— О, Боже мой, это было бы невероятно. — Все ее лицо осветилось, когда она поставила Брейди на землю и взяла его за руку. — Сегодня утром мы чистим ковры, поэтому нам пришлось освободить квартиру, но я знала, что им будет скучно после двадцати минут беготни по делам.

— Видишь? Беспроигрышный вариант. — Я указал подбородком на ее сумку с подгузниками. — Хватит ли у тебя запаса этих штук на несколько утренних какашек?

— Хватит.

— Ну, так давай меняться.

Дана вошла внутрь и взяла свой кофе, прежде чем мы произвели обмен. Она крепко сжала меня в объятиях, и вот так, мы ушли. Дана почти прыгала, когда направлялась к своей машине, и мы прыгали, когда мчались в другом направлении, где ждала моя квартира. Просто быть рядом с этими маленькими какашками было лучше. Мы целый час играли в шпионов на улице (хотя Брейди просто выкрикивал слова «я шпионю», и понятия не имел, что мы делаем), трижды катались на лифте вверх и вниз по зданию, крича: «Увидимся!» всякий раз, когда двери открывались и закрывались на полу, а затем мы потратили целых сорок пять минут, пуская пузыри с балкона, бесцельно надеясь поразить выбранные цели.

Это было удивительно.

Я перетащила свой надувной матрас в гостиную, и мы сделали форт, используя его вместе с диваном и журнальным столиком, перевернутым на бок. Мы были так увлечены нашими маленькими увлечениями, которые в основном сводились к поеданию попкорна в форте и пению песен из Моаны, что я даже не услышала, как кто-то вошел, пока не выглянула из форта и не увидела пару гладких классических туфель примерно в двенадцати дюймах от моего лица.

— Эм, привет? — Я высунула голову из форта, как черепаха, и поднял глаза.

И действительно, Колин смотрел на меня, слегка наклонив голову, словно пытаясь понять, что же он видит. Я выкарабкалась из своего убежища, мое лицо горело, и я сглотнула. Когда я поднялась на ноги, он смотрел на мою футболку «Возвращения домой Кеннеди».

Да, я ношу футболку с «Духовной недели», выкуси.

Я сдула челку с глаз и попыталась вспомнить, как составлять слова, но у меня не получалось, потому что Колин был похож на моего соседа по комнате… только не он.

Этот Колин был одет в безукоризненно стильный синий костюм с клетчатым галстуком и великолепные кожаные классические туфли, которые всегда заставляли меня желать, чтобы мои приземистые копыта подходили к мужской обуви. Этот Колин был в накрахмаленной белой рубашке с расстегнутыми пуговицами и в черепаховых очках, идеально сидящих на его стройном носу.

Сосед по комнате Колин был дерзко привлекательным, но умный бизнесмен Колин был просто восхитительным.

Его руки скользнули в карманы брюк.

— Не могу передать, какое я испытал облегчение, когда узнал, что ты не одна в своей крепости.

— Ха-ха. — Кайл выполз, а Брейди последовал за ним. Я подобрала Брейди и спросила. — Что ты здесь делаешь?

Его брови поднялись.

— У себя дома? Ты спрашиваешь, что я делаю дома?

Я закатила глаза.

— Ты понимаешь, о чем я. Разве ты не должен быть на работе?

Кайл подошел прямо к Колину и сказал:

— Твои часы действительно крутые. Они стоят много денег?

Губы Колина расплылись в красивейшей улыбке, широкой, забавной улыбке, которая заставила мой желудок развернуться на 360 градусов, когда он сказал:

— Да. Много денег.

— Хотел бы я иметь такие. — Кайл надулся, в чем он был так хорош, выглядел грустным, но с милым щенячьим взглядом, и пробормотал. — Это было бы круто.

Взгляд Колина остановился на моем лице.

— Этому слову тебя научила тетя Оливия?

— Нет, — сказала я, ровно в ту же секунду, как сказал Кайл:

— Тетя Лив сказала, что это значит «хорошо».

Колин рассмеялся, и мой телефон зазвонил. Это Дана сообщила мне, что она припарковалась в зоне погрузки. Я посмотрела на мальчиков и сказала:

— Ваша мама здесь. Мы должны поторопиться, чтобы вернуть все ваши вещи обратно в сумку, прежде чем она победит нас и выиграет игру. Раз, два, три, ВПЕРЕД!

