Девушка оказалась права — Кай вернулся, прячась за широкой спиной огромного жреца. Они привели с собой дюжину вооруженных ориссов, у каждого из которых на поясе рядом с мечом висела довольно большая деревянная дубинка. Последние всей толпой направились к пленникам, а Кай и Кин Саная остались наблюдать на приличном от клетки расстоянии.

- Будут бить? - спросил Дарр задумчивым голосом. Мина бросила на него уничижительный взгляд.

Сухо клацнул замок, решетка открылась.

- Эй, одноглазый! Выходи, с тобой хочет поговорить светлый господин Саная!

- А если мне не хочется с ним разговаривать? - спросил Дарр простодушно.

- Червь! Делай, что велено, или и до завтра не доживешь! - орисс схватился за рукоять меча.

- Ладно, ладно, не кипятись, - Дарр послушно встал и вышел из клетки, которую за ним тут же заперли.

- Господин Дарр! - предостерегающе воскликнул Рей Сон, когда Дарр отошел от клетки на пару десятков шагов. Но было уже поздно, и подлый удар сзади заставил Дарра упасть на одно колено. Рей и Мина в отчаянии прижались к прутьям решетки, глядя, как десять ориссов окружают узника, поигрывая дубинками, а тот, который первым нанес удар, занес свою над головой для следующего, выжидающе смотря на жреца.

- Неверный по имени Дарр, - произнес Кин Саная зычным голосом, - ты посмел поднять руку на доблестных воинов О-Рисса, и будешь за это наказан. Приступайте.

Последнее слово было произнесено небрежно, и предназначалось приготовившимся к проведению экзекуции ориссам. Рей Сон и Мина Нарая с трудом сдерживали рвущиеся наружу ярость и отчаяние, беспомощно наблюдая, как пять тяжелых дубинок раз за разом опускаются на и без того изувеченное тело Дарра, впиваясь в него с глухим стуком. Били нещадно, с остервенением целясь в самые болезненные и уязвимые места, и молодой шаман видел, как уже не раз дубинки попадают по голове. Но Дарр так и остался стоять на одном колене, разве что слегка вздрагивая при ударах, а когда особо ретивый орисс в очередной раз со всей силы опустил на его голову дубинку, та сломалась с оглушительным треском.

Все испуганно замерли, и даже Кин Саная остолбенел, когда Дарр медленно встал на ноги и улыбнулся.

- Думаю, на этом можно закончить, - сказал он, кивая на орисса с обломком в руках. Его сосед издал яростный вопль и попытался ударить Дарра снова, но тот остановил ее здоровой рукой и прорычал с легкой угрозой:

- Я сказал, что хватит! - и вырвал дубинку из рук. А потом бросил ее под ноги растерявшемуся Кину Саная. Но тот быстро пришел в себя, рассерженный, и одна за одной вспыхнули белые искры, заключая его в облако света, нестерпимо яркое даже при свете солнца.

Рей Сон не выдержал и прикрыл глаза ладонью, но это не помешало ему увидеть, как удар невероятной силы сбивает Дарра с ног, отбрасывая к стоящему рядом с тюрьмой дереву. Оно содрогнулось, и на чудом устоявшего на ногах человека посыпались ветки и редкие, пожухлые листья.

- Магией... нечестно... - прохрипел Дарр и посмотрел Кину Саная в глаза. Жрец выбросил в его сторону руку, вкладывая в свой жест изрядную долю досады и раздражения, и от второго невидимого удара содрогнулось не только дерево, но и земля под ногами Рей Сона, даром что была застелена соломой. На долю секунды ему показалось, что его сосед устоит и на этот раз, но Дарр, покачнувшись напоследок, все же упал, растянувшись на земле безвольной, сломанной куклой.

- Продолжайте, - сказал Кин Саная воинам, и те, почти не мешкая, бросились исполнять его приказ.

Через десять минут ориссы втащили окровавленное тело Дарра назад в камеру и бесцеремонно швырнули под ноги Рей Сону. Молодой шаман тут же склонился над ним, машинально проверяя дыхание — слабое и прерывистое.

- Господин Дарр... - в отчаянии он так сильно сжал кулаки, что из-под ногтей, впившихся в ладони, показалась кровь. Если бы он мог, то разорвал бы ориссов голыми руками, и именно сейчас, как никогда раньше, осознавал свою беспомощность.

