Далее сэр Хамфри объяснил мне: «Поскольку господин министр не интересовался подробностями проекта, значит, он и не хотел о них знать».

Действительно, никогда не обременять министра информацией, о которой он специально не спрашивает, – заведенный порядок государственной службы.

Собрав в кулак все свое мужество, я выпалил, что мне, видно, придется намекнуть господину министру о скандальной подоплеке «Солихалла». Одновременно дал понять сэру Хамфри: будь у меня более полная информация, в этом, возможно, и не было бы необходимости.

Сэру Хамфри, несмотря на явное нежелание, пришлось открыть карты.

Я узнал, что инициатором проекта «Солихалл» являлся не кто иной, как…, сэр Хамфри, выступавший от имени министерства в партнерстве с компанией «Слоан энтерпрайз», интересы которой представлял некий Майкл Брэдли. Произошло это задолго до моего назначения на должность личного секретаря министра.

Через некоторое время по проекту был подготовлен предварительный отчет. В одном из его разделов высказывались сомнения относительно финансовой состоятельности компании «Слоан энтерпрайз» и самого Майкла Брэдли. («Сомнения относительно финансовой состоятельности» означает, что Брэдли, скорее всего, был на грани банкротства. – Ред.) Однако к этому моменту деловые отношения между сэром Хамфри и мистером Брэдли зашли уже так далеко, что об аннулировании проекта не могло быть и речи.

Итак, узнав все, я оказался как бы между двух огней. С одной стороны, я, естественно, не мог сообщить господину министру сведения, доверенные мне в частном порядке господином постоянным заместителем министра. С другой – чувство долга обязывало меня сделать все возможное, чтобы министр не оказался втянутым в эту скандальную историю. В создавшейся ситуации, как мне казалось, единственно правильным решением было попытаться убедить сэра Хамфри.

Я постарался доказать ему, что, если бы господин министр был в курсе истинного положения вещей, у него, безусловно, хватило бы ума не упоминать о «Солихалле» в своем выступлении по радио.

Однако сэр Хамфри, руководствуясь принципиальными соображениями, настаивал, что министрам, как и секретным агентам, никогда не следует знать больше того, что им следует знать. Поскольку их могут захватить в плен и подвергнуть пыткам…

– Террористы? – удивленно спросил я.

– Би-Би-Си, – разъяснил он.

По его мнению, все не так уж безнадежно. Банк еще не принял окончательного решения – объявлять о своем банкротстве или нет, – так что катастрофы может и не быть. На неделе сэр Хамфри должен был встретиться с президентом банка сэром Десмондом Глейзбруком, но до тех пор ни в прессе, ни по радио о «Солихалле» упоминать нельзя.

Меня не на шутку обеспокоила перспектива стать невольным участником явной аферы, и я поделился своими опасениями с сэром Хамфри. Он возразил, что это вовсе не афера, а всего лишь разумная мера предотвращения утечки информации о важнейших деловых операциях, которые пока необходимо хранить в тайне, иначе можно серьезным образом подорвать общественное доверие.

Все обстояло даже хуже, чем я предполагал. Похоже, на нас надвигается что-то вроде Уотергейта. Но сэр Хамфри объяснил, что Уотергейт – это совсем другое дело. Уотергейт произошел в Америке».

В сегодняшнем выступлении по радио я с воодушевлением говорил о «Солихалле», но почему-то на душе не совсем спокойно.

По дороге в СЗ (студия звукозаписи. – Ред.) поинтересовался у Б.В. (Бернард Вули. – Ред.), прав ли я в своих догадках об истинных мотивах упорного нежелания сэра Хамфри услышать в моем выступлении ссылки на «Солихалл». На лице моего личного секретаря появилась страдальческая мина, и он лишь обреченно покачал головой.

Тогда я спросил его напрямик:

– Почему сэр Хамфри так настойчиво возражает против публичного упоминания о проекте?

Бернард предпочел ответить на вопрос вопросом, то есть не отвечать на него.

– Господин министр, вы не находите, что он привел, по меньшей мере, шесть весьма убедительных доводов?

– Нет, – ответил я. – А вы находите?

Бернард обошел и этот вопрос.

– Я уверен, сэр Хамфри знает, что делает.

Он-то знает, я в этом не сомневаюсь. Однако неплохо бы и мне знать, что делает сэр Хамфри!

Решил прощупать Бернарда с другой стороны. Зная, что он считает своим долгом сохранять по отношению ко мне лояльность – по-моему, я в этом не ошибаюсь, – попросил его дать мне совет, как поступить в сложившейся ситуации.

В глазах его мелькнуло что-то похожее на ужас.

– Э-э… не мне давать вам советы, господин министр, но если вы настаиваете, то… э-э… посоветовал бы следовать совету сэра Хамфри.

– Почему?

– Видите ли… дело в том, что… э-э… есть некоторые аспекты, которые… при условии достаточно… э-э… трезвого подхода… то есть разумной степени сдержанности, когда того требуют обстоятельства… в силу отсутствия доказательств в пользу противного… если все идет нормально… конечно, учитывая необходимость разумного компромисса… в свое время… э-э… когда настанет нужный момент… э-э…

– Бернард, – перебил я его, – вы порете чепуху.

– Да, господин министр, – согласился он, и вид у него при этом был довольно жалкий.

– Почему вы порете чепуху, Бернард?

– Потому что… это моя работа, – ответил он, опуская глаза.

Он явно что-то от меня скрывает. Что? Глупо, но меня обуял дух противоречия, и я окончательно решил рассказать о «Солихалле», к чему бы это ни привело!

Но сейчас меня почему-то гложут сомнения: не попал ли я впросак?

Итак, в студии Би-би-си беседа, в которой я с энтузиазмом говорил о «Солихалле», была записана на пленку.

(Нам удалось раздобыть стенографическую запись этой беседы. Ее наиболее интересные моменты приводятся на нижеследующей странице. В передаче, кроме Хэкера, принимали участие Джо Морган – генеральный секретарь профсоюза административных работников и сэр Джордж Конвей – председатель компании «Интернэшнл констракшн лимитед». – Ред.)