— Заткнись.

— Он прав, Лив, — сказал Уилл, ухмыляясь. — Непревзойденно.

— Забавно. Кстати, вы оба выглядите как идиоты в своих свитерах. — Я хотела бросить семью и пойти поиграть на заднем дворе с мальчиками, но так как был День благодарения, я согласилась остаться дома со взрослыми.

— Ты тоже не выглядишь круто в своем, — сказал мне Джек, прежде чем сказать Уиллу: — Лив в последнее время такая чертовски капризная.

— Вчера она серьезно ударила меня, и она не шутила, — вмешался Уилл.

— Вы, идиоты, не могли бы потише, пожалуйста? — Я наклонилась вперед, чтобы лучше слышать телевизор. Мы смотрели DVD, который мой отец записал с эпизодами нескольких шоу на День благодарения, и в данный момент шли “Друзья”. Я отключилась от них на протяжении большей части эпизода, пока не услышала, как Уилл произнес имя Колина.

Я не отрывала глаз от телевизора, когда Джек сказал:

— Да. Он получает повышение в Чикаго.

— Он продает квартиру? — спросил Уилл.

— Да. Это лучшая квартира в здании, так что она будет продана за один день.

— Когда?

Они оба посмотрели на меня. Святое дерьмо, я сказала это вслух?

— Алло? — Я замахала руками, чтобы они поторопились и ответили. — Когда он переезжает, Джек?

— Не то чтобы это тебя больше касалось, но я думаю, что он со следующей недели будет жить в отеле, пока не найдет дом.

Я моргнула и почувствовала легкое головокружение.

— Я не могу поверить, что он не сказал мне.

Джек прищурился.

— Ты ненавидишь его. Зачем ему говорить тебе?

— Я не ненавижу его.

Я уставилась в телевизор, на самом деле не смотря. Он уезжал? Он уходил и даже не собирался говорить мне, как будто мы были незнакомцами? Мне казалось, что я не могу дышать.

— Иди сюда, — сказал мне Джек уголком рта, поглядывая на мою маму бегающими глазами, как будто не хотел, чтобы она слышала.

Я опустилась на пола и сел рядом с ним.

— Что?

— Не пачкайся, Лив, — крикнула моя мама, нахмурившись и помешивая что-то на плите. — Мы все еще должны сделать снимок.

Как, черт возьми, я могу испачкаться?

— Я не буду, ма.

Я снова обратила свое внимание на своего брата, который сказал:

— Я почти уверен, что он уезжает из-за тебя. Ты разрушила его.

— Я разрушила его?

— Тссс, блин.

Мы оба посмотрели на кухню, но, к счастью, тетя Мидж разглагольствовала о картошке и ботулизме, так что никто не услышал моего маленького волнения. Я понизила голос и спросил:

— Это то, что он тебе сказал?

Он покачал головой.

— Он никогда мне ничего не рассказывал, но я знаю его целую вечность и никогда не видел его таким. Даже когда он сделал предложение Даниэле, а она сказала нет.

Я закатила глаза и заставила себя не представлять его лицо.

— Он сказал своей сестре, что не может жить в том же городе, а тем более в том же здании, что и ты, зная, что он больше не может быть с тобой. Он сказал, что это убивает его.

— Заткнись. — Мое сердце заколотилось где-то в шее. — Он никогда бы так не сказал.

— Клянусь Богом. Джиллиан написала мне прошлой ночью, потому что он сказал это, когда был пьян. — Он вытащил свой телефон, прокрутил его в течение минуты, а затем показал мне. — Она хотела знать, знаю ли я что-нибудь.

Я посмотрела вниз. Она повторила это слово в слово.

— О, Боже мой. — Я встала и поправила свитер. — Мне нужно идти.

— Что? — крикнула моя мама из кухни. — Куда ты идешь? Мы будем есть через час.

Я огляделась, и все уставились на меня.

— Я, эм, мне нужно кое с кем поговорить.

— О, ради всего святого, Оливия, сегодня День благодарения.

— Я знаю, ма. — Я схватила свою сумочку с пола. — Я вернусь.

— Скоро мы сделаем семейную фотографию. Это не может подождать до завтра?

Она посмотрела на тетю Мидж, а затем сказала моему отцу:

— Фред, скажи ей, что это может подождать до завтра.

— Это может подождать до завтра, — пробормотал он, не потрудившись открыть глаза.

