– Как понимаю, это вместо «спасибо»? – оглядел мимолетным взором улицу.

Ха, только посмотрите на этого человека! Скрещиваю руки на груди, сделав такой же деловой вид.

– Мы квиты. Ты разбил ёлочные игрушки, ага.

– А ты злопамятная, – подметил грубиян, и я глубоко вздохнула, – с виду милашка, а на деле дракон.

Чего? Он правда только что обозвал меня драконом?

Задыхаясь от возмущения, при этом стараясь сохранить злость в железной клетке, сжимаю до боли челюсть и, криво улыбнувшись, принимаю вызов. Ну все, мистер, добро пожаловать в чёрный список Рэйчел Милс.

– Лучше быть драконом, чем одноклеточным придурком. Не думаешь?

Он прищурился, вновь сдерживая уже вызубренную мной улыбку.

– Не думаю.

– Правильно, – хмыкнула я энергично, – потому что одноклеточные придурки на такое не способны.

Понурив голову, парень напротив закивал, уже не скрывая цветущей, подобно вишневым садам, улыбку. Впрочем, я тоже победно растянула дрожащие от напора смеха уголки рта и сделала шаг назад, дабы поскорее поймать такси и отправиться домой. На сегодня, пожалуй, достаточно приключений. Мне нужен сон.

– Один-ноль, дракон, – признал поражение кареглазый, стрельнув глазками.

Он заигрывает? Или я спятила?

Собравшись уже было уходить, я вдруг замечаю приближающуюся фигуру изо спины шатена. Низенькая девушка с красивыми длинными волосами цвета молочного шоколада. Она очень похожа на моего недавнего знакомого, и, когда неизвестная приобняла того за руку, я рассудила, что эта особа его сестра.

– Я тебя обыскалась! Будь так любезен, отвечай на мои звонки, окей? – запричитала та, позже обратив на меня своё внимание. – А это кто? Твоя подружка, а, Никсон? – играя бровями, пинает локтем уж слишком смешливая девчонка.

В отличие от Никсона, низенькая девчушка простая, в её глазах горит живой огонь, она постоянно улыбается, держит плечи в расслабленном виде, в то время как парень – её полная противоположность. Может, они вовсе не брат и сестра? Просто хорошие друзья? Парочка? Черт, Рэй, тебе какая разница?

Отпугнув подобные мысли, я сконцентрировалась на диалоге двоих незнакомцев.

– Не неси ерунды, Би. Это… – Никсон осмотрел меня с ног до головы, будто я интересующий его товар. – Никто. Пошли давай.

Он стал подталкивать девушку руками, не обращая внимания на издёвки и глупые шутки из её уст, смешиваясь с серой массой. И вот, спустя считанные секунды, их след простыл. Боже, что только что было вообще? А ведь день только начался…

Потеряв время, я поджала губы и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, зашагала в нужном направлении, растворяя в уме память о неком Никсоне и Би. Он просто придурок. А мне нужно срочно домой, чтобы спустя тысячу дней встретиться с бабушкой. Думаю, это дерьмовая идея.

***

Смаковать обиду долгое время, запомните, пожалуйста, не самое лучшее занятие для человека. Спросите меня почему, чтобы я с умным видом вам сказала «греть обиду на душе, значит, потухнуть самому». Конечно, вам будет не просто просить того, кто вас сильно ранил, потому что боль, хранящаяся в баночке где-то в глубине вашего сознания, продолжает вас звать, как чертовый ящик Пандоры. Слышишь шёпот? Не открывай, а беги.

Когда я вернулась домой без настроения и ёлочных игрушек, но хотя бы с новеньким для матери фартуком, весь дом окутал аромат запеченных яблок и сахарной пудры. По моим плечам мигом пробежало стадо мурашек, оставивших после себя, на удивление, не холодный ветерок, а горячие следы. Вся кожа зудит.

Посмотрев на пол и застав чужие кожаные сапоги, я мысленно застрелилась и приняла действительность такой, какая она есть. Бабушка уже пришла, и именно её запеченными яблоками пропах весь первый и, небось, второй этаж.

Я злюсь. В гневе потому, что у меня нет времени подготовиться к ненавистному разговору, нет возможности собрать мысли в одно целое, после чего спокойно разложить по пыльным полочкам. И что теперь делать? Как себя вести? Казалось бы, родной человек, но мы умудрились так отдалиться друг от друга, что сердце противно скулит.

