(В тот же вечер Хэкер изложил впечатления от этого интервью в своем дневнике. – Ред.)

В целом интервью с Людовиком Кеннеди прошло хорошо. Правда, он подловил меня на бункере для Бена Стэнли. Я имел неосторожность сказать, что политики не так важны, как врачи, пожарные и так далее. Тогда он поинтересовался моим мнением о местечке для премьер-министра в правительственном убежище. Конечно, мне следовало бы предусмотреть этот вопрос.

Я довольно ловко вышел из положения (хотя не уверен, что ПМ будет в восторге), рассказав Людовику смешную историю о делегации от одного местного совета, которая истратила трехлетний бюджет гражданской обороны на развлекательную поездку в Калифорнию. Так что, можно считать, все обошлось. Когда фильм выйдет на телеэкран (на следующей неделе), это интервью сделает мне хорошую рекламу.

Тревожный день! Похоже, я задел ПМ куда больше, чем ожидал.

И всему виной эта чертова история с поездкой в Калифорнию! Я даже толком не помню, откуда о ней узнал. Кажется, из какой-то справки Управления по делам гражданской обороны, которую Бернард подсунул мне накануне интервью.

Первым разговор об этом завел Хамфри. Причем без всяких объяснений. Просто сказал, что мне лучше знать, что я делаю.

Так он говорит, только когда я допускаю жуткий ляп.

Затем сэр Хамфри все же соизволил объяснить, что упомянутый район входит в избирательный округ ПМ и что инициатором и главой этой треклятой делегации был не кто иной, как руководитель избирательной кампании ПМ.

Сначала я принял слова моего постоянного заместителя за милую шутку. Увы…

– Номер Десять меньше всего хотел, чтобы это выплыло наружу, – добавил он. – Да, видно, шила в мешке не утаишь.

Ну вот еще. Необходимо утаить. Иначе – катастрофа! Это будет выглядеть как личный выпад, а ПМ сейчас очень остро реагирует на любые проявления нелояльности. Я сказал Хамфри, что мы не имеем права выпускать фильм на экран. Иного выхода просто нет.

К моему удивлению, он встал, явно считая разговор оконченным.

– Простите, господин министр, но у меня очень мало времени. К сожалению, я должен идти.

Я чуть не задохнулся от возмущения.

– Вы… как вы можете… важнее этого сейчас нет ничего на свете… я приказываю вам…

– Увы, господин министр, меня зовут ваши дела.

О чем это он?

– Я имею в виду ваше требование немедленно подготовить конкретные предложения по введению «регламента неудач». Это сейчас занимает все мое время. Так что при всем желании… – Он умолк, задумался и после продолжил: – Конечно, если бы не надо было так спешно вводить этот «регламент»…

– То вы могли бы прикрыть передачу?

Сэр Хамфри с осуждением посмотрел на меня.

– Господин министр, мы не правомочны оказывать давление на Би-би-си. Это абсолютно исключено. Хотя… завтра я обедаю с одним из членов Совета Би-би-си, не хотите ли составить нам компанию?

Мне было по-прежнему неясно, почему нельзя просто запретить передачу.

– Нет, господин министр, ни в коем случае, – возразил он. – Мы всегда стараемся убедить их добровольно снять ту или иную передачу, если она, по нашему мнению, не отвечает интересам общества.

– Этот фильм не отвечает моим интересам, а поскольку я – представитель общества, значит, он не отвечает и интересам общества, – твердо заявил я.

Хамфри заинтересовался.

– Оригинальный подход! – с улыбкой заметил он. – Такого общественности еще не преподносили.

Иногда у меня складывается впечатление, что мой постоянный заместитель уважает мои взгляды куда больше, чем хочет показать.

Сегодня обедал с Хамфри и его знакомым – членом Совета Би-би-си. Фрэнсис Обри оказался невзрачным человеком с озабоченным выражением лица. Что ж, его вполне можно понять.

Поначалу беседа не клеилась. Стоило мне затронуть инересующую нас тему – и он нахмурился еще больше.

– Простите, господин Хэкер, но уступать давлению со стороны правительства не в правилах Би-би-си.

