– Ну-у… в госпитале сказали, что ты не жилец.

– Нужно добраться до места моего приземления, в биокапсуле должны остаться стимуляторы и оружие.

– Дар… эх, я боюсь, твой транспорт уже разобрали на полезные составляющие и присвоили местные…

– Отбросы ходячие!

На его лице заходили желваки, ноздри хищно раздувались, глаза полыхали яростью. Я невольно отшатнулась назад.

– Каждый хочет выжить. Как уж получится. Бесполезно ругаться.

– Сама ты здесь давно?

– Почти месяц, я в днях запуталась, представляешь. Первое время мне было так плохо…

– Надо выбираться с этой свалки!

– Я только «за», но вот как?

– Нужно срочно сообщить в Межпланетное ведомство по розыску военнопленных, мой дядя курирует в Парламенте законопроект Конвенции о помощи согражданам на враждебной территории. Меня вытащат отсюда, как только получат точные координаты местонахождения.

– Знаешь, я бы тоже хотела попасть домой.

Он воззрился на меня с любопытством, как будто заметил только сейчас.

– Домой – в Дейкос? Разве есть большая разница с Цотой? Я думал, там тоже в норах живут.

Я устало выдохнула, отчего-то его пренебрежительный тон меня покоробил.

– Вы ничего не знаете о нашей Земле, а строите глупые гипотезы. Мы ничем не хуже вас, понятно? Посмотри на меня, разве я сильно от тебя отличаюсь? Мы – один человеческий вид, у нас тоже высокоразвитая культура и хорошие технологии. Дар, неужели я кажусь тебе примитивным существом, любящим жить в грязи? Я привыкла каждый день мыться, всегда обожала подолгу валяться в ванной с разными ароматными пенками. Понимаю, сейчас в это трудно поверить, но там, на Земле я выглядела куда симпатичней с чистыми волосами и в нормальной одежде. И разве моя речь похожа на мычание или блеяние? Я не меньше тебя хочу вернуться к родным.

Он тяжело и хрипло дышал, по лицу катились капельки пота, недавний порыв дорого обошелся изможденному организму.

– Дай мне еще воды. Да, благодарю… ты много сделала для меня.

Я помогла ему напиться, поддержав голову, потом снова обтерла лицо и грудь влажным обрывком футболки. Дар виновато улыбнулся и тихо сказал:

– Мне нужно встать, иначе я намочу под собой.

Не сразу поняла, что ему нужно в туалет, а потом тщетно попыталась помочь его большому тело подняться, он был беспомощный как младенец. Даже сидеть не получалось, так отощал и обессилел.

– Нет уж, свалишься на песок, мне тебя потом не затащить обратно на лежанку. Лежи, я что-то придумаю.

Не такое уж это хитрое дело… Немного оглядевшись, я воспользовалась разорванной канистрой из-под машинного масла как медицинской «уткой». Конечно, пыталась действовать деликатно, но Дар покраснел от стыда, зажмурился, что-то невнятно бормотал под нос. А потом надолго замолчал, морща лоб и крепко сжав израненные губы.

Мне было его очень жаль, пыталась шутить, просила представить, что он в хорошей клинике находится, а я сиделка, выполнившая свою прямую обязанность.

– Слушай, Дар, ты скоро поправишься, и мы придумаем, как сообщить твоим соотечественникам об аварии вблизи Цоты. Только пообещай, что заберешь меня с собой на свою планету. А потом поможешь добраться до Земли.

– Полеты в Дейкос запрещены. Я не могу гарантировать тебе возвращение.

– Ох, ну хотя бы покинуть этот мусорный полигон! На твоей родине, вероятно, условия будут получше. Дар, разве я много прошу? Просто выберемся отсюда вместе. Ты согласен?

Он медленно кивнул, и я рассмеялась вслух.

– Вот и отлично! Пойду заварю питательный супчик из концентрата, думаю, ты очень голодный.

У меня настроение поднялось настолько, что, набирая воду в армейский котелок, я начала напевать какую-то старую детскую песенку. Впервые на Цоте мне хотелось петь. Дар внимательно следил за движениями моих рук, я часто оборачивалась и улыбалась ему, было приятно видеть рядом умного и рассудительного мужчину, а не вечно сонного и голодного зануду Фрайма.

