– Черт, ты дал ей подслушивать? – рявкнул Джонни на брата.

– Я хотел вас предупредить, – со слезами в голосе выкрикнул Тимоти, – но миледи не позволила!

Джонни с отвращением фыркнул. Не будь Клара так встревожена, она бы рассмеялась. Джонни – глупец, если думал, что пятилетний мальчик мог выдержать ее суровый взгляд.

Мэри и Дейвид застыли на месте. Мэри права, Дейвид оказался в приюте именно потому, что у него были не слишком ловкие пальцы. Его схватили за руку при первой же попытке своровать. Клара умолила судью отпустить его на ее попечение. Дэйвид обожал Джонни, во всем ему подражал и готов был на любой риск. И тут Мэри ничего не могла изменить.

Клара не знала, что хуже – иметь дело с воришкой-неудачником, подобным Дейвиду, или с умелым, вызывающим восхищение дружков карманником типа Джонни.

– Вы же знаете, чем кончаются такие делишки. Добром воровство не кончается даже у самых умелых.

Дейвид и Мэри потупились и произнесли в один голос:

– Да, мэм.

Джонни шагнул вперед:

– Они не виноваты, миледи. Это все я. – Его готовность взять ответственность на себя удивила и обрадовала Клару. Возможно, он исправится.

Но она должна проявить твердость.

– Ты знаешь правила, Джонни. Три раза, и все. Кто один раз попадется на воровстве, получает предупреждение и неделю выполняет самую неприятную работу по хозяйству. Два раза – получает выговор и месяц работ. Три раза...

Она не договорила. Они все знали ее. После трех раз провинившегося выгоняли из приюта. Вернуться он мог только через месяц, и то лишь в том случае, если бы доказал, что исправился.

Кларе это правило не нравилось. Установил его отец, и при всем желании она не смела его отменить. Если бы она позволила таким, как Джонни, «заимствовать» чужие вещи во время пребывания в приюте, его примеру могли последовать другие, и власти в конце концов закрыли бы приют. Поэтому третье правило, несмотря на всю свою строгость, являлось совершенно необходимым.

Джонни притих, остальные тоже.

– Это твой второй проступок, Джонни, – продолжила Клара. – Еще один – и ты покинешь приют.

Слабый вздох позади напомнил ей о том, что всю эту сцену наблюдал маленький Тим.

Сердце у нее болезненно сжалось, и она стала его успокаивать:

– Не ты, Тимоти, только твой брат. Тебе всегда найдется здесь место, пока ты будешь соблюдать наши правила.

Облегчение, отразившееся на его лице, подтвердило справедливость ее догадки о том, что его тревожило. Бедный ребенок. Слишком маленький, чтобы быть неисправимым, и достаточно большой, чтобы страшиться остаться незащищенным.

Джонни балансировал на краю пропасти и в любой момент мог сорваться вниз.

– Мэри, Дейвид и Тимоти, идите в классную, а ты, Джонни, останься. – Когда дети вышли, Клара обратилась к нему: – Я хочу знать, у кого ты украл часы.

Джонни смотрел себе под ноги.

– У какого-то богатенького парня с Лиденхолл-стрит. Она покачала головой:

– Не понимаю, зачем ты это сделал. Дела у тебя шли хорошо. После последнего нарушения ты продержался четыре месяца. А теперь все испортил.

Джонни пожал плечами.

– Это не ответ, Джонни.

– Я ничего вам не могу ответить, миледи.

Он ей не доверял, и это тревожило Клару. Если бы «богатенький парень» поймал Джонни на воровстве часов, он тут же доставил бы его к магистрату. Она не понимала, что заставляет мальчишку рисковать, и запаниковала:

– Можешь не отвечать. Но если ты пойдешь к капитану за деньгами, это будет твое третье нарушение.

Он испуганно взглянул на нее, и Клара пожалела о сказанном. Но на попятную не пошла. Снисходительность и доброта в случае с Джонни не помогали. Быть может, суровость подействует? Клара старалась не выдать своих опасений и спокойно произнесла:

–Да будет тебе известно, что воровство включает и сбыт краденого. Так что, если хочешь остаться здесь, держись подальше от лавки капитана Прайса.