– Не в правилах – так не в правилах, – примирительно сказал сэр Хамфри. – Давайте оставим этот вопрос в стороне.

В какой стороне? Мне казалось, что мой постоянный заместитель должен всегда держать мою сторону.

– Как же так? – запротестовал я. – Я настоятельно…

Хамфри перебил меня. На мой взгляд, довольно бесцеремонно.

– Давайте оставим этот вопрос в стороне, – повторил он. – Прошу вас, господин министр.

Пришлось подчиниться. Впрочем, чуть позже я понял, что и тут недооценил своего постоянного заместителя. Он повернулся к Обри и доверительно сказал:

– Фрэнк, я хотел бы по-дружески предупредить вас о растущем недовольстве откровенной враждебностью Би-би-си к правительству.

Обри рассмеялся.

– Что за чепуха?!

– Вы уверены? – спросил сэр Хамфри.

Затем он потянулся к соседнему стулу и открыл стоявший на нем огромный портфель. Не свой элегантный кожаный кейс с выгравированными инициалами Х.Э., а необъятный, битком набитый портфель – такой тяжелый, что пришлось просить шофера поднести его в клуб.

Занятый своими мыслями, я вначале не обратил на портфель внимания. А если бы и обратил, то наверняка подумал бы, что в нем совершенно секретные документы, которые Хамфри не решается оставить даже в машине.

Оказалось, там были какие-то толстые папки. Хамфри достал одну из них – с жирной ярко-красной надписью «Предубеждения» - и протянул Фрэнку.

– Мы фиксируем все случаи тенденциозного подхода Би-би-си в освещении политики правительства.

Фрэнсис Обри отложил вилку и нож, собираясь открыть папку, когда Хамфри вынул еще одну с надписью «Благоприятные аспекты деятельности правительства, не нашедшие отражения в трансляциях Би-би-си». Одну за другой он доставал папки из портфеля, попутно комментируя надписи на них.

– «Одностороннее освещение конфликтных событий в пользу других стран». Особенно наших врагов по ЕЭС… то есть наших партнеров, конечно, – поправился он. – «Шутки в адрес премьер-министра», «Неоправданно широкий показ антиправительственных демонстраций». - Последней он вынул самую толстую – намного толще всех остальных – папку с надписью «Отвергнутые предложения министров Ее Величества по поводу освещения важных начинаний правительства» и эффектно бухнул ее на стол.

Такая масса обличительных документов, без сомнения, потрясла Фрэнсиса Обри.

– Но… я… я абсолютно уверен, у нас на все это есть исчерпывающие объяснения. – Уверенный голос явно не соответствовал выражению лица.

– Само собой, у Би-би-си есть объяснения, – вмешался я. – Они всегда у вас есть. Глупые, зато на все случаи жизни.

Мой постоянный заместитель занял более умеренную позицию.

– Естественно, у Би-би-си имеются соответствующие объяснения, – миролюбиво сказал он. – Однако я счел необходимым предупредить вас: нам задают вопросы…

– Вопросы? Какие еще вопросы? – дрогнувшим голосом произнес Обри.

Хамфри на секунду задумался.

– Ну, например, не следует ли передать право на трансляцию заседаний парламента компании Ай-ти-ви?

– Вы в своем уме?! – взорвался член Совета.

– Или, – как ни в чем не бывало, продолжал Хамфри, – распространяется ли политика экономии на администрацию Би-би-си? Принимаете ли вы меры по сокращению штатов и производственных площадей? Не следует ли назначить межведомственный комитет для расследования бюджетных расходов компании?

Фрэнсис Обри был близок к панике.

– Но это же откровенное вмешательство…

Их беседа доставляла мне искреннее удовольствие.

– Да-да, – согласно кивнул сэр Хамфри. – Не говоря уж о забронированных ложах в «Ковент-Гардене», на ипподроме в Аскоте, на кортах Уимблдона…

Я насторожился. Это что-то новое.

– Ах, это… – смущенно забормотал Фрэнсис. – Мы абонируем их по чисто производственной необходимости… для операторов, режиссеров, технического персонала…