Первая из кухни выбежала мама. Она вытирает мокрые руки о новогоднее полотенце и нервно улыбается, видимо, за долю секунды прочитав мое недовольство на лице. Её челка поднята вверх шпилькой, из-за чего заметны подкрашенные брови, а широкие губы поджаты.

– Ты разве не за игрушками выходила? – разглядывая мои пустые руки, удивилась мама.

Снимая неуклюже обувь и устало выдыхаю, бросив ключи от входных дверь на тумбочку; туда же отправился худой пакет с маленьким презентом.

– По дороге на одного Северного оленя наткнулась, долгая история, – отшучиваюсь, устало ковыляя к дивану.

Всё-таки наш диван обладает волшебным свойством – только на него плюхнешься, и все, перерождаешься подобно фениксу.

Расслабив все тело, отбрасываю голову назад, наблюдая за «перевёрнутой вверх дном» мамой.

– Тогда наряжаешь ель прошлогодними украшениями, – хмыкает она, желая что-то добавить, однако эту возможность у неё нагло отбирает пожилая дама, которая, дружелюбно улыбаясь, появляется за её спиной.

Честное слово, я в эту секунду чуть с мебели не грохнулась, затаив вмиг сбивчивое дыхание. В груди все похолодело, в глотке образовался невидимый барьер, по вине которого дышать стало в разы сложнее. Становлюсь во весь рост и без эмоциональным ликом испепеляю старушку блестящими от неясно чего глазами. Благо это не слёзы.

Ух ты… Она очень изменилась, в отличие от мамы. Резко постарела.

Во-первых, она постригла волосы под «каре» и перекрасила их в коричневый… нет, даже не так. Цвет отдавался бронзой, но корни на голове все равно оставались седыми. Видимо, пора повторить процедуры окрашивания. Морщины на её худом лице стали больше и глубже, а когда та улыбается, вокруг рта образуются линии. Глаза казались голыми. Имею ввиду, что бабушка лишилась практически всех ресниц, поэтому на меня уставились два серых шара.

Паника застигла меня врасплох, собственно, как и бабуля. Словарный запас покинул меня в одночасье, поэтому я сильно надеялась на благоразумие женщины, и та начнёт разговор первой. Слава богу, так и получилось.

– Привет, Рэйчел, – человек, с которым мы долго не виделись, рванула с места и припала ко мне, руками обнимаю спину.

Она так внезапно приблизилась и прижалась всем весом, что я чуть было не потеряла равновесия, округлив голубые глаза до невозможности. Эм, неужели только моя душа ощущает эту неловкость, недосказанность и осадок под ногами? Словно стаю в болотной жиже…

Фрейя ещё немного позволяет себе вдыхать аромат моих ягодных духов, после отходит в сторонку и просит меня сесть рядом с ней. Мама незаметно для бабушки подмигивает мне, мол, удачи, сразу спрятавшись на кухне, где уже гремела посуда. Обречённый вздох. Сейчас мы повеселимся, главное, чтобы это веселье не закончилось новым скандалом. Впрочем, у меня нет никакого желания усугублять положение ещё в более худшую сторону, потому как история, произошедшая два года назад, осталась в прошлом. Сегодня или завтра, но я должна была простить бабушку. К тому же, как бы не хотелось этого признавать, она в каком-то смысле оказалась права… Эрик оказался ненадёжным человеком.

– Тебе так идёт этот цвет волос, – щупая пальцами одну прядь, восхваляет мое решение измениться женщина.

Терзая ткань своей кофты, я натянуто улыбаюсь одним уголком рта.

– Тебе тоже, – в ответ сделала комплимент.

Фрейя хмыкнула тихонько и бросила потухший взор на свои руки. Кошмар. Те тоже исхудали и побледнели, позволяя голубым венам бросаться в глаза. Такое ощущение, словно под кожей ничего нет, кроме сосудов. Что это с ней? Зная темперамент и характер бабушки, я очень удивлена последним изменениям. Она любит себя и балует, обращая внимание на свой внешний вид. Чтоб вы понимали, бабуля скорее без ноги останется, чем выйдет в общество с грязной обувью. А тут ни макияжа, как раньше, кожа сухая и бледная, да и стиль одежды… Где шубы? Где её кружевные рубашки и шёлковые шарфы? Какого черта Фрейя сидит передо мной в вязаном свитере и чёрной юбке чуть ниже колен. Меня это беспокоит.