Кайл побежал в кабинет, а Брейди со смехом последовал за ним. Я начала собирать игрушки, Колин прошел на кухню и вытащил из морозилки контейнер Tupperware[6].

— Это дети Уилла?

— Ага. Кайл и Брэди. — Я начал запихивать вещи в сумку, на 100 процентов уверенная, что она никогда не застегнется. — Извини, кстати. Я не знала, что ты пришел домой на обед, иначе я бы спросила, прежде чем приводить их сюда. — Полная ложь, но, по крайней мере, вежливо.

— Без проблем. Я не буду оставаться, я просто забыл свой обед и думал, что прогулка домой прочистит мою голову.

Я посмотрела на его идеальный образ и задалась вопросом, что у него на уме.

— Это сработало?

— Хм. — Его челюсти сжались, и он схватил ключи со стойки. — Не то чтобы.

Мои щеки стали еще горячее, и моим побуждением было закричать, «извини, ладно?!», но я сдержалась и сказала:

— Ну, надеюсь, твой день наладится.

Его глаза сузились.

— Нет, ты так не думаешь.

Наконец, мне захотелось улыбнуться Колину, и я сказала:

— Я могу, Бек. Ты просто никогда не знаешь.

Минут через пять, как будто все это была пронесшаяся буря, я была одна в квартире и было тихо. Я начала подавать заявки позже, чем должна была, но все было в порядке. Независимо от того, насколько это соответствовало бренду, сбрасывать с себя ответственность за то, что звучало весело, это было другое дело.

Я все еще твердо стояла на земле Новой Оливии.

Остальную часть недели я действительно проверяла эту теорию.

Я прошла пять, пять! собеседований при приеме на работу, что меня взволновало. Мне казалось, что я найду работу еще до того, как Эли поймет, что я уехала из города. Я собиралась получить оплачиваемую работу еще до того, как моя мать успеет часами допрашивать меня о моем прогрессе.

Черт, у меня, вероятно, было бы несколько предложений на выбор, верно?

Неверно.

Потому что на каждом из собеседований у меня начинался словесный понос. На первом я случайно упомянула пожар. Когда меня спросили, почему я переехала, мой рот предал меня и выдал правду вместо общих слов, которые я тщательно практиковала. Мистер Холтингс, мой интервьюер, посмотрел на меня поверх своих читателей и сказал:

— Пожар?

И почему-то попытка объяснить это заставила меня хихикнуть. Я начала описывать то, что произошло, и не могла сдержать улыбку, когда говорила это.

— Был, эм, пожар, и мой многоквартирный дом сгорел. — Сдавленное фырканье.

И, к сожалению, с каждым предложением, которое я говорила, я начала слышать нелепость слов и то, как безумно звучал мой смех. Что, конечно же, казалось мне все более и более забавным, и я потеряла контроль над собой.

— Это была не моя вина. Я была осторожна. — Я закусила губу, чтобы не улыбнуться. — Но этот опоссум появился из ниоткуда и опрокинул ведро. — Мне пришлось сделать паузу, чтобы вытереть слезы смеха.

Я определенно не получу эту работу.

На следующем собеседовании я случайно упомянула Трибьюн, а потом попыталась вернуться и сказать, что я там не работала.

— Подождите. — Очень милая женщина прищурила глаза и сказала. — Вы работали в «Чикаго Трибьюн»? Почему вы не указали это в своем резюме?

— О, я, эм, я там не работала. — Я улыбнулась, и в моем мозгу произошло короткое замыкание, и я действительно сказала. — Я просто пошутила.

Примечание: если вы когда-нибудь попадете на стажировку в крупную газету, никогда не вступайте в разговор со своими коллегами об их вибраторе, даже если эта коллега заговорила об этом, а вы просто из вежливости. Как оказалось, если кто-то в столовой подслушает и пойдет в отдел кадров, они уволят вас обоих, независимо от того, кому принадлежит Purple Thunder[7].

Но я отвлеклась.

Как бы то ни было, я убивала себя своей способностью говорить. Если бы я могла просто получить работу, я знала, что осчастливлю любого работодателя. Потому что я была хорошим писателем. Я могу умело передать почти все на бумаге. Но сначала мне нужно было как-то пройти через личные встречи. На очередном собеседовании я споткнулась о стул и рефлекторно пробормотала «блять». Но два следующих собеседования на самом деле прошли довольно хорошо. Мне не перезвонили, и я не подружился с интервьюерами, но то, что я не уничтожила собственные шансы, было хорошим знаком, верно?