— Это не может ждать.

— Какого черта, Лив? — спросил Уилл. Несмотря на то, что он был взрослым семьянином, его все равно раздражало, когда кто-то осмеливался делать то, что он не мог.

Например, уйти на День благодарения.

— Следи за языком, Уильям, — ругала мама, изображая ужас, хотя я знала, что она ругалась, как портовый рабочий, когда оставалась наедине с моим отцом и думала, что мы ее не слышим.

— Я должна поговорить с Колином, прежде чем он уедет. — Я бросила на Джека взгляд, который заставил Уилла сказать:

— Черт возьми, ты неравнодушна к Колину Беку?

Я моргнула, когда весь дом, казалось, замер в ожидании моего ответа. Мой отец даже открыл глаза.

Я просто кивнула.

— О, милая, — сказала моя мама с жалостливой улыбкой, — я знаю, что мальчик красивый, но я действительно не думаю, что он в твоем вкусе.

— Что?

— Он просто очень типичный И всегда был таким… — Она замолчала, как будто это все объясняло.

— К чему ты клонишь, ма?

Она только подняла брови.

— Я хочу, чтобы ты знала, что на самом деле мы были вместе несколько месяцев, прежде чем я его бросила

— Что? — Уилл почти прокричал это. — Это чушь собачья.

— О, Ливви, — сказала моя мама, разочарованная тем, что я лгала, как ребенок с чрезмерным воображением.

— Ты серьезно мне не веришь? — Я вытащила свои ключи и сказала Уиллу: — Пошел ты.

— Язык! — Ахнула моя мама, когда мой отец пробормотал:

— Христос всемогущий.

— Я ухожу сейчас, — сказала я, бегом направляясь к двери, раздраженная своей семьей, но слишком хочу добраться до Колина, чтобы беспокоиться. Я села в свою машину, дала задний ход и вылетела с подъездной дорожки, испугавшись, что он уже уехал.

Я посмотрела в сторону дома и увидела толпу лиц, наблюдающих за мной, все они были втиснуты в квадрат эркерного окна моих родителей. Я знала, что должна помахать им рукой или пожалеть о том, что бросила их на празднике, но я завела машину и уехала.

Я должна была добраться до Колина, и ничто другое не имело значения.

Я глубоко вздохнула и постучала снова.

Это был мой третий раунд громких стуков, но ответа по-прежнему не было. Давай. Давай.

Неужели он уже ушел? Скучала ли я по нему? Мне было интересно, знает ли Джек, как я могу найти его в Чикаго, если он уже уехал. Я постучала еще раз, а затем достала свой телефон.

Может быть, то, что свело нас вместе — и разлучило — могло бы достучаться до него.

Я: «Скажи мне точно, что на тебе надето, Мистер Неправильный Номер.»

Я сползла по стене и села на ковер в коридоре, не имея никакого плана, но абсолютно не желая задумываться о том, что означало его отсутствие.

Он не мог уйти. Он не мог.

Через добрых пять минут я отправила сообщение, а потом сделала селфи с дурацким свитером и отправила его.

Он не ответил, и еще через десять минут я встала и провела рукой по его двери. Я сморгнула обильные слезы и попыталась в последний раз, на всякий случай. Изнутри по-прежнему не доносилось ни звука, поэтому я прочистила горло и прислонилась лбом к его двери.

— Это звучит странно, но до сегодняшнего дня я не понимала, что простила тебя за все это. Как только Джек сказал, что ты переезжаешь в Чикаго, ничто больше не имело значения, кроме как видеть тебя и умолять тебя не уезжать.

Я сморгнула слезы и добавила:

— Если только ты не умираешь от желания уехать. Тогда я просто буду умолять тебя часто писать мне и позволять мне навещать тебя или что-то в этом роде.

Я выпрямилась и пробормотала:

— Черт. Его, наверное, даже нет дома.

— Он дома.

Я резко повернула голову и увидела Колина, который стоял через две двери в коридоре и шел к своей квартире в черной куртке North Face. Его щеки покраснели, как будто он какое-то время был на улице, и он смотрел на меня со стоическим выражением лица, в голубых глазах совсем не было тепла, о котором я мечтала целый месяц. Мой желудок сжался, и я изо всех сил пыталась придумать слова, пока он удерживал меня своим холодным взглядом. Я практиковалась по дороге сюда, но единственное, что я смогла придумать, было: