— Спасибо. Прости, что нагрубила, правда сильно голова болит.

— Ничего, дорогая. Все нормально.

Элизабет уже закончила собираться и крутилась перед зеркалом осматривая наряд, когда мужчина подхватил маленькую, изящную корону инкрустированную разноцветными камнями, с подставки, и подошел к ней.

— Ты перестала ее носить из-за плохого самочувствия, говорила что от нее голова болит сильнее, помнишь? Мне кажется пришло время вернуть ее на законное место, — он осторожно опустил корону на голову Элизабет и улыбнулся.

Она посмотрела на себя в зеркало и горько заплакала, сил держать себя в руках больше не осталось. Ричард крепко ее обнял, прижал к груди. Он решил, что ее растрогал момент, но она просто оплакивала Катерину, о которой он в очередной раз напомнил.

Батора искать не пришлось, он давал разнарядку на караул во дворе замка. Элизабет не стала говорить рыцарю о смерти королевы, посчитав что место для подобного разговора не подходящее, просто поставила перед фактом, что он едет с ней. На вопрос зачем, она отвечала коротко — «тебе надо с ней повидаться», и в конце концов они все же поехали вместе. В пути она так ничего и не объяснила, держала интригу, как ему казалось.

«Сам увидишь», — думала она с трудом сдерживая слезы.

Несколько часов спустя они въехали на ту самую дорогу, что за холмом с хижиной, растворялась в густом лесу. К тому времени Батор пропустил через голову множество версий причин внезапной поездки. Среди них были как логичные и невинные, вроде простого визита, так и похожие на бред сумасшедшего — чтобы оставить Мари без его защиты для хладнокровной расправы. Хотя в случае с последней здравомыслие все же одерживало вверх над глупой паранойей. Но наверное не беспокойство о жизни супруги вынудило думать о таком абсурде, а внутреннее предчувствие чего то не доброго, того, что сделало жизнерадостную, болтливую ведьму молчаливой и несчастной.

Карета остановилась с характерным для этого транспорта скрипом уставшего дерева и металла, а вместе с тем вышло время строить догадки. Что бы там ни было, сейчас оно станет явью. Элизабет не дожидаясь помощи озадаченного мужчины выскочила из кареты и побежала на холм, казалось быстрее гончей которая преследует дичь. Батор вернулся в реальность когда она была уже на пол пути к маленькому, перекосившемуся домику, и поторопился вслед за ней. Неподалеку от распахнутой двери, в которую уже ураганом в летела ведьма, сидел Люцифер. Рыцарь настороженно покосился на него и его движения моментально приобрели плавность и аккуратность. Не то, чтобы он боялся зверя, но явно опасался после их первой встречи, провоцировать его не возникало желания. Он так сконцентрировал внимание на оборотне, что чуть не споткнулся через пустое ведро, заметив его в последний момент. От неожиданности Батор даже слегка вздрогнул и рефлекторно опустил ладонь на рукоять клинка, так угрожающе болтающегося в ножнах на пояснице. Заподозрил не ладное он только заметив раскуроченную дверь. Батор нырнул внутрь дома, пытаясь понять что в нем произошло. Запах смерти витал в воздухе, вынуждая прикрыть рукавом нос. В коридоре валялась оторванная рука, в которой был крепко стиснут топор. Он был изрядно окрашен кровью. Мужчина рванул в следующую комнату, и остолбенел едва шагнув на порог. Посреди перевернутой вверх дном кухни, прямо на полу в багровой, тягучей луже, сидела Элизабет и баюкала на руках бездыханное, окровавленное тело королевы. Слезы ведьмы градом падали на бледный лоб, мертвой подруги в полной тишине. В остекленевших, встретивших смерть, глазах застыл ужас, страх, безысходность и беспомощность перед происходящим.

— Господи, — оробевшим голосом произнес Батор, — что тут произошло?

— А на что похоже? — слегка раздраженным, от глупого вопроса, голосом спросила ведьма.

«На убийство» — ответил себе мысленно мужчина.

— За что? — поправился он.

— Она отказалась вылечить его маленькую дочь, и та умерла.

