«Ну, да, – подумал Андрей, – библиотека – это уж точно не индуистское оформление. Интересно, а с России там кроме меня кто-нибудь поселился или нет».

Словно угадывая мысли Маркина, Миран продолжил:

– Постояльцы у нас все тихие, спокойные пожилые люди. Все номера заняты супружескими парами из Великобритании, Дании, Швеции. Гостями-одиночками являетесь только вы и еще одна женщина из Германии, которую я встречал в аэропорту, как и вас, два дня назад. Она заселилась в четвертый номер.

– Немка молодая? – живо поинтересовался Андрей.

Миран понимающе улыбнулся:

– Вполне, лет сорок-сорок пять и в очень приличной форме. Возможно, бывшая спортсменка – теннис, гимнастика или что-то в этом роде. За завтраком сами ее увидите.

Миран значительно сбавил скорость. Душные пробки Катманду заставили это сделать.

– Раз такое дело, посмотрим, что там за Гертруда-Матильда.

– Ошибаетесь, – не Гертруда и не Матильда, – возразил Миран. – Ее Леоной зовут.

– Какое интересное имя, – протянул Андрей, – чем-то французским отдает.

– Мне тоже показалось имя несколько неестественным для немцев, – согласился Миран. – Я даже специально сделал запрос в Интернете. Но нет, оказывается, Леона – это древнегерманское женское имя.

Машина замерла на перекрестке. Сразу подбежали несколько торговцев и, стуча в окна, стали наперебой предлагать свой товар. Андрей, прервав разговор с Мираном, с почти детским любопытством глядел на уличные пейзажи Катманду. Конечно, он и до поездки читал про Индию и Непал, и смотрел многочисленные съемки про городские трущобы этих стран с их невероятной бедностью и запредельной антисанитарией, но все это был взгляд на экран из другой реальности. Сейчас же он попал по ту сторону экрана и ему предстояло прожить здесь целый месяц. Уже с первого взгляда было видно, что в Катманду царила особая атмосфера, резко контрастировавшая с европейскими городами, где Андрей неоднократно бывал до поездки в Непал. И дело было тут не в гигиене улиц, тем более никакой особенной грязи на улицах Катманду и не просматривалось. Дело было совершенно в другом – в том, что Маркин пока не мог сформулировать и выразить словами.

Машина потихоньку тронулась, торговцы отстали и он уже мог, не отвлекаясь на них, рассматривать потемневшие от старости резные фасады домов, многочисленные магазинчики, торговавшие всякой всячиной, мотоциклистов, шустро обгонявших прохожих, идущих прямо по улице. На довольно узких улочках города мотоциклов было видимо больше, чем легковых машин. Иногда попадались и небольшие грузовички, доставлявшие стройматериалы. Все дружно сигналили друг другу и эта почти непрерывная разноголосица клаксонов вносила свою лепту в городскую атмосферу. Люди, идущие по дороге, казалось, вообще не обращали никакого внимания на сигналивший транспорт, чувствуя себя полноправными участниками дорожного движения. Общую картину дополняли немыслимые провода, опутывавшие каждый дом и свисавшие чуть ли не до земли. Оставалось загадкой, как пешеходы не попадали под колеса машин и мотоциклов и не задевали телом провода. Очевидно, надо было родиться здесь, чтобы передвигаясь по городу в атмосфере ежеминутной опасности, оставаться при этом совершенно невозмутимым.

– Вот мы и въезжаем в Тамель, – подал голос Миран. – Это туристический район, так что здесь почище будет, да и в целом поспокойнее. Кстати, если вы не знаете, то здесь есть рестораны с европейской едой, что для вас более привычно.

– До отеля далеко? – спросил Андрей.

– Нет уже, минут через пятнадцать будем.

И, действительно, вскоре Миран свернул на тихую, малолюдную по непальским меркам улочку и, проехав еще метров сто, остановился около небольшого трехэтажного дома, отдаленно напоминавшего индийскую пагоду.

– Приехали, мистер Маркин. Можно выходить, – Миран выключил зажигание и повернулся к Андрею. – Ну, как, устали?

– Есть немного, – Андрей коротко кивнул. – Сами понимаете, такой длинный перелет утомит любого.

– Хочу спросить, – а как у вас с английским?

– Не совсем вас понял, Миран. А к чему ваш вопрос?

