– Но мы делаем в них деньги, черт побери! – вспылил сэр Десмонд. – Еще шесть этажей – и мы выходим на уровень. Без них наши доходы составят каких-то двадцать восемь процентов…

Я смерил его холодным взглядом.

– Доходы – и только-то?

Он немного смутился, но упрямо ответил:

– Не только-то, а доходы!

– Вы когда-нибудь думаете о чем-либо, кроме денег? – спросил я.

Он страшно удивился.

– Нет, а что?

– Например, о гармонии, о красоте?

– О красоте? – Он явно не понимал, к чему я клоню. – Да при чем здесь красота? Это – контора, а не картина.

– А как насчет окружающей среды? – наступал я.

– Окружающей среды? – переспросил он, бросая беспомощный взгляд на Хамфри, но тот упорно глядел куда-то вдаль (вот молодец!) – Э-э… даю вам слово, господин министр, мы постараемся сделать новое здание частью окружающей среды… то есть, я хочу сказать, иначе и быть не может, раз уж оно существует… По-моему, так.

Все ясно.

– Я – против, – решительно заявил я.

В разговор неожиданно вмешался Кроуфорд.

– Господин министр, я хотел бы только заметить… э-э… если вы помните, в газетах сообщалось, что аналогичное разрешение было дано американскому концессионному банку. Так что… э-э… отказать в том же британскому…

Действительно, мне это и в голову не приходило. Бернард должен был проинструктировать меня более подробно.

Возникла неловкая пауза, которую тут же заполнил сэр Десмонд.

– Значит, все-таки «за», не так ли?

– Нет, не «за»! – огрызнулся я.

– Почему, черт побери?

Сложное положение. С одной стороны, предвыборный манифест и моя широко разрекламированная речь, а с другой – если мы дали разрешение американскому банку, то…

Слава богу, Хамфри подоспел мне на выручку!

– Господин министр обеспокоен тем, что при нынешних темпах строительства небоскребы скоро заслонят небо.

С благодарностью кивнув ему, я многозначительно повторил:

– Да, заслонят!

– Господин министр также обеспокоен тем, – спокойно продолжал мой постоянный заместитель, – что приток новых работников банка существенно увеличит нагрузку на общественный транспорт в районе.

Тут Хамфри повернулся ко мне за подтверждением, и я с готовностью изобразил озабоченность судьбой общественного транспорта. Сэр Хамфри демонстрировал высший пилотаж.

– Кроме того (теперь его уже не остановишь!), по мнению господина министра, ваше здание затемнит спортивную площадку сент-джеймсской начальной школы. Вот здесь… – он показал на карте, – а также будет нависать над множеством частных домов, что в принципе можно рассматривать, как вторжение в личную жизнь свободных граждан.

– Вот-вот, свободных граждан, – с удовольствием согласился я.

– И наконец, – без зазрения совести фантазировал Хамфри, – как весьма проницательно отметил господин министр, вашему банку практически рядом принадлежит пустующая территория, которую можно и нужно использовать, если вы хотите расширяться.

Сэр Десмонд вопросительно посмотрел на меня.

– Где?

Я наугад ткнул в карту.

– Здесь.

– Да, но это же река! – заявил он, склонившись над столом. Я нетерпеливо покачал головой, как бы осуждая его за тупость.

К счастью, Хамфри снова выручил меня.

– Очевидно, господин министр имел в виду вот это место, – спокойно заметил он.

Сэр Десмонд снова склонился над столом.

– Оно действительно наше?

– Вообще-то, да, сэр Десмонд, – прошептал Кроуфорд.

– И что мы собираемся с ним делать?

– Оно запланировано для третьей фазы.

Сэр Десмонд повернулся ко мне и громко, будто я не слышал Кроуфорда, произнес:

– Оно запланировано для третьей фазы. Кроме того, оно по меньшей мере футах в четырехстах от главного здания, членам Совета трудно будет ходить на обед в такую даль. И тем более возвращаться после обеда.

«Пора заканчивать эту бессмысленную болтовню», – подумал я и твердо сказал:

– Я думаю, всем все ясно. Вы, конечно, можете подавать официальную заявку, но мое решение останется неизменным, уверяю вас.

