— Нет, Виктор навестил нас, чтобы обсудить ближайшие дела, наши совместные, — произнёс Салтыков, гладя нюхлера, распластавшегося на подоконнике.

— Я бы хотел узнать, что вам рассказал Мустафа Озтюрк, — немец быстро перестал напоминать университетского профессора, а стал похож на партийного работника, — У моего ведомства есть к нему некоторое количество вопросов.

— Ты что-нибудь слышал о Глубинном Государстве? — Михаил очень внимательном смотрел на Виктора.

— Да, — тот кивнул, — Структура из нескольких влиятельных фракций, политики, военные, теологи, бандиты, — он пожал плечами, — Турецкие бизнесмены. Мустафа входит в её состав?

— Не знаю, по его объяснениям вообще ничего не понятно наверняка, — Романов перевёл взгляд со Шваница на Салтыкова, потом на Куприянова, — Может, он и не состоит сам в Глубинном Государстве, но он упоминал, что работает на некоего Хакима. Сфера интересов того распространяется на Центральную Европу, и он имеет контакты с неким Отто из группы тех хлопцев, что штурмовали вчера наше КПП.

— Зачем туркам мальчики Мирбахи? — хмуро спросил Свят Вениаминович.

— Мустафа говорил, что они являются ключом к хранилищу в поместье Мирбахов, — отозвался Эдди, — Мустафа признался, что их организацию и лично Хакима интересуют исследования Генриха Мирбаха.

— Да, Генрих был последним публичным техномагом, участвовал в политике, спорил с Канцлером, но всё было невинно. Но самое главное да, его исследования. И скорее всего, в поместье есть хранилище, оставшееся от него, а в хранилище имеет доступ ограниченное число лиц, и с помощью детей туда можно попасть, но… — Виктор усмехнулся, — Но у волшебников Азии нет проблем с тем, что рядом с ними техника ломается. Поэтому попытку я ему засчитаю, но пока неубедительно.

— Ещё он рассказал, что к услугам его организации прибегало много турок, в том числе и няня Мирбахов, которая вывезла всех троих детей после смерти их родителей, двух мальчиков и девочку. И что девочку у неё похитили, жестоко убив её саму, — Эдик внимательно смотрел на Шваница, но лицо того было крайне задумчивым, и более ничего не выражало.

— Что он рассказал про контакты Отто и Хакима? — голос Свята Вениаминовича был хмур и серьёзен, нюхлер на его плече встревожился, глядя на своего хозяина.

— Отто является главой возрождённой Аненербе, — презрительно бросил Михаил, — Практикуют техномагию, артефактологию и прусскую некромантию. Точное число членов Аненербе не известно нашему турку, но насколько он знает, из Латинской Америки возвращаются потомки бежавших волшебников Рейха или сами волшебники, если дожили. Уже несколько лет такое продолжается, и сейчас очень похоже, что они подошли к ситуации, когда их количество перешло в качество.

— Страшилки, — помотал головой Игнат, — Хотя их боевые качества нам известны, — он повернулся к главе W&C, — Свят Вениаминович, наш турецкий деятель опасается нападения, потому просит усилить охрану его тепличных хозяйств в Саксонии, Тюрингии и Бранденбурге. Глубинное Государство использует их как базы и точки влияния. Туда планируют доставить людей и припасы, чтобы в случае необходимости противостоять натиску Аненербе. Мустафа утверждает, что они больше всего опасаются, что эти недобитые нацистские волшебники устроят Холокост, только вместе с евреями пострадают ещё и турки и прочие переселенцы с Ближнего Востока.

— Какой интересный повод, чтобы перебросить боевиков в центр Германии, — усмехнулся Салтыков.

— В общем Хаким и Отто сотрудничали и не мешали друг другу, — Михаил перевёл взгляд с Игната на Виктора, — Но вот в течение последнего месяца у этих милых товарищей произошёл разлад. Отто работает на какого-то высокопоставленного волшебника из руководства Германии, и тот сообщил, что настаёт время действовать, и дороги Отто и Хакима расходятся. Передача детей Мирбахов должна была стать последним делом, когда они сотрудничали. Сейчас же уже Хаким, а вместе с ним и Мустафа, считают, что Аненербе будет брать власть в Германии, а точнее приводить на вершину тех, кто с ними работает из текущего немецкого руководства, а базы, замаскированные под тепличные хозяйства, будут выбраны в качестве объектов для атаки.