– Дело в том, что сейчас нужно будет заполнять в отеле карту гостя на английском языке и вопросов в карте много. Вот поэтому и спрашиваю, – уточнил Миран.

– Да как вам сказать, – Андрей неопределенно махнул рукой. – В свое время изучал язык в московском филиале Британского Совета, но это было очень давно. Вы же понимаете, без постоянной практики язык «ржавеет». Ладно, заполню как-нибудь.

– Как-нибудь не надо, – Миран дружелюбно улыбнулся. – Сейчас на ресепшине получите ключ и идите отдыхать в свой номер. Я заполню за вас карту гостя, только паспорт оставьте. Завтра на ресепшине заберете его обратно. Не волнуйтесь, там сейф, никуда ваш паспорт не пропадет.

С этими словами Миран вышел из машины, жестом пригласив Андрея последовать за собой. Маркин, закинув за плечо дорожную сумку, легко преодолел ступеньки крыльца и, толкнув дверь, вошел внутрь отеля. Ресепшин был обычный с пластиковой стойкой и ничем по внешнему виду не отличался от другого такого же в Европе, чего нельзя было сказать о крыльце, сделанного из красного дерева и покрытого восхитительной резьбой. Андрей ответил на приветствие девушки за стойкой и передал свой паспорт Мирану. Тот о чем-то недолго поговорил с ней на непальском языке и она, достав из ячейки ключ, с неизменной улыбкой протянула его Андрею.

– Все, мистер Маркин, идите в свой номер. Располагайтесь, отдыхайте, – Миран пожал ему руку. – А завтра в десять часов утра я вас буду ждать в холле, где прочту вам ознакомительную лекцию о стране и дам полезные рекомендации.

Из служебного помещения вышла горничная и Андрей, простившись с Мираном, пошел вслед за ней в свой номер. Да, принять душ, а потом в полный рост вытянуться на широкой кровати – это, пожалуй, все, что ему было нужно в данный момент.

На следующий день Андрей проснулся задолго до завтрака и с нескрываемым удовольствием еще раз оглядел доставшийся ему номер. Увиденное в полной мере соответствовало его вкусу. Библиотека, озвученная накануне Мираном, действительно присутствовала, но она была представлена в виде одного большого стеллажа на всю стену от пола до потолка. Стеллаж был выполнен из дерева ценной породы и полностью заставлен книгами в дорогих переплетах. Около окна стоял массивный письменный стол из той же породы дерева, что и стеллаж. Сбоку от стола разместился декоративный камин. Везде находились статуэтки, сделанные из бронзы, малахита и дерева. На стенах висели терракотовые маски, большей частью привезенные из Африки. На письменном столе стояли бронзовые фигурки Канта и Байрона, а рядом с ними на полках соседствовали индуистские божества, возглавляемые многорукой богиней Лакшми.

Такая демонстративная эклектичность интерьера только подчеркивала аристократические наклонности дизайнера. Такой стиль назывался викторианским и Андрей когда-то давно читал об этом. Конечно же, все остальные детали интерьера, включая картины в позолоченных рамах, напольные вазы и сама кровать, на которой так удобно расположился Маркин, совершенно органично вписывались в этот стиль.

Андрей вспомнил как несколько дней назад он так же рано проснулся в своей квартире и долго разглядывал потолок, уныло размышляя, что же делать дальше. Сейчас же от уныния не осталось и следа. Ему предстояло прожить целый месяц в загадочном Непале, что же может быть еще интереснее.

«Ладно, пора вставать и приводить себя в порядок, завтракать, а потом на встречу с Мираном», – внутренне скомандовал Андрей. Потом он вспомнил о моложавой, спортивного вида немке и это дало ему дополнительную мотивацию подняться с постели. Маркин даже неожиданно для себя сделал десятиминутную зарядку, хотя никогда до этого фанатом утренних энергичных телодвижений не являлся.

Завтрак приятно порадовал хотя бы тем, что в корзинках в изобилии лежали французские багеты и круассаны и на столах стоял стандартный набор европейских блюд. Супружеские пары из скандинавских стран мирно завтракали, негромко переговариваясь друг с другом, не обращая на Андрея ни малейшего внимания. Впрочем, Маркин платил им той же монетой. Это во времена «железного занавеса», еще при СССР, любой иностранец был в диковинку, но потом все кардинально изменилось. И сейчас для Андрея не швед, не итальянец и не испанец никакого особенного интереса не представляли.