Неожиданно Эмиль закрыл рот Женни, сильно придавив голову к кушетке. Девушка попыталась вырваться, но не смогла — её тело было слишком вымотанным. В это время мужчина стал открывать клапаны на колбах, отчего по трубкам пошли опасные жидкости.

— Прости, крошка, но сейчас будет больно.

Это было мягко сказано. Как только первые капли смесей попали в организм, Женевьева закричала от невыносимой боли. Ей казалось, что в её кровь ввели кислоты, которые сжигали тело, выворачивали его наизнанку. Рука Эмиля, что закрывала рот Женни, стала влажной. Девушка поняла, что дело в крови. Она кашляла кровью. По щекам бежали слёзы — Женевьева уверена, что это тоже она. Но думать об этом сейчас Женни не могла. Её тело содрогалось в конвульсиях, глаза закатывались, а из-за громкого биения сердца ничего не было слышно. Глаза горели пламенем, голова раскалывалась. Это было хуже предсмертной агонии.

Но в один миг всё закончилось. И девушка вновь оказалась посреди заснеженной лесной поляны.

В особняк мэра Мануэля пропустили без лишних вопросов. Во-первых, когда-то он был сыном хозяина этого места, который бесследно пропал, а многие думали — что вовсе умер. Во-вторых, его избрали мэром и вскоре он займет этот пост официально. Ни то, ни другое совсем не радовало парня, но он об этом предпочитал не говорить. Хотя Лиа, будучи совсем неглупой девушкой, сразу же поняла, что у её спутника не самое лучшее отношение к этом дому.

Они проходили по широким коридорам особняка. Мануэль шел быстро, желая поскорее покинуть особняк. Лиа же заинтересованно рассматривала помещения, задерживая свой взгляд на красивом интерьере. Здесь она чувствовала себя принцессой. Это, как ни странно, нравилось девушке, хоть она никогда и не была в таких прекрасных домах. Да и можно ли это назвать домом? Замок, не меньше!

— Что ты там так долго плетешься? — фыркнул Мануэль. — Если так хочешь осмотреть всё лучше, то можем прийти позже. Но сейчас мне нужно поскорее отыскать сестру.

— Позже? — изумленно выгнула брови девушка. — Ты приглашаешь меня сюда?

Парень на секунду остановился. Он и вправду предложил ей прийти сюда позже? Почему? Разве Мануэль не предпочел бы вообще больше не встречаться с Лией, когда станет мэром? Встряхнув головой, он ускорил шаг, поспешив к комнате Женевьевы.

Тут позади раздался грохот. Парень обернулся. Увидев Лию, он закатил глаза, уже тысячу раз пожалев, что взял эту любопытную, неуклюжую девицу с собой. Однако она отлично могла бы ему помочь, ибо Алекса в городе пока что не было.

Девушка, видимо, заметив заинтересовавшую её дверь, решила одним глазком посмотреть, что там. Но так как та оказалась не заперта, Лиа ввалилась прямо в комнату. В прошлую комнату Мануэля.

— Ой! Извини, я не хотела!

— Да ну? А я думал, специально решила завалиться ко мне.

— Что? Это твоя комната?

— Типа того, — скрестив руки на груди и подперев дверь плечом, ответил парень. — Мы вообще-то спешим.

— Кхм, да, прости. Я помогу тебе найти сестру, — вдруг раскрасневшись, ответила Лиа, потупив взгляд. — Идём.

Мануэль отвел девушку в комнату Женевьевы, прикрыв двери, чтобы особо любопытные слуги не решили засунуть нос не своё дело. Осмотревшись, парень с улыбкой вдохнул знакомый, приятно щекочущий нос запах. Казалось, даже после столь долгого отсутствия хозяйки, комната не потеряла свой запах цитруса. Хоть Мануэль и не любил его, но он всегда вспоминал при этом сестру.

— Как тут красиво, — прошептала Лиа, напомнив парню о своем присутствии. — Женевьеве, наверное, здесь очень нравилось.

— О, крошка, ты даже подумать не можешь, как сильно ошибаешься, — ухмыльнулся Мануэль, пройдя к туалетному столику, на котором стояла мраморная шкатулка. — Куколка ненавидела не только эту комнату, но и все, что связано с этим особняком.

— Но почему?! — став осматривать комнату, возмущенно воскликнула Лиа. Сначала неуверенно, но после уже более внимательно она разглядывала предметы и мебель, пытаясь найти красную ленту, о которой её предупредил парень.

