Данила, если честно, совсем не удивился бы, если помимо милиции поле окружили еще и солдатики-срочники. А, не, накаркал, в самом деле, из арки тоннеля подтрибунных помещений потянулась густая цепь пехотинцев с автоматами на спине. Они стали быстро рассредоточиваться вокруг футбольного поля, вставая на беговых дорожках лицом к зрителям, через равные промежутки друг от друга, повинуясь командам офицеров. Видать, у кого-то из руководителей города или республики – в ложе почетных гостей имелись и те и другие – нервишки сдали. Решили подстраховаться. Трибуны отозвались недоуменным гулом.

Мельник поежился. По спине пробежал холодок. Не хватало еще, чтобы из-за какой-нибудь ерунды вспыхнули беспорядки. Армейцы сейчас на нервах, могут и начать палить без разбора. Ох, не хотелось бы сдохнуть от шальной пули! Сейчас Данила был вполне солидарен с товарищами, недовольными действиями Козлова. Ну, правда, зачем забивал? Проиграли бы с минимальным счетом и все довольны и счастливы. А теперь Яшину, уважаемому вратарю, так, на минуточку, изгаляться придется и как-то пропускать второй мяч.

- Малой, – практически не разжимая губ, позвал Бесков. – Выйдешь сейчас вместо Долбоносова. Займешь его место в полузащите. Под нападающими. Видишь, устал, парень на жаре, ноги уже у него совсем не бегут. Но! Оттягивайся в оборону, не беги все время вперед. Понял? Чаще садись в оборону!

Мельник слушал старшего тренера и откровенно недоумевал. В его представлении было бы логичным в данной конкретной ситуации выпустить кого-нибудь из защитников и прозрачно намекнуть, что неплохо бы сыграть в своей штрафной несколько, гм, неаккуратно! А вместо этого Константин Иванович меняет полузащитника на ярко выраженного форварда. Странно. Хотя… кажется, Данила сообразил, чем руководствуется Бесков, в чем кроется логика его поступка.

А что, если молодой игрок, заточенный, как раз, исключительно на атаку, случайно нарушит правила? Ну, что сказать, бывает, не повезло. Хотела команда выиграть, вышел дополнительный нападающий, но от излишнего усердия и отсутствия нужных навыков, сыграл на руку соперникам. И как тут заподозрить нечистую игру?

Мельник внимательно посмотрел на Бескова. Показалось, или веки Константина Ивановича на мгновение дрогнули и опустились вниз, задержавшись там чуть дольше обычного, будто он подавал ему знак? Или соглашался, мол, ты меня понял правильно? Бог его знает, в следующую секунду тренер снова замер с неподвижным, как у индейского вождя, лицом. Тоже мне, последний из могикан, подумал с раздражением Данила. В конце концов, что, так трудно сказать прямо? Понятно, что ситуация неприятная. Так она для всех неприятная, не только для Бескова. Ладно, пусть будет, как будет. Сыграю, как понял. Тем более, что пришла на ум одна идейка.

- Малой, что Бес велел делать? – поинтересовался у него Аничкин, когда юный форвард оказался на поле.

- Да ни хрена он толком не сказал, – ответил со злостью Мельник. – Так, намекнул, вроде бы, что-то. А правильно я его понял или нет, фиг разберешь. В общем, Вить, если я в штрафной сейчас чудить начну, не обижайтесь, лады?

- О, как! – остолбенел капитан. – Ни х…я себе заявочки. Хорошо, я тебя понял. Действуй, не дрейфь – в обиду не дам.

Вскоре, при очередном угловом у ворот Яшина Данила решительно выпрыгнул на закрученный мяч и сильно отбил его в сторону. Кожаный снаряд попал в кого-то из футболистов «Нефтчи», отскочил, упал на траву и покатился в сторону Мельника. И тот вдруг нагнулся и совершенно спокойно…взял мяч руками! Взял, сжал пару раз и озабоченно крикнул арбитру:

- Товарищ судья, а он, похоже, сдулся. Заменить надо!

Ленинградский рефери Иванов чуть свисток не проглотил. Стоял несколько секунд с вытаращенными глазами и смотрел на улыбающегося Данилу, пока тот не торопясь шел к нему, протягивая мяч. Стадион замер. Даже солдатики из оцепления посворачивали шеи, пытаясь разглядеть, что же такое там случилось на поле.

