И проснулись с непонятным облегчением. Как в лодке на волнах — ничто не стопорит, полная свобода.

В рубке никого. Видимо, отправился принимать результат. Монитор отдыхал.

— Он на спящем режиме, — пояснила лада, следом за мной подалась на главный пост.

— Как ты?

— Немного полегче. Слишком болезненно воспринимаю рассказы с яркими образами.

— Хочешь, я поговорю с командиром?

— Не стоит, это уже в прошлом. Просто… — она огляделась и присела на своё кресло, — мне теперь нести эту ношу, пока Земля не вздохнёт свободно.

Полосатый принёс завтрак.

— Я отлучусь, мистер Уймистер хочет сделать хорошее предложение хозяину. Если так дальше пойдёт, мы с четвёртым флотом станем лучшими «друзьями».

— И привлечём внимание других флотов?

— Это юмор? Юмор! — Индикатор заряда у него колебался в рубиновой зоне.

— Сам бы подкрепился.

Он довольно подмигнул:

— Я же тебе говорил, здесь некогда за собой следить, задача за задачей. — Он пропал в направлении к шлюзу. Я потревожил пульт, монитор ожил. «Охотник» снова выглядел безукоризненно, разве только на слишком опасном расстоянии, за прозрачным тоннелем, торчал сухогруз. Просматривался рисунок на носу — пасть хищной твари. Ну, тебя нынче накормили до отказа, сытое брюхо, все довольны.

Восклицательные знаки на мониторе, их обычно не больше шести, а тут дюжина. Надо звать командира. И как хорошо, что он завершил переговоры с мастером своего дела.

— Я на месте, одну минуту! — его голос вселял уверенность. Всё у нас получится, мы только в начале пути.

В сопровождении помощника — просто сплошное удовольствие наблюдать за этой парой.

Уймистер пробежал глазами по цифрам, улыбка становилась шире и шире.

— Ох, ты ж ловкий! Вы только подумайте! Четвёртый флот временно покидает зону контроля. Причины не ясны.

— А что остаётся думать? Двух линкоров недосчитались, — сказала лада.

Сведения стекались отовсюду. Наши экипажи ликовали, поздравляли с наступившим днём. Это число расшифруют позже, для учебников, как тридцатый день правления Перуна, в его же лето. Собственно, он наступил вчера, с полудня, но порадовать таким подарком — вот такого никто не ожидал!..

«Охотник» обменялся сеансом связи с бортом «Б-2403», другие корабли что-то разболтались в обычно тревожном эфире.

Прошёл известный код по мониторам — и эфир очистился. Уймистер уставился на очередной код, начинающийся с девятки.

— Интересно, что бы это значило. Давненько не обновлял, да и всё труднее в голове держать весь список. «Девятка» — это что-то про варианты будущего, сей час уточним. — . Он сделал запрос, ответ пришёл кодами. Я его не торопил, понимая, что это серьёзно.

Впервые я наблюдал, как на листе бумаги командир ведёт расшифровку. И лицо выражало ту же сосредоточенность, с какой он проводит опыты.

— Ах, вон оно что! — Ещё разок он пробежал глазами свои выводы. — Оказывается, у командования давно копились претензии к руководству флота, кого-то отдадут под суд. Четвёртый флот целиком отозван, на его место прибудет другой.

— Что это меняет?

— Есть сведения, готовят специальную группировку, и назовут её флотом, присвоят номер. Он может состоять из разных тварей, людей среди личного состава может не оказаться.

Вывод напрашивался сам собой:

— Нам решили отомстить за гибель линкоров.

— Очень даже может быть. Значит, противостояние перейдёт в другую фазу. И «пьяный наводчик» теперь не прокатит.

Я зажмурился, пытаясь для себя перевести сказанное, укомплектовать в понятную фразу. Сослаться на проступок члена экипажа можно лишь однажды, мы проглотили, но повтор ситуации даст подсказку: и в первом случае была провокация.

Уймистер, как хозяин, устроил себе лабораторию в соседнем отсеке. Просьбу БероГоры исполнил, и если там что-то взрывалось, то мы не были в курсе. А вчерашний день он посвятил обучению, и нынче два пилота управляли «охотником» ничуть не хуже. Сам выбрал точку, куда мы должны добраться, и гребите: это, считай, как экзамен.