Бернард предупредительно открыл дверь. Сэр Десмонд с видимой неохотой поднялся.

– А если мы сделаем другой рисовый пудинг? – спросил он.

Что это – ранние симптомы старческого маразма?

– Пудинг? – переспросил я.

Хамфри с присущим ему умением разрядил обстановку.

– Э-э… на жаргоне банкиров это означает высотные здания, господин министр.

– Ах так! – с непонятным сарказмом произнес сэр Десмонд. Бедняга!

Когда они ушли, я сердечно поблагодарил Хамфри за оказанную им помощь. Он, по-моему, был очень доволен.

Мне действительно хотелось выразить ему свою признательность. Ведь я знаю, что они с Десмондом Глейзбруком старые приятели.

– Да, мы давно знакомы, господин министр, – подтвердил он. – Но даже многолетняя дружба – ничто по сравнению с обязанностью государственного служащего при всех обстоятельствах поддерживать свого министра.

Безусловно!

Мне пора было на городскую ферму. Я заторопился, однако Хамфри остановил меня и подал на подпись какой-то документ. По его словам, весьма срочный. Административный указ, дающий государственным органам временное право распоряжаться земельными участками – какими именно, я не разобрал. При этом он начал нудно и многословно объяснять, почему требуется моя подпись, а не решение палаты. В общем, очередная бюрократическая возня.

Надо бы ему выговорить, чтобы не подсовывал мне документов, видя, что я опаздываю на важную встречу.

А впрочем, плевать!

«Сэр Хамфри обвел Хэкера вокруг пальца, да так ловко, что тот ни о чем даже не догадался.

В соответствии с упомянутым указом государственные органы получили временное право распоряжаться пустующими земельными участками, находящимися в ведении местных властей до принятия решения об их застройке.

На вопрос Хэкера, почему требуется его подпись, а не решение палаты, сэр Хамфри вполне справедливо ответил, что в палату направляются только законодательные документы. А в данном случае речь шла о простом административном указе, который, в соответствии с подразделом 3 раздела 7 административного закона об окружающей среде, давал министру право издавать такие указы применительно к небольшим пустующим участкам.

Изложив все это ничего не понимающему Хэкеру, сэр Хамфри не без юмора добавил:

– Вам ведь этот указ хорошо известен, господин министр.

По-моему, он обошелся с Хэкером просто по-хамски.

Причем, надо заметить, даже я не сразу осмыслил этот ловкий ход. Не сразу понял, зачем он под предлогом срочности вынудил Хэкера подписать этот документ.

Срочности, естественно, не было никакой, объяснил он мне позднее, все дело в принципиальном подходе. Важен любой документ, отделяющий министров от принятия решений.

Я спросил почему. Он отчитал меня за бестолковость. Переход этой функции de facto к Уайтхоллу способствует отделению государственного управления от политики. По мнению сэра Хамфри, в этом – единственная надежда Британии на выживание.

О срочности же можно говорить только в одном смысле: если требуется подписать у министра что-либо без лишних вопросов, лучше всего подождать, когда он будет очень спешить. Министры наиболее уязвимы, когда им не дают времени сообразить, что к чему.

Вот почему мы вовсю стараемся не давать им передышки».

Найти тему для выступления совсем непросто. Нам же, политическим деятелям, приходится выступать по нескольку раз в день и по самым разным поводам: выборы местных властей, выборы в Большой Лондонский совет, дополнительные выборы, открытия празднеств или домов для престарелых в деревнях – практически каждую неделю в моем избирательном округе что-нибудь да происходит.

Кроме того, в каждом из моих выступлений должно содержаться нечто новое и интересное, но… не слишком новое, ибо тогда об этом прежде надо было бы говорить в палате общин, и… не слишком интересное, ибо в этом случае по радио или телевидению обо всем бы уже объявили. Лично я всегда рассчитываю на своих помощников: уж они обязательно найдут что-то такое, о чем можно смело сообщить общественности и что так или иначе приходится обсуждать в правительстве. Но при этом необходимо внимательно следить за тем, чтобы они в излишнем усердии не допустили какого-нибудь жуткого ляпа. Исходить-то он будет от меня!