— Это возможно, — задумчиво протянул Виктор, — Про старшую девочку Мирбах и няню он не говорил?

— Сетовал на начавшиеся убийства, что эта благородная дама, Сибель Арслан, пала жертвой кровавых убийц, — усмехнулся Михаил, — Но что характерно, Мустафа утверждает, что не знает, ни где мальчики, ни где девочка.

— Для кого кровавая убийца, а для кого светоч революционной Франции, — усмехнулся Шваниц.

— Что, там снова революция? — удивился Эдди.

— После событий, в которых были замешаны напрямую вы, и которые повлекли за собой бойню в Министерстве Магии Франции, этим государством стала править Директория, — немец поправил свои очки, — Семь глав департаментов министерства образовали коллегию, и одну даму, я не побоюсь этого слова, девушку, выбрали главной. Она загорелась идеей сближения с не-магами, сблизилась с Валерием Мирбахом, таким же техномагом, как его брат Генрих. Собственно идеи Валерия о техномагии как о единственном пути спасения магического сообщества Франции и задали толчок развитию всех дальнейших событий, — он улыбнулся, — Девушку эту зовут Кристина Фавр де Поль, можете поискать её следы в базах данных Бельгии, она как раз родилась там в семье не-магов, но после перебралась во Францию и выслужилась достаточно высоко в организации мракоборцев, став в результате трагических событий в Париже их главой. Она устроила форменную диктатуру в магическом сообществе, восстановив Замок Иф, как магическую тюрьму, заточила туда всех некромантов, до кого дотянулась, — он посмотрел на Эдика, — Жан де Тулон был некромантом, потому это искусство оказалось под пристальным взором. Туда же она выслала неудавшихся заговорщиков, пытавшихся ей вотум недоверия вынести.

— Для диктатора, она какая-то миролюбивая, — недоверчиво глянул на Виктора Эдди.

— Да, я тоже так считаю, и это её первый просчёт, — тот кивнул, — Второй просчёт заключается в том, что она оставила Францию и приехала сюда со своим помощником по имени Филипп Лестрейндж.

— Как она верит-то в своих соратников в Париже, — воскликнул Игнат, — А зачем она приехала?

— По официальной версии, они разругались с Валерием Мирбахом, потом он был казнён в Руане, а Кристина приехала во Францию, чтобы поговорить с его братом, — ответил Шваниц, зловеще улыбнувшись, — Но во-первых, что же такое должно было произойти, что Мирбах оказался единственным казнённым во всём длинном списке заточённых в Замок Иф? А во-вторых, скорее всего, Кристина и вправду приехала в Германию за детьми Мирбахов, но чтобы их увезти своему дяде, спасая их от Аненербе, которое уже пришло за их родителями, — он поймал снова удивлённый взгляд Рихтера, — Да, Генриха Мирбаха, его жену Агату и ещё двоих их друзей убил наш знакомый Ганс, я же рассказывал про Ганса, Михаил? — затем он насмешливо посмотрел на главу аналитиков W&C.

— Я рассказывал об этом, — развёл руками тот, — Но Эдди мог просто-напросто забыть про это.

— Да, простите, — потупился тот.

— Вот, продолжай, Виктор.

— В общем когда мальчиков увезли Мустафе, а потом не смогли передать через ваше КПП, а потом умыкнули из полицейского участка кайнцауберов, Кристина наведалась к той самой достопочтенной Сибель Арслан, работавшей на Мустафу, и чуть-чуть немножко до смерти запытала её, забрала девочку с собой, а дом сожгла, — тут уже Шваниц развёл руками, — После этого, буквально сегодня утром, она встретилась с секретарём Отто, совсем недавно перебравшемся из Аргентины молодым цаубером Юрием Майером.

— Дай угадаю? — Михаил посмотрел на Виктора.

— Его нашли повешенным в ангаре в Берлине, — тот вынул из внутреннего кармана снимки и разложил на столе, — Кристина оставила недвусмысленное послание, это герб и девиз полка арденнских егерей, её дед служил в нём во время нападения Германии на Бельгию в сороковом. Единственное, пока неясно, кому именно это послание.