Осталось только придумать, как послать весточку в Межпланетное ведомство. Минуя сианские посты, разумеется. Решив эту задачу, мы получим шанс отсюда улизнуть. Стоит отпраздновать появившуюся надежду роскошным ужином по меркам Цоты. Надеюсь, Дар не слишком привиредлив, потому что кроме пустой похлебки мне больше нечего ему предложить.

Видимо, он слишком пострадал после аварии своего звездолета, да еще мысль о том, что попал на такую свалку не способствовала быстрому восстановлению. Дар смог проглотить всего несколько ложек супа, скривился и судорожно вздохнул. Я вдруг почувствовала себя виноватой, будто плохая кухарка и не могу сделать вкуснее эту бурду, но ведь все же лучше, чем ничего. Горячая питательная жидкость не даст с голоду помереть. Даже на завтра хватит.

Дар молчал, и я от волнения съела больше, чем планировала. Потом увидела, что тарсианин спит, умылась и залезла в свою бочку. Пусть отдыхает, ему нужно набираться сил. Впереди четыре дня моего вынужденного отпуска. Гарш не шутил, когда велел не появляться в «Кормушке». Слышала я о бугорщиках – те еще отморозки, хуже кардарианцев.

Фрайм рассказывал, что когда-то бугорщики здесь всем заправляли и житье мелкой шушере совсем было плохое, но ясс Джелло убил у них главаря и подручных, потому прочие изгои безоговорочно признали его власть.

Джелло установил на Цоте более справедливый порядок, проводит бесплатную раздачу концентратов, разбирает споры и следит, чтобы никто не обижал торговцев и владельцев «кормушек». Конечно, за покровительство нужно платить и все платят, как могут. Зато его слово – закон. Не удивительно, если вспомнить, как грозно выглядят яссы. На такой мусорке, как наша, всегда уважают силу.

Я быстро заснула, но среди ночи не раз поднималась и выходила на двор, чтобы прислушаться к неровному дыханию тарсианина. Спит мой синеглазый звездолетчик… Уже перед самым рассветом я присела на свободный ящик у его самодельного ложа и осторожно расправила слипшиеся от пота волосы на виске. Горячий какой… Да у него жар! Мгновенно исчезло мое дремотное состояние, началась паника.

Когда приложила к его лбу холодную мокрую тряпицу, Дар слабо застонал и начал быстро-быстро говорить, а потом тихо засмеялся. В его голосе звучали нежные, ласковые нотки – он мягко убеждал какую-то женщину остаться с ним, флиртовал, потом начал говорить холодно-грубовато, а у меня сердце разрывалось от жалости. Он бредил, ему нужно серьезное лечение, а не жиденькие супы.

За день я потеряла счет времени, действовала на автопилоте – поила Дара, обтирала его пылающее тело и плакала. Равнодушно отдала остатки еды Фрайму. Он заявился после обеда, решил проведать подругу, узнать, жива ли еще. Мы даже помирились, и Фрайм даже выдавил в рот тарсианина маленький тюбик с «утолителем боли».

Больше ничем не мог помочь, так хоть посочувствовал, уже не намекал о том, чтобы увезти Дара к своему крематорию. Думаю, просто боялся опять со мной ссориться, я все-таки порой могу накормить, а это для Фрайма важнее всего. Со мной выгодно дружить.

По скупой мимике Фрайма и нескольким уклончивым фразам я поняла, что в глазах «скелета» без качественной медицинской помощи тарсианин не жилец. Так, где же ее взять – эту помощь? Мы еще раз обсудили возможность обратиться в официальную клинику, построенную Сианой.

Похоже, Дара могут принять туда только для жутких исследований, проще говоря – на биоматериал, никто не станет спасать пилота враждебной планеты. И моя надежда покинуть Цоту испаряется, как капельки воды с раскрасневшегося и невероятно красивого лица космолетчика.

Фрайм сытый и довольный, а потому искренне старается найти выход, видя, как важна стала для меня его недавняя «находка».

– Есть еще один вариант. Маловероятно, что король поможет, но почему бы не попробовать. Хуже не будет.

– Хочешь сказать, надо пойти за лекарствами к яссам? Жуть!

Я припомнила экзотический облик Шакко, и по плечам пробежала нервная дрожь.