Я фыркнул.

— Ты теперь цитируешь печенье с предсказаниями, Филдс?

Она рассмеялась.

— Нет, я просто слишком сентиментальна после рождения ребенка. А может, я просто схожу с ума, потому что моя дочь решила, что кричать в три часа ночи — отличная идея.

Я поморщился.

— Тебе нужен выходной на сегодняшний день?

— Черт возьми, нет, — она потерла глаза. — Это единственное место, которое дарит мне покой. Не пойми меня неправильно. Я люблю своего ребенка больше жизни, но я не из тех женщин, которые сидят дома и пекут печенье.

Я улыбнулся. Несмотря на маленький рост, тонкие и женственные черты лица, Ханна была не такой. Ее золотистые волосы всегда были зачесаны назад и собраны в строгий пучок, она не пользовалась косметикой, и не нуждалась в этом, она была красивой от природы, хотя я никогда не смотрел на нее в таком ключе, потому что был ее начальником, и воспринимал ее как ребенка, несмотря на небольшую разницу в возрасте. Она ежедневно занималась спортом, и все ее маленькие мышцы были рельефными и сильными.

— А теперь вернемся к этому заявлению, — она протянула тонкую папку. — Я думаю, Сэм слишком много выпил, поскользнулся и упал, а потом у него случился досадный провал в памяти относительно того, как это произошло.

Я усмехнулся.

— Тебе не нужны мои показания?

Опять же, я не был продажным копом. Если бы моя помощница спросила меня, что произошло, я бы сказал все как было, под протокол, несмотря ни на что.

— Нет, — сверкнула она глазами цвета эспрессо и дерзко подмигнула.

Каким бы я ни был прекрасным полицейским, я был рад, что мне не придется заниматься бумажной работой.

Она повернулась, чтобы уйти, но остановилась и оглянулась.

— Рада за тебя, босс. Ты заслужил это.

Я поджал губы и откинулся на спинку стула.

В этом мире было много вещей, в которых я был уверен, и во главе списка стояло то, что я не заслуживал Уиллоу Уотсон.

Но я все равно заполучу ее.

УИЛЛОУ

НЕДЕЛЮ СПУСТЯ

На меня что-то нашло. Помимо того, что я вернулась в кузницу отца, снова стала делать украшения и перестала испытывать отвращение к жизни в Нью-Хоуп.

Я бы даже сказала, что мне здесь нравилось. Особенно в преддверии Рождества. Я все больше погружался в традиции, которые заставила себя забыть.

Потом появился Броди. Броди и я.

Мы с Броди были вместе.

Я перестала бороться с этим.

Конечно, я часто с ним ругалась. Из-за того, что он был слишком властным, слишком беспокоился о том, сколько одежды на мне надето, когда я веду машину, и вообще был чрезмерно заботливым мужчиной.

А еще мы много трахались.

Самый лучший секс в моей жизни.

И это больше не был секс из ненависти.

Это был секс. Как минимум.

Мне он нравился.

Вот почему я сидела за рулем отцовского грузовика, направляясь к дому Броди с рождественской елкой, привязанной к крыше, с мыслями о традициях.

— Что за хрень?

Броди выскочил за дверь, в носках, он был явно недоволен, когда пробормотал эти слова, пока я тащила елку через его подъездную дорожку. Он убрал снег, так что мои ботинки хрустели по обледенелому бетону, пока я балансировала с деревом, которое вытащила из кузова грузовика.

— Уиллоу, отдай мне это, — сказал Броди, нахмурившись и подойдя ко мне.

— Я не нуждаюсь в помощи, — я отступила, когда он попытался взять дерево. — Я в состоянии нести тяжести. Я понимаю, что ты горец, но ты забываешь, что мой отец был таким же, как и ты, и он научил меня своим приемам. Отойди.

Несмотря на всю браваду, мои руки начали гореть.

Я говорила правду: мой отец не воспитывал робкую и неопытную девочку, которая не знала, как вести себя в горах. Однако я не была в горах уже долгое время.

— Я прекрасно понимаю, что ты не хрупкий цветочек, — огрызнулся Броди. — Но ты моя женщина, и я не позволю тебе тащить это.

