Почти нежно Глинский провел по ней рукой, лизнул сосок, посовещался сам с собой:

– Может все-таки трахнуть, или ну ее?

Рыжая дернулась еще несколько раз:

– Послушайте, вы что, правда, получаете удовольствие, насилуя женщин?

– М–м–м, – Глинский погладил грудь и с чувством поцеловал. – Понимаешь, утренний кофе я уже выпил, сделку ты мне сорвала, время обеда еще не настало, вот и приходится как-то заполнять пустоту.

– Во-первых, вы пили не кофе, а наливались пивом, во-вторых, ну кто-то же по своей воле с вами спать, наверное, соглашается, – весь вид ее демонстрировал крупные сомнения в реальности предположения.

Глинский даже обиделся.

Девица продолжила речь:

– А со мной одни неприятности, удовольствия не будет, это я вам твердо гарантирую. Опять же, грех на душу, вдруг я после вашей любви пойду и утоплюсь.

– Что правда, то правда, как-то не хочется увеличивать список грехов еще и в этом направлении, но приятно же как, – подумал, чувствуя, что пора тормозить, начинала играть горячая кровь, заставляя отключаться разум.

Казалось в ответ на ее реплики, оба соратника запричитали из-за двери с утроенной силой.

– Александр Дмитриевич, остановитесь, ну зачем она вам сдалась!

– Не мешайте мужики, – рявкнул хозяин, отрываясь от очередных исследований в области шеи.

– Послушайте, давайте поговорим.

– Ты говори, говори, ты мне не мешаешь, – протянул исследователь. – Тут у меня столько дел. Вот, например, животик мы еще не видели,– начал расстегивать молнию на ее брюках.

– Какой плоский животик, – с удовольствием провел по нему рукой.

– Послушайте…

– Мне кажется, мы уже можем перейти на ты при таком-то близком контакте, – поцеловал пупок, – так что у тебя ко мне?

– Зачем вам это? Неужели же совсем некого, даже за деньги! Хотите, оплачу, черт с вами, потрачусь, если вы такой жлоб.

– Почему, есть, но одно другому не мешает, и под рукой никого больше не оказалось. Где моя рука?

Провел еще раз по груди.

– Здесь. Значит под рукой ты. Что здесь неясного?

В дверь замолотили с новой силой.

– Черт, ну не дают со вкусом трахнуть бабу! Отстаньте, черт бы вас побрал.

Взглянул на девушку. Кто бы мог подумать, что у этой мелочи такая прекрасная грудь, а как душевно талия переходит в бедра. Рука проследила отмеченный взглядом путь. Может и правда, отложить на потом? Изнасиловать дурочку ума много не надо, но ведь еще и соседка. Встречать ее каждый день и помнить о минутной слабости. Нет, надо прекращать, а то что-то и в самом деле захотелось.

В этот раз победили гены дедушки-академика. Папаша на полпути, да еще в таком деле, в жизни бы не остановился.

Дверь завибрировала, похоже, мужики решили ее сломать.

Глинский сел на диване, последний раз прошелся рукой по телу, погладил шею, не удержался, поцеловал еще раз, затем начал медленно застегивать сначала молнию на брюках, затем еще медленнее пуговицы рубашки, начиная снизу, задумался, с силой приник и поцеловал грудь, оставляя следы.

– Будет что вспомнить, – прокомментировал свои действия, вставая сам и подавая руку девице.

– Не люблю вспоминать ужасы, – парировала та, отталкивая протянутую ладонь, подскочив с дивана и быстро подлетая к двери.

В открывшемся проеме предстал, не ожидавший этого, Глинский. Затихшие соратники увидели шефа в помятом пиджаке и вывалившейся из брюк рубашке.

Мужики застыли, их глаза перебегали с девушки на хозяина и назад.

– Все в порядке, джентльмены, у него ничего не вышло, – успокоила рыжая нахалка, проходя мимо них.

– Выйдет тут, как же, когда одна рассуждает, не прекращая, а другие стучат как дятлы. Тьфу, черт, что я говорю!

– Пожалуй, я поеду, где моя машина?

– Внизу. В следующий раз, надеюсь, мы останемся вдвоем.

– Я не встречаюсь с мужчинами повторно, если в первый раз секс окончился неудачей, – прозвучал ответ, и под ошарашенными взглядами присутствующих нахалка выплыла из комнаты. Все подошли к окну.