Длинная трель прозвучала для Мельника, как божественная музыка. Наконец-то пришел в себя арбитр и яростно засвистел, показывая на одиннадцатиметровую отметку[25]. Игроки «Нефтчи» радостно завопили. Их заглушили не менее счастливым воплем двадцать пять тысяч болельщиков. Футболисты же «Динамо» замерли статуями, словно не могли поверить в то, что произошло. И только Аничкин понимающе улыбался уголками губ.

1968 год. Кировабад. Июль

Из Баку в Кировабад на автобусе часов шесть. Это, если без пробок. Но какие пробки в благословенном 1968 году, о чем вы? Разве что колоритный восточный дедушка, прокаленный на солнце до черноты, своего упрямого серого ослика с огромной вязанкой хвороста на спине не может никак убрать с середины дороги, тогда – да, можно чуток постоять. Романтика. Но откуда такое чудо на ночной дороге возьмется?

Данила никаких осликов и дедушек в стеганых халатах и расшитых тюбетейках не видел. Как сели в автобус, так сразу и отрубился. Перенервничал малость, что вы хотите. Организм молодой, психика – детская, неустойчивая, стрессы противопоказаны. Вот и завалился спать. Крепко так ухо придавил, без сновидений, будто в черный омут нырнул.

Хотя нет, мелькало что-то такое в бездонной хмари. То ли ругал его кто-то, то ли хвалил – бог весть. Не запомнил. Вот, как толкнули его, когда автобус у гостиницы остановился, как открыл глаза и все, сразу отрезало. И в памяти ни намека. Даже странно, раньше почти всегда свои сны запоминал. А одно время и толковать пробовал и осознанное сновидение практиковал – это уже когда приятель один на Кастанеду подсел и Даниле голову морочил техниками кактусовыми. Сейчас даже вспоминать смешно, а тогда круто выглядело – обозначишь, бывало, в компании эдак небрежно, мол, руки свои сегодня во сне рассматривал. На хрена? В строгом соответствии с указаниями дона Хуана. Не читал Карлоса, свет нашего, Кастанеду? Да ты, дружок, серость!

Вышел, позевывая и ежась от пронизывающего ночного ветерка – уехали ведь из Баку в ночь, чтобы прибыть в Кировабад к утру, а потом, после заселения в гостиницу, сразу на тренировку – Бесков решил спуску не давать. Да что там, в бешенстве старший тренер пребывал. Вот как завертелась вся эта канитель с «Нефтчи», так и не мог успокоиться. В принципе, его понять можно было.

Больше всего Мельник боялся, что Константин Иванович решит спустить всех собак на него. Напрямую, ведь, указаний никаких не давал, можно вскинуть бровки вверх в непритворном изумлении и размазать одного не в меру самостоятельного юнца в тонкий-тонкий блин. Тем более, что Данила и сам хорош – ну зачем было так выпендриваться, «подковал» бы кого из нападающих соперника в штрафной, или «руку бога» Марадоны изобразил – все попроще вышло. Ан нет, засела, оказывается, в башке сцена из художественного фильма «Третий тайм», в которой еще очень даже спортивный и подтянутый, молодой красавец Вячеслав Невинный, играющий футболиста киевского «Динамо» берет в руки мяч, чтобы спасти своих товарищей. Что там старикашка Фрейд про наше подсознание талдычил? Или это Юнг со своими сознательными-бессознательными задвигами был? А, по фиг, хрен редьки не слаще. И вообще, Данила из будущего не очень верил в раздутую пропагандистами историю так называемого «Матча смерти».

Но Бесков промолчал. Просто не стал никак комментировать поступок Данилы и все. Хотя кое-кто из динамовцев и попытался сразу после игры наехать на Мельника. Но на его защиту сразу же встала неразлучная парочка друзей-приятелей Аничкин и Маслов и конфликт угас, не начавшись. По крайней мере, очень хотелось на это надеяться.

Светало рано и быстро. А как только оранжевый шар солнца поднялся над землей, воздух стал очень быстро нагреваться. Проехавшая цистерна-поливалка не принесла серьезного облегчения. Поэтому футболисты, не теряя попусту времени, быстро потащили свои нехитрые пожитки в гостиницу – белоснежное здание с высокими колоннами на входе и красивой аркой. Внутри оказалось неожиданно прохладно и уютно.