— Наш отец был настоящим тираном. Ко мне он относился мягче, как к наследнику, но вот Женни доставалось за нас двоих. Правда, сестрица сказала, что все не так просто, как казалось на первый взгляд. Но я не готов простить Райана. Он был хреновым отцом. В отличие от мамы.

— Расскажи о вашей матери, — попросила девушка, не отвлекаясь от поисков. Мануэль же, не найдя в шкатулке ничего интересного, переключился на другие вещи.

— Она была очень доброй. Постоянно готовила круассаны, клубничные пирожные, маффины, — Мануэль мечтательно улыбнулся. — И часто… пела.

— Пела?

— Да. Включала свой любимый граммофон и пела, — парень прикусил язык, совсем не поняв. Откуда в нем взялось столько искренности по отношению к малознакомому человеку. Но Лиа совсем не была похожа на сплетницу или болтушку. Она внушала доверие одним своим невинным, почти детским, видом. — А ещё мама очень нас любила с Женни. Называла сестру своей маленькой куколкой.

— А тебя как? — по-доброму усмехнулась девушка, войдя в ванную комнату.

На этот вопрос Мануэль предпочел не отвечать, смутившись. Розмари называла его маленьким принцем. И даже однажды испекла на пятый день рождения парня большой торт с фигуркой принца на верхнем корже.

Воспоминания о матери, которые недавно вызвали у парня улыбку, сейчас заставили его погрустнеть. Он знал, что больше никогда такого не будет. Розмари мертва. Женевьева и Мануэль выросли, стали убийцами. От того беззаботного времени остался лишь пепел воспоминаний, который позже и вовсе развеет ветром время.

— Мануэль? — позвала вдруг Лиа, положив на плечо парню руку. — Что-то случилось? Ты не отвечал, я подумала…

Неожиданно Джейн'ри обернулся, схватив девушку за талию и прижав к себе так крепко, что та пискнула от страха. Он припал своими губами к пухлым губкам Лии, сминая их, подчиняя себе, прикусывая. Неуверенно, но всё же девушка ответила на столь жаркий, страстный поцелуй, неуверенно обвив руками плечи Мануэля.

Тот прижал её к стене, не прерывая поцелуя, что дарил ему огромное наслаждение. Ему казалось, что именно этого он и хотел всё это время. Хотел касаться девушку так, как хочет. Там, где хочет и где она ему позволит. Он желал сорвать с неё эту дурацкую одежду. Но тут Лиа отстранилась, уперевшись затылком в стену. Её зрачки были расширены, почти закрывали коричневую радужку, дыхание сбилось, а губы опухли от поцелуя. И всё же она решила остановиться.

— Я… я не могу, — тихо шепнула девушка, опустив взгляд. — Главный врач нашей больницы всегда твердил, что близость с кем-то непозволительна. Мне… страшно.

— Ты никогда не была с мужчиной? — удивленно вскинул брови Мануэль, не спеша отпускать смущенную Лию.

— Нет, — покраснев ещё больше, ответила Лиа, прикусив нижнюю губу. — Я… звала тебя, чтобы показать это.

Ненавязчиво, даже нехотя, выпутавшись из объятий Мануэля, она протянула ему красную, порванную, уже выцветшую ленточку. Ленту, что принадлежала Женевьеве.

Втянув воздух сквозь зубы, парень принял вещь сестры из рук девушки, стараясь не касаться её, чтобы не смущать ещё больше. Теперь у них есть то, что нужно Эммету, но парень до сих пор чувствовал внутри какую-то пустоту. Даже новость о том, что они найдут Женни, не могла порадовать его. В чем же была причина?

Пентаграммы, нарисованные белым мелом на полу в тёмной комнате, поблескивали неярким светом из-за огней свечей и присутствия магии в них. Это место Эммет всегда использовал только для ритуалов, которые приходилось проводить в последнее время всё чаще и чаще. Не так давно мужчина мог попасть в Тёмный коридор, принеся ему в жертву свою кровь и прочитав заклинание, однако в последнее время его магия никак не может восполниться до конца, из-за чего пришлось прибегнуть к пентаграмме. Ну и, конечно же, чтобы найти душу Женевьевы, ему придется использовать её частичку. Обычно это либо близкая человеку вещь, либо капля его крови. Именно из-за этого некроманты трепетнее относятся к своей крови — ею могут воспользоваться другие маги.