— Но ведь она не могла этого сделать! Не могла ей помочь! — возмутился Батор.

Элизабет подняла заплаканное лицо на него и мрачно посмотрела не проронив и слова. Мужчина понял что снова сморозил глупость — правда, откуда убийце знать все это, хотя незнание слабо могло оправдать его поступок, но свое этот псих уже явно получил, вся кухня была усыпана его останками, видимо кот постарался.

«Не зря я его опасаюсь» — подумал Батор, используя именно это слово — «опасаюсь», которое не порочило его смелость даже мысленно.

Элизабет медленно и аккуратно опустила подругу обратно на пол, так кладут новорожденного ребенка в люльку, и провела ладонью по лицу, закрывая глаза.

— Покойся с миром, Кат.

Несколько часов спустя, тело королевы аккуратно лежало, замотанное в белоснежную простыню на отмытых от крови полах. Останками убийцы занялся Батор. Сначала выволок в садок, через заднюю дверь, безногое, безрукое туловище. Даже у бывалого воина это зрелище едва не вызвало тошноту ведь туловище назвать целым язык не поворачивался. Помимо отсутствия конечностей вся брюшная полость была похожа на винегрет из внутренностей — поработал Люцифер на совесть. Затем Батор собрал все отделенные останки в мешок и вынес туда же.

Элизабет тем временем домывала пол в коридоре, время от времени умываясь слезами. Она могла воспользоваться магией, но хотела как следует выплакаться и подумать. Никто из них явно не ожидал такого конца для Катерины, такого непредсказуемого и внезапного. За шесть с половиной лет жизни на этом холме, она не могла припомнить ни одного подобного случая, хотя отказывать приходилось. Обыватели считали, что возможности ведьм безграничны, но это было совсем не так. Случались нападения бродячих разбойников, но как правило, их было достаточно припугнуть, каким-либо не замысловатым фокусом, как они убирались восвояси, для особо настырных был Люцифер, или же амулет, с помощью которого можно было творить поистине страшные вещи. У Катерины не было амулета, и по абсолютно идиотскому стечению обстоятельств не оказалось рядом Люцифера. А может ей просто было предначертано погибнуть? Не от проклятия, так от топора, главное итог. Элизабет этого не знала, да и если бы знала, что толку? Катерины больше нет, а она — Элизабет, оказалась в кошмарной ситуации, в которой каждый неверный шаг мог привести к казни.

В кухню вошёл вымазанный в кровь, печальный Батор. Он оперся о стену, сложил руки на груди и уставился в никуда. Лицо его было столь несчастным, что Элизабет захотелось пожалеть мужчину, прижать к себе, и сказать, что все будет хорошо. Она бросила тряпку в красную от крови воду и поднялась с колен. Осмотрела себя, платье было безвозвратно испорчено, но сейчас это волновало меньше всего.

— Может чаю? — предложила ведьма. — У меня есть очень хорошие, успокаивающие травы, думаю они нам сейчас точно не помешают.

Батор молча кивнул не отвлекаясь от раздумий. Увиденное его не слишком шокировало, за жизнь повидал много насилия и смертей. Он скорбел по королеве, хотя был один фактор, который способствовал относительному спокойствию мужчины — внешность королевы. После смерти Катерина так и осталась в облике ведьмы, это сильно портило восприятие. Причина его раздумий удивительным образом совпадала с тревогами Элизабет — он не знал, что делать. Батор не часто попадал в ситуации, когда от его действий ничего не зависело, но эта была именно такой. Ввязавшись в эту аферу с подменой королевы он пересек черту, которую определенно не стоило пересекать. Погряз во лжи перед Ричардом, не сберёг королеву, да ещё и Мари… Он чувствовал, что идёт по тропе, которая рано или поздно приведет на эшафот, и даже многолетняя дружба с Ричардом не спасет от петли на шее.

— Вот, — Элизабет протянула ему кружку с душистым отваром.

Батор взял ее и невольно вдохнул аромат, неизвестных ему трав, полной грудью. Голова внезапно закружилась и он еле заметно пошатнулся. По телу пробежала волна маленьких иголочек одновременно приятных и не очень.