И вот мы доехали. Слезая с поезда, я сразу забился в толпу старшекурсников, вместе с ними идя другой дорогой, нежели в том году. Только первый курс плавал на лодках, тогда как все остальные ехали до школы на каретах с фестралами.

И хотя многие удивлялись тому, что кареты ездят сами по себе, многие же удивлённо им возражали — как это, сами по себе? Вы разве не видите, что их тащат существа, похожие на лошадей?

Вспомнив о том, чем был знаменит этот день в моей прошлой жизни, я вздохнул — скоро детей, что могут видеть фестралов, станет намного больше. Ведь сегодня, первого сентября 1939 года, началась Вторая Мировая война…

Германия напала на Польшу, забив на все прежние соглашения. Через пару дней Великобритания должна будет среагировать, объявив первой войну. Ну, как войну… в принципе, ту можно было бы даже смять, если бы не период Странной Войны и бездействие Великобритании на Западе. Впрочем, какое мне дело, пока меня не трогают, всё нормально…

И я даже не был удивлён, когда меня встретили волшебники около входа в школу.

— Адам Беркли? — Вроде бы, не препод и не завхоз в школе, но я так и не понял, какую работу здесь выполняет этот и многие другие люди. Интересно, почему во времена канона их не было. Их Дамболдор тоже упразднил?

— Вы совершили дисциплинарный проступок. И понесёте за него наказание в виде 10-ти ударов плетью. За мной. — 10? Неплохо я себе жизнь упростил, можно сказать, что почти даром отделался. В отличии от Флетчера, который получил 30 плетей. Бедный Флетчер…

— Пожалуйста, не на… — Ничего не испытывая я лишь молча смотрел на уже лежащего на небольшом бревне с ремешками парня, который начал рыдать ещё до ударов. Впрочем, прозвучал хлёсткий звук плети и рыдания стали оправданы. О, как здесь удобно лежать…

Подождав, пока мои руки и ноги зафиксируют, чтобы я не мог даже дёрнуться, я закрыл глаза. Сейчас будет один из ключевых моментов моего плана.

Несмотря на то, что я был морально готов, со звуком плети я всё-таки дёрнулся, почти одновременно с этим чувствуя, как горит моя спина. Учитывая, что нас заранее по пояс раздели, дабы мы насладились процессом, я мог в полной мере прочувствовать всю тяжесть своего поступка.

Но я даже не изменился в лице, вспомнив о том, что в той жизни меня пороли примерно также. Хотя, плетью будет побольнее, чем зарядным шнуром от телефона…

Мои десять ударов закончились и когда один из волшебников официально призвал меня раскаяться в своём злодеянии, я лишь молча взял свою одежду, неторопливо одеваясь и буквально чувствуя, как меня съедают взгляды. Ну да, фигура у меня была хотя и не особо подкачана, но сложена атлетично и рельефно. Ну, ещё виноваты кровавые полосы на спине, которые теперь надолго останутся со мной. Плети, всё-таки, были магическими и мне тот волшебник не просто так сказал покаяться — сделай я это, боль от ударов и сами их последствия бы сразу исчезли. Но…

Ещё в поезде я предвидел это, на ходу сочиняя нечто вроде плана. Я уже заранее догадался о том, что не смогу отвертеться от наказания. Пусть оно и будет больше символическим. Но даже так, я решил его использовать. Очень интересным и многим наверняка неочевидным образом.

Поскольку плети были магические, последствия их ударов было трудно убрать магией, если ты не знал специально средства. Последнее использовали, дабы воспитывать здешних детишек и почти все соглашались по одной простой причине — в течении определённого промежутка времени, в зависимости от типа плети и тяжести совершенного учеником проступка, от пары месяцев до около года, эти полосы хотя и не будет кровоточить, но… останутся на теле человека, вызывая такую боль, словно его только что ударили и следы не старые. Тяжело, наверное, будет, но…

А это было главной причиной, почему я затеял этот экспромт — ещё в поезде я заметил, что мысли мои иногда, лишь на секунду, да соскакивали на Розу. Настойчиво соскакивали. Очень мне несвойственно, ибо я даже в той жизни мог просто не о чём не думать, если знал, что лишние мысли меня отягощают. А тут…

А тут, я уже летом понял, что влияние Розы уже проявилось — может, в школе я о ней не думал потому, что встречался с ней постоянно, но уже дома я понял, что периодически вспоминаю. Причём легко так, ненавязчиво, вскользь и даже не её саму, а наши тренировки. Какие выгоды я могу получить, что я с неё могу стребовать в случае чего…

Сразу тревогу я не забил, но начал наблюдать за своими мыслями. Всё-таки, я привык быть осторожным, а после того сообщения о рабской печати я не только начал дуть на холодную воду, но и превзошёл себя, даже начав следить за мыслями. Никому нельзя доверять, даже себе. ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!

И вскоре по моему телу нередко проходил холодок, когда я лежу на кровати, думаю о тренировках и тут такой — да, было бы неплохо тренироваться как в Хогвартсе, там хоть все условия, энергии много. Девка, правда эта… хотя ладно, пока я получаю с неё выгоду…

Первое время я судорожно пытался избиваться от таких мыслей, когда понял, что они буквально не мои. Ибо они начала появляться уже слишком нагло, даже тогда, когда я чисто технически ни о чём подобном не мог думать — работа, требующая внимания и т. д. А тут…

Но очень долго эти мысли просто будто от меня ускользали. Что я мог сделать? Вот мысль проскочила, вот её уже нет. Я пытался как-то сосредоточится, ни о чём не думать или думать отвлечённо, но… я уже понимал, что даю слабину. Я не смогу всегда быть настороже. Что-то нужно было делать, пока не стало слишком поздно…

Но уже в конце лета под впечатлением от той книги я переработал свою тактику. Если я не могу поймать этих тварей, то… я буду просто наблюдать. Наблюдать, никак хотя и не реагируя, но анализируя и не воспринимая ситуацию близко к сердцу.

Это дало плоды — мысли начали вылезать словно черви после дождя, бесконечно появляясь и волнами меня атакуя. Благо, что я подстелил соломки заранее и будто растворился в этом мире, сумев отключить и свои мысли, и эмоции, и полностью изолировавшись от внешнего мира, закрыв глаза и заткнув уши, став будто горой, о которую волны мыслей лишь бессильно разбивались.

Позже я понял, что мысли не просто так во мне появлялись. Они потихоньку во мне мелькали, копясь и множась, всё больше на меня влияя. В тот раз я справился сам и без проблем только потому, что они не успели за пару месяцев перейти от количества до качества. До конца лета они так и не успели появляться, ибо я каждый день начал превентивно их уничтожать.

Вот если бы я не узнал о печати… скорее всего, уже при встрече с Розой я бы немного, но изменился. Но сейчас…

— Я всегда знал, что лучшим способом победы в шахматах является метод опрокидывания доски. Может, в глазах соперника ты дебил, который не смирился с поражением, но что с того, если ты можешь просто выйти из навязанной тобой ситуации и, тем самым, для себя победить? — Тихо бормоча, я медленно шёл по коридору, ожидая. Скоро, ещё пол минуты.

— Адам! — А вот и она. Обернувшись, я увидел Лили, которая наверняка почти сразу пошла за мной, когда я ушёл из комнаты наказаний. Вообще, только по этому поступку можно ей многое простить. Хорошо, что я не чувствую ничего к ней, собираясь использовать в дальнейшем. Хотя, прямо сейчас я чувствую боль, ха-тьфу… — Скорее пойдём!