буду тратиться на еду и постоялый дом, то не смогу отсюда уплыть. Мне бы пожить у тебя до кораблей.

— Хорошо.

— Я… — сбилась бывшая царица Кельтов, желая продолжить уговоры. — А? Что ты сказал? — опешила она.

— Хорошо, говорю. Можешь остаться на моей земле.

— Господин, вы верите этой женщине? — подала голос Дина, закрывая дверь на засов. Одна из занавесок ей не понравилась, и она поправила её.

— Конечно… — он намеренно не закончил фразу, поскольку подразумевал, что конечно, не верит, но звучало всё так, будто верит. В этот момент он уловил, как на мгновение уголки губ Боадицеи приподнялись, но тут же она их намеренно опустила, придав себе невинный вид.