– Где моя машина, идиоты? Небось, поцарапали всю?– возмущенно спрашивала избежавшая изнасилования девица у остолбеневшей от непочтительности охраны…

– Выпустите ее и проследите, чтобы ворота не разнесла, – крикнул Глинский, появившись в окне. – Дорогая, будет скучно, заходи, повторим, – не удержался от легкого укола.

Девица в долгу не осталась:

– Ты сначала золотой корень попей, или что у вас пьют при таких проблемах, – с этими словами быстро села в машину и была такова.

Астапьев крякнул:

– Саша, у тебя проблемы?

Хозяин раздраженно повернулся:

– В основном с соседями.

Немного поразмышлял:

– Эх, надо было все-таки дойти до конца, хотя я слишком мало выпил, чтобы под этот гвалт получить удовольствие. Повезло рыжей, вряд ли в нашем городке найдется еще один мужик, который смог бы остановиться в такой ситуации. Но трахать все-таки было нерационально. Вначале шум, визг, в конце сопли, слезы, а удовольствия мизер. Мы лучше попозже переспим, по взаимному согласию. Опять же удобно, приехал домой, захотелось чего, позвонил соседке. Рядом, никуда ездить не нужно, тихо, по– домашнему. Все-таки молодец я, смог остановиться!

Неделя пролетела незаметно, пришлось покрутиться, чтобы разобраться с накопившимися за время отлучки делами. Возвращаясь вечером домой, Глинский решил, куплю продуктов и поеду завтра к деду. Устал, как собака.

– Сверни к магазину, – велел Олегу, сидя на заднем сидении и просматривая бумаги.

Машина свернула к супермаркету, который принадлежал ему же.

– Что купить? – спросил Олег.

– Не знаю, там посмотрим, да заодно и оценим, как твой протеже работает.

Недавно Олег попросил взять в магазин своего друга. Тот остался без работы с женой и двумя детьми. Глинский любил брать людей, оказавшихся в отчаянном положении. Из них выходили самые преданные помощники, да и укрепить тылы никогда не было лишним.

Вошли в магазин. Народу много, это и понятно, закончилась рабочая неделя, люди закупали продукты для поездки на дачу. Глинский шел по рядам, посматривая на витрины.

Повернув к следующему ряду витрин, Александр Дмитриевич сначала обратил внимание на хорошенькую попку, обтянутую узкой черной юбкой, затем внимание привлекли стройные ножки, голова почти исчезла в ходильной камере с мороженым. Подойдя ближе, увидел знакомые рыжие волосы и остановился, с удовольствием рассматривая выставленные на показ соблазнительные части тела. Она явно хотела достать мороженое, причем искала что-то на самом дне.

– Помочь? А то боюсь, сама вылезти не сможешь, глубоко закопалась.

Девица вынырнула из камеры, узнала соседа, недовольно взглянула из-под растрепанных волос.

– Иди своей дорогой, сегодня секса не будет.

Глинский усмехнулся, сердиться на рыжую не хотелось совершенно.

Любительница сладкого, наконец, вытащила торт–мороженое и покатила нагруженную тележку в сторону касс.

Глинский, как привязанный, отправился следом.

– Может помочь?

– Не стоит, справлюсь.

– Что ты делаешь сегодня вечером? – поинтересовался неожиданно для себя самого.

Она повернулась и смерила спокойным взглядом зеленых глаз.

– Ба, да у вас опять какая–нибудь встреча сорвалась и нужно заполнить паузу. А вы не пытались поплавать в бассейне, или поколоть дрова, очень, знаете ли, способствует снижению уровня гормонов.

Соседка, расплатившись в кассе, направилась к машине, Глинский постоял, глядя ей в след. Настроение испортилось. Решил предпринять еще одну попытку. Догнав рыжую, которая пыхтела возле багажника, засовывая в него купленные продукты, Александр Дмитриевич облокотился о дверцу и предложил:

– Может, заедем ко мне по–соседски?

– Пиво пить?

– Почему обязательно пиво?

– Тогда в ассортимент войдет шампанское с конфетами? Я вряд ли могу стать достойным собутыльником, особенно, если учесть, что мы в разных весовых категориях. Если скучно, обратитесь к ним, я уверена, ваше предложение будет принято с восторгом, – кивнула на пригревших возле магазина алкашей.