Мина Нарая, белая как снег, молча проводила взглядом удаляющуюся фигуру Кина Саная. На ее застывшем лице отражалась странная отрешенность, опустошенность, превратившая его в некое подобие посмертной маски, и только глаза, неизменно пылающие внутренним огнем, стали еще ярче, еще глубже, еще темнее, соревнуясь по цвету с твердым и мрачным обсидианом. В мире, который видели перед собой эти глаза, Кина Саная уже не было в живых.

Кай, собравшийся было задержаться на площади подольше и позлорадствовать, резко передумал, вид неподвижной Мины Нарая внушил ему необычное беспокойство. Чувство тревоги, охватившее его, было сильным и стойким, и он не мог скрыть его, как не старался. Бросив на прощание еще один злобный взгляд, он тоже наконец ушел, старательно топая огромными сапогами.

- Рей, воды! - неожиданно произнесла девушка, когда фигура Кая окончательно скрылась из виду.

Одеревеневшими руками Рей Сон разгреб солому и выудил из нее флягу, в которой плескалось воды еще на половину — за ночь Мина так к ней и не притронулась. Девушка вырвала ее у него из рук и смочила длинную полоску ткани, безжалостно оторванную от и без того короткого подола платья. Аккуратно касаясь, она очистила лицо Дарра от крови и грязи, в ее выверенных движениях чувствовался немалый опыт.

- Все не так плохо, как нам казалось, - сказала она наконец. - Он просто без сознания. Дышит ровно, будто спит.

У Рей Сона камень с души свалился. Нет, он и так уже успел заметить, что несмотря на большое количество крови, раны Дара на удивление незначительны, но только после уверенного и спокойного голоса Мины окончательно поверил в это. Не было обнаружено ни одного серьезного увечья, ни одной сломанной кости, целыми были даже зубы и нос, хотя Рей Сон своими глазами видел, как не раз тяжелые удары приходились Дарру по лицу. И пусть у этого человека настолько прочные челюсти, но все равно невероятно, что хрупкие хрящи уцелели... Но не отрицать же очевидное.

Рей Сон машинально пощупал собственный нос. Ему повезло, что ни один из ударов ориссов по нему не пришелся.

– Но расслабляться не стоит – могут быть внутренние повреждения, – Мина Нарая уперлась ладонями в свои колени и застыла над Дарром в тревожном ожидании.

Рей Сон при виде умиротворенного лица соседа по камере внезапно понял, что девушка зря переживает. И не удержавшись от соблазна, тщательно осмотрел его левую руку. Холодная, шероховатая, твердая на ощупь; суставы сгибались и разгибались с определенным трудом. Широкая квадратная ладонь была испещрена частыми глубокими линиями, пальцы заканчивались твердыми черными ногтями.

– Он странный, правда? – тихо произнесла Мина, наблюдая за манипуляциями Рея. – Словно и не человек вовсе, но кто – не знаю.

– Он человек, – твердо возразил Рей Сон. – И в куда большей степени, чем твои соплеменники.

– Не говори того, чего не знаешь, – ответила она, но без особого возмущения. – Просто вы – неверные, и отношение к вам соответствующее.

– Ты тоже неверная?

– Я подняла руку на Кина Саная, хотя в его сторону даже смотреть запрещено без надлежащего почтения. К тому же дочь предателя, отвергнувшая милосердие старших братьев... Я гораздо хуже вас обоих, не ведавших света Великого О-Рисса.

Рей Сон ничего не ответил: опустевший, тоскливый взгляд Мины вызвал в нем глухое чувство ярости.

– Ты вступился за меня перед Каем. Спасибо, – девушка внезапно произнесла слова, которые он меньше всего ожидал услышать.

– Из меня получился плохой защитник девичьей чести, – Рей Сон прекрасно видел синяки на шее Мины, оставшиеся после визита ориссов.

– Когда жрица О-Рисса говорит тебе «Спасибо», червь, ты должен пасть на колени и благодарить ее за милость к тебе, недостойному, – процедила она сквозь зубы.

– Ты уже не жрица, а я и так на коленях стою. Или сижу?

– Да будет проклят тот миг, когда я испытала к тебе даже это слабое подобие теплого чувства!

Они еще полчаса тихо переругивались между собой, пока им наконец не надоело. Разойдясь по противоположным углам и стараясь не смотреть друг на друга (плохо получалось), они сначала просидели некоторое время в полной тишине, а потом Мина, пару раз клюнув носом, взяла и уснула. Рей Сон минут через десять последовал ее примеру.