Мы гребли усердно, на свободных отрезках поднимали скорость, сбрасывали у скоплений объектов. БероГора предложила срезать угол — через скопление. Просветов много, трудно представить, что где-то напоремся на «мешок», когда придётся давать задний ход.

Я не вмешивался. Пусть попробует сама, коль захотелось. На самой малой скорости, мы проскочили первое препятствие. Пока она управляла, я отслеживал, есть ли на глыбах маячки. Заодно сделал запрос: если эти объекты собрать в кучу, мы увидим первоначальную форму?

Сканеры легко справились с задачей, выдали на монитор фрагменты. Автоматика, придав деталям вращение, составила куски в единую тушку. Получилось что-то вытянутое, с загнутыми концами.

БероГора оценила усилия:

— Сам сообразил?

— И немножко автоматика.

Она, без особого интереса, обвела жёлтым маркером форму на мониторе.

— У меня появилось ощущение, что её попросту расстреляли. Кому-то не понравилось уродство, а руки чешутся. Как и мы, сдавал свой экзамен на стрелка.

— Ты с ним знакома? — Я решил попробовать себя на поприще словесном.

— Хочешь разыграть меня? Далеко тебе до известных мастеров.

— Но как быстро ты с ними сошлась!

— А мы узнаём равных себе издалека. Тоже талант — подхватить идею, с первого слова.

— Это я заметил. — Поскольку мы находились на одинаковом расстоянии от монитора, то и она должна бы заметить всполохи. До них довольно далеко, но мои глаза обнаружили.

— В левом углу ничего не замечаешь?

Лада мельком исследовала подсказку.

— Видеть — не вижу, но догадываюсь: с этой стороны есть угроза. Надо Уймистера предупредить. — Она вывела отдельное окно и дала увеличение. Я разглядел всполохи более чётко, получается, мой глаз опережает способности техники.

— Четвёртый флот ушёл, уж не замена ли ему спешит?

Она вышла на связь с изобретателем: «Обнаружили неприятное излучение. Сам подойти, посмотри».

Перевела взгляд на меня.

— Что-то давненько тебя не навещал Сороковой. Совсем забыл.

Я объявил поиск. Автоматика нашла полосатого в грузовом отсеке, шесть роботов висели на зарядке. Полосатый оказался без левой руки. В этой команде свои правила, и я немного понаблюдал. Сидят — перебирают узлы, чистят, смазывают, иногда и третья рука пригодилась бы.

Сороковой одного робота остановил, на своих частотах что-то произнёс. Тот повернулся боком, и начальник отсоединил левую руку, приладил себе. Другому роботу вручил неисправную часть, чтобы разобрался и отремонтировал.

Ровно через две минуты полосатый принёс обед. На левой руке полосок не видно, — он думает, мы не заметим.

— Что с рукой? С левой рукой? — Я напустил на себя вид рассеянного знакомого, которому ответ, в общем-то, и не нужен.

— Уже порядок. Прозевал момент, когда следовало пройти обслуживание. Пальцы утратили обычную подвижность, появился нерабочий звук. — Он роздал контейнеры, потоптался. — Я могу уйти?

— Посмотри на левый угол монитора: есть ли там что-то необычное?

— Вы меня проверяете? — Полосатый развернулся ко мне, затем вывернул голову в сторону монитора. — Есть небольшое скопление, двигается в нашу сторону.

— Это могут быть корабли противника?

— Разумеется, но лучше не опережать события. Станет понятно, лишь подойдут ближе.

Командир столкнулся с Сороковым в дверях, кивком спросил — что ты тут делаешь?

— Обед доставил.

— Ой, а я на время не смотрю! Где моя порция?

— Через минуту будет на рабочем столе.

— А знаешь, давай сюда!

Выуживая из контейнера скользкие плоды, командир вперил взор на монитор. Мы ждали — он старательно жевал. То ли порция меньше, то ли проголодался — он отставил контейнер подальше, сколько рука дотянулась. Набрал с пульта помощника:

— Ещё порцию. Что-то я не наелся.

А полосатый будто ждал за дверью — вошёл со второй. Что же за умное существо такое, что, и хотел бы придраться, да повода не даёт?