Джонни промолчал. На этом разговор был закончен, и Клара отпустила мальчишку.

Она в изнеможении прислонилась к стене. Правильно ли она поступила, поставив ему ультиматум?

Одно ясно: чем дольше Джонни пробудет в приюте, тем лучше для него. Как только мальчик окажется за его стенами, тотчас же помчится в лавку капитана Прайса за деньгами. Этого нельзя допустить.

Она должна заставить капитана отдать ей эти злополучные часы. Тогда Джонни не получит денег.

Клара готова была удавить капитана за то, что вводит в искушение детей. Нет, он не Чудовище, как ей вначале показалось. Ведь Чудовище превратилось в принца после того, как его поцеловала Красавица.

Нет, капитан Прайс – Волк из сказки Перро «Красная Шапочка». А у волка одна только цель – сожрать добычу. Он притворился, будто не желает иметь дело с ее питомцами, а сам замыслил втянуть их в свои делишки. Он старался усыпить ее бдительность, когда предупреждал, чтобы она держала детей подальше.

Напрасно он надеется, что Клара будет безучастно смотреть, как он совращает ее овечек. Дети могут польститься на его лживые посулы богатства, но она не Красная Шапочка, которую можно обмануть и съесть. Пусть притворяется кем угодно. На всякого волка есть свой охотник. В данном случае есть охотница.

Капитан Морган Прайс, известный в других кругах как капитан Морган Блейкли, стоял у окна своей захудалой лавки, поднеся к свету золотые часы, чтобы лучше их рассмотреть. На внутренней поверхности крышки часов была гравировка: «Моему дорогому мальчику». Он покачал головой. Они могли принадлежать какому-нибудь сентиментальному юнцу, слишком зеленому, чтобы знать, как не стать жертвой карманников, при этом часы были слишком старыми. Быть может, семейная реликвия?

Капитан захлопнул крышку, перекинул часы с одной ладони на другую, прикидывая, сколько в них золота. Цепочка засияла на солнце, как драгоценность или как улыбка леди Клары.

Он нахмурился. Чего он совсем не хотел, так это осложнений. Она станет помехой. Он понял это в тот самый миг, когда поднял глаза и увидел ее, стоявшую в переулке в лучах утреннего солнца, похожую на ангела.

L'ange d'allee. Да, она и есть ангел этого переулка. Она пришла, чтобы защитить детей, – даже ценой собственной безопасности, потому что «будущее человечества» значило больше. Она распростерла над Спитлфилдзом свои шерстяные крылья и отчитала мужчину, который был с ней груб.

И мило покраснела, когда этот мужчина ее рассматривал.

Внезапно гнев овладел им, он выругался. Проклятый Рейвнзвуд! Что заставило его выбрать место рядом с приютом для малолетних карманников? И почему женщина, которая руководит им, не оказалась некрасивой старой девой с отвратительным характером? Вместо этого – соблазнительная и строптивая красотка, от которой исходит аромат жасмина и миндаля. Он почти видел, как она опускает изящный пальчик во флакончик, а потом проводит им по своей безупречной нежной шее там, где соблазнительно бьется жилка.

Bon Dieu, он, должно быть, сошел с ума. Совсем не время воспылать страстью, особенно к такой женщине, как она. Леди Клара – не француженка сомнительного поведения, с которой можно удовлетворить свою похоть, и не испанская матрона, так же как он, нуждающаяся в нескольких часах приятного времяпровождения. Он уже заслужил презрение этой женщины. Нет, леди Клара не для него.

Она целомудренная англичанка. У нее есть устои, и совесть, и ожидания. Его собственная совесть требовала от него избегать женщин с ожиданиями. Вероятно, он не мог подняться до них, осаждать их чертовски хлопотно.

Кроме того, позволить какой бы то ни было женщине отвлекать его от дела было не только неразумно, но и опасно. Слава Богу, что она вняла его предостережениям, касающимся и ее самой, и ее питомцев. Капитан подозревал, что леди Клара весьма проницательна. Если бы она поняла, чем он занимается, это было бы сущим бедствием.