Я сжала челюсти, пытаясь справиться с весом дерева и его доминирующей мужской энергетикой. Я хотела испытывать к этому неприязнь. Но мне это нравилось. Совсем чуть-чуть.

Ладно, очень сильно.

Однако мне требовалось сохранять видимость.

— Тогда отвернись, — я старалась, чтобы мой голос звучал ровно. — В машине коробка с украшениями. Можешь взять их. Я не хочу спорить. Мне холодно, и как только мы украсим ёлку, я планирую, что ты трахнешь меня перед ней.

Если и был верный способ заставить мужчину сделать то, что ты хочешь, так это пообещать секс. В глазах Броди вспыхнул голод, но он по-прежнему стоял у меня на пути, плотно сжав челюсти.

Я смотрела на него, чувствуя, как от тяжести ноют плечи. Но в тот момент я бы скорее рухнула в снег, чем уступила ему.

Не знаю, понял ли Броди это или просто решил дать мне возможность победить. В любом случае, он отошел в сторону. Мои мышцы были благодарны ему, и нахмурившись я прошла мимо.

— Я отшлепаю эту голую задницу, а потом трахну тебя, — он ударил меня по ягодице.

Ладно, возможно, я и не одержала полную победу.

Но потом я подумала о том, как Броди «шлепает мою голую задницу», и у меня по спине пробежали мурашки.

Я точно выиграла.

❆

Через несколько часов в гостиной Броди стояла рождественская елка, огоньки сверкали на фоне камина. Я купила парочку украшений, а остальное украла из дома. Хотя мама была в курсе кражи и полностью ее одобряла. На удивление, она не комментировала наши с Броди отношения, но всякий раз, когда он заезжал за мной или заходил выпить кофе и поговорить с мамой, она ухмылялась, словно Чеширский кот.

Украшения представляли собой идеальное сочетание красоты и безвкусицы. Мама была твердо убеждена, что елка — или дом, если уж на то пошло — никогда не должны выглядеть идеально ухоженными и всегда должны быть немного безвкусными.

Думаю, мне удалось добиться этого с елкой Броди.

Я наклонила голову, поправляя последнее украшение — кривую ведьминскую шляпу, — а затем отступила назад.

Руки обвились вокруг моей талии, и Броди положил голову мне на плечо, поцеловав в шею.

— У меня в доме никогда не было елки, — пробормотал он.

— Ну, я раньше никогда не была у тебя дома, — сказала я ему с умным видом.

Его руки сжались вокруг меня.

— Мне это хорошо известно. Две вещи, которые здесь выглядят чертовски идеально.

Мое сердце затрепетало.

Он продолжал говорить подобные вещи. Создавалось впечатление, что он не рассматривает наши отношения как праздничную интрижку.

Я убеждала себя, что причина именно в этом.

Врать становилось все труднее и труднее.

— Разве мы не планировали трахаться возле елки?

Я обернулась в его объятиях.

Глаза Броди загорелись желанием, когда его рука скользнула мне под свитер.

— О да, черт возьми, — прорычал он.

В течение нескольких последующих часов мои мысли были сосредоточены исключительно на том, как Броди трахает меня. Я не могла думать ни о чём другом.

Но я не могла избегать мыслей о будущем вечно.

Я также не могла избавиться от ужаса, который испытывала при мысли о будущем без Броди Адамса.

ГЛАВА 16

УИЛЛОУ

Я барабанила пальцами по кружке с кофе. Это была уже вторая порция. Для Броди я заказала дымящуюся кружку кофе с пончиком. Это не просто полицейский юмор… Я поняла, что он не прочь полакомиться сладким.

Я также узнала, что он читал фантастические книги, в мягких обложках, с загнутыми уголками страниц, и был нереальным поваром. Он вставал рано каждое утро, даже по выходным. Он был аккуратным парнем… за пределами спальни. Щедрым как в спальне, так и за ее пределами. Похоже, у него было не так уж много близких друзей, но, похоже, все в городе его любили и уважали. Он был хорошим парнем.

И я была влюблена в него.

Все в сегодняшнем Броди Адамсе вызывало восхищение. А тот Броди Адамс, которого я ненавидела много лет назад? Его больше не существовало. И даже тогда он не был тем, кем я его считала